После возвращения в родную Керчь молодой танкист стал работать механиком на швейной фабрике, где за двадцать один год добросовестного труда снискал почет и уважение. Еще двенадцать с половиной лет проработал на судах объединения «Керчьрыбпром». Вместе с женой Тамарой Михайловной, в годы войны ухаживавшей за ранеными бойцами в госпитале, вырастили и воспитали дочь Татьяну и сына Валерия.

Несмотря на почтенный возраст, Николай Дмитриевич сохранял энергию и оптимизм. Благодарен челябинцам, особенно учащимся школы №40, хранящим в музее память о танковом корпусе, его героях. Охотно встречался с молодежью, рассказывая о том, какой огромной ценой была одержана Великая Победа, главная на земле.

ОТ КЕРЧИ ДО ПРАГИ

Когда началась война, девятнадцатилетний Иван Жога учился на третьем курсе фельдшерского отделения Керченского медицинского училища. Его призвали на службу, назначив начальником эвакуационного отделения госпиталя.

После налетов вражеской авиации на Керчь и затяжных оборонительных боев на Крымском полуострове госпиталь беспрестанно пополнялся ранеными бойцами, мы работали без сна и отдыха, – вспоминает Иван Андреевич. – Осенью сорок первого противник приблизился к Керчи, и мы получили приказ срочно эвакуироваться. Прибыли в Краснодар. Я был зачислен в 271-ю стрелковую дивизию Северо-Кавказского фронта и уже в конце декабря принял участие в Керченско-Феодосийской десантной морской операции. Высадились в районе Камыш-Буруна. Преследуя спешно отступающих немцев, заняли огневые позиции в районе Семисотки, а затем – на Ак-Монае.

Однако в мае 1942 года, после трагических просчетов командования Крымским фронтом, вынуждены были отступить в глубь Керченского полуострова, неся большие потери. Вместе с тремя санитарами, которые находились в моем подчинении, удалось раздобыть гужевую повозку для четырех тяжелораненых и доставить их в поселок Семь Колодезей, затем в Салын (с. Чистополье) и далее через Булганак и Аджимушкай к мысу Еникале. Враг следовал по пятам, гремели выстрелы из орудий и минометов.

В районе переправы было столпотворение, рассчитывать на то, что удастся устроить раненых на какое-нибудь плавсредство, не приходилось. Тогда вместе с сани¬тарами соорудили из бревен и других подручных материалов два плота, снабдив их якорями, и отправились в рискованное плавание. Где-то посреди пролива нас увидели с борта катера, подобрали и благополучно, несмотря на обстрел с суши и воздуха, доставили на берег.

После боевых действий на Кавказе часть, в которой служил Иван Жога, была включена в состав Степного фронта под командованием генерала Ивана Конева и участвовала в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой на Курской дуге. А позже, когда враг был сломлен, – в боях за освобождение Киева. Иван постоянно находился в передовых частях, оказывал помощь раненым на поле боя. Как-то поблизости разорвалась мина, осколок попал ему в ногу. Подоспевшие санитары отправили в госпиталь, где пришлось лечиться около четырех месяцев. После выписки старшего лейтенанта Жогу направили в распоряжение медицинской службы 1-го Украинского фронта. Там приветливо встретили Ивана:

–Такие отважные, опытные офицеры нам необходимы. Продолжите службу в чехословацкой бригаде генерала Людвика Свободы. Подготовьте группу санинструкторов и санитаров. У него с медработниками проблема.

Летом сорок четвертого года Жога прибыл в бригаду, расположенную в лесу за Черновцами. Его принял сам генерал, обозначивший задачу. В течение нескольких недель двадцать чехов и словаков овладевали навыками оказания помощи раненым в боевых условиях. Вместе с бригадой Иван участвовал во взятии Дукельского перевала, что на границе Польши и Чехословакии. Прагу освобождал вместе с воинами Людвика Свободы и танковыми армиями П. Рыбалко и Д. Лелюшенко, совершившими бросок из Берлина.

–Иван Андреевич, о том суровом времени вам наверняка напоминают боевые награды? – прерываю я его размышления.

– Почти всю войну награды меня догоняли, – говорит он. – И большая их часть была вручена уже после Победы. Чехословацкий орден «Боевой Крест» и медаль «За отвагу» я принял из рук Людвика Свободы. Кроме того, удостоин орденов Красной Звезды, Отечественной воины I степени, медалей «За Победу над Германией», «За освобождение Кавказа», «За взятие Киева», «За взятие Праги» и других. Впоследствии был награжден орденом Богдана Хмельницкого.

Служба для Ивана Андреевича продолжалась до октября сорок пятого года. Неожиданно для себя он был назначен дежурным адъютантом представителя Генштаба ВС СССР генерала Молоткова в чехословацкой армии. В советскую миссию обращались тысячи граждан, ранее находившихся в плену или угнанных на принудительные каторжные работы. Они жаждали быстрее возвратиться на Родину. Их проблемами и довелось заниматься Жоге. Возвратившись в Керчь, Иван Андреевич участвовал в восстановлении города. В 1962 году окончил Крымский медицинский институт и почти тридцать лет проработал врачом в железнодорожной поликлинике.

ЧЕРЕЗ ТИСУ В ТЫЛ ВРАГА

– С фашистами мне довелось воевать более года на завершающем этапе войны, иначе боевых наград получил бы больше, – признается ветеран войны Николай Константинович Катанцев и поясняет: – В действующую армию мне удалось попасть после освобождения Керчи и Крыма и внести свою лепту в Великую Победу.

Николай Константинович, сохранивший армейскую выправку и твердость духа, делает короткую паузу, углубляясь в воспоминания, а потом продолжает:

–Но и за короткое время участия в боевых действиях, победоносном наступлении Красной Армии мне многое пришлось испытать и пережить. Особенно запомнился такой эпизод. Через реку Тису в районе венгерского городка Сольнок необходимо было протянуть телефонный кабель, чтобы наладить связь со штабом. Меня включили в группу из семи человек, так как я, выросший у моря, обладал навыками в гребле.

Ночью погрузились в лодку. Ротный с направляющим веслом устроился на корме, я с двумя – посредине, рядом – связисты, комсорг, ординарец и снайпер. Я налег на весла, чтобы быстрее преодолеть водную преграду. Но она оказалась для нас не только водной, но и огневой. Из-за туч предательски выплыла луна и осветила нас. Тишину ночи прошили очереди вражеских пулеметов. Пули сразили одного из связистов, а затем и снайпера. Следом комсорг и ординарец получили тяжелые ранения. Войдя в тень от высокого берега, я причалил лодку. Кое-как перевязали раненых, которые нуждались в срочной госпитализации.

– Николай, сможешь ли ты доставить раненых на наш берег? – спросил ротный. – Погибнут ведь – истекут кровью ребята.

–Так точно, смогу, – пообещал он.

Ротный и связист остались, закрепившись на позиции, а я вместе с двумя ранеными отчалил от берега. И опять в лунном свете, будто на ладони, попал под пулеметные очереди. Пошел на хитрость – после нескольких стремительных гребков прятался за борт лодки, имитируя гибель. А когда огонь ослабевал, снова греб. Но все же, одна из шальных пуль попала в плечо, а до родного берега уже было рукой подать. Превозмогая боль, догреб до кромки берега, где ждали свои бойцы. Вместе с другими ранеными меня доставили в госпиталь. Там же вручили орден Славы III степени.

В госпитале Николай надолго не задержался, раньше срока вернулся в родную часть – на передовую. К первой награде прибавились орден Красной Звезды, медаль «За взятие Вены» и другие знаки воинской доблести.

В послевоенное время Николаи Константинович работал преподавателем, директором школы. Воспитывал молодежь на примерах патриотизма советских воинов, их горячей беззаветной любви к Отечеству.

Н. К. Катанцев вместе с боевыми побратимами активно участвовал в торжествах, посвященных Отдельной Приморской армии, где в числе других ветеранов был удостоен высоких почестей за свои ратные дела.