– Ой, и не говори, Римма, извел он меня своими капризами и сексуальными домогательствами, готова на край света бежать…

– Не повезло тебе, подружка, – посочувствовала ей Сахно. – Как мать Тереза, с того света его подняла. Теперь, поди, долго придется ждать, когда он преставится. Но ты не печалься, что-нибудь придумаем. Сначала выпьем для поднятия тонуса и покумекаем, что делать дальше с твоим дедулей.

– Не вздумай так его называть, – предупредила сиделка. – Он после того, как оклемался, потребовал, чтобы его величали Германом Лукичем.

– Вот оно что. Значит, почувствовал вкус жизни, – заметила Римма. – Раньше он ведь охотно откликался на «дедулю» и называл тебя внучкой. Волшебные у тебя руки, Нина, только самой от этого никакого проку. Могла бы стать народной целительницей и деньги грести лопатой. Но для раскрутки нужен спонсор и реклама. А любой толстосум опять же потребует твоего знойного тела. За бесплатно никто и пальцем не пошевелит. Прямо заколдованный круг. Но все же будем оптимистками и выпьем за то, чтобы у нас все получилось.

3

Они выпили приятное бодрящее вино, закусили дольками апельсина и бутербродами.

– За эти две недели ухода за ним я так измучилась, что врагу такого не пожелаю, – пожаловалась Шурпетка.– Пока он лежал, да и сейчас все бытовые заботы на мне. Бегала, как угорелая, по аптекам, глюкозу, витамины, бальзам, а с рынка – курятину, цитрусовые, масло, сыр, овощи. Пенсия у него мизерная, дал двадцать гривен, всего на день хватило. Пришлось за свои сбережения ему все покупать. Думала, что все окупится сторицей, когда хозяйкой квартиры стану. Сколько уток из-под него уже вынесла и все впустую. Противно, бывало, нос пальцами зажму, а терплю, сейчас хоть сам по нужде ходит. Рассчитывала, что он неделю-другую протянет и дух испустит, да, видно, перестаралась. С того света вытащила. Он, наверное, своей нудотиной старуху раньше времени в гроб загнал, и я с ним загнусь…

– Бог терпел и нам велел, – напомнила заповедь Римма. – Такой стал капризный и привередливый, что не приведи Господь,– продолжала плакаться сиделка. – Требует, чтобы в квартире дважды на день протирала полы, как в больнице, и меню заказывает, словно в ресторане: куриный бульон, жаркое, шницель, отбивная, пельмени, разные салаты и свежие фрукты. Пожалела его на свою голову, купила ему Биттнер, так он теперь требует спирулину и насчет виагры и импазы намекал. Наслушался рекламы.

Когда заикнулась о деньгах на расходы, он заявил, что со дня на день должны принести пенсию за два месяца. Уже неделя, как обещает. Была бы у него хоть пенсия, как у военных или госслужащих, а то ведь, что кот наплакал. Что делать, Римма? Ума не приложу, совсем запуталась. Разорит он меня, последние деньги вытянет или в психушку сведет. Командует, как женой. Римма, ты не поверишь, у него пенсия пять тысяч гривен. Это в переводе на валюту– тысяча долларов. А прикидывается убогим.

– Откуда ты знаешь, что у него такая сумасшедшая пенсия?

– Мне почтальонша по секрету сообщила, что Герман Лукич еще тот скупердяй. С ним ни одна женщина не смогла ужиться. Во-первых, очень жадный, занудный и привередливый, во-вторых, не соглашается официально оформить с ними брак, чтобы не претендовали на жилье и имущество. Поэтому они надолго не задерживаются. Ищет себе, чтобы были его моложе лет на сорок для обновления крови и поднятия тонуса, – продолжила Шурпетка.

–Так может он педофил?

– Черт его знает, но на сексе помешался?

– Ха, ха, я еще не встречала мужиков, которые бы не любили этим делом заниматься, да и среди женщин немало любительниц, – усмехнулась подруга. – Наверное, и в постель твою норовит забраться? Запирайся от него на ночь.

– Откуда ты знаешь? – всполошилась Нина.

– Почитай труды знаменитого психоаналитика Зигмунда Фрейда, – заметила Сахно. – Интересный попался дедуля, долго тебе с ним придется мыкаться. Что-то подозрительно быстро он на ноги встал. Стонал, кряхтел, глаза закатывал. Может, он симулянт, притворяется, чтобы узнать, как ты себя поведешь. Не аферистка ли? Есть такие типы, любят, чтобы им во всем потакали.

– Черт его знает? В душу к нему не залезешь, что у него на уме, какие планы, – посетовала женщина. – Когда совсем плох, немощен был, я хотела вызвать «неотложку», так он запретил. Не верю, говорит, этим эскулапам, они меня зарежут, видение, мол, такое было. Хочу в родном доме нормально помереть. Вся надежда на тебя внучка, Спасешь, все, что имею, тебе отпишу. Я и рада стараться. Конечно, не из-за квартиры, а просто пожалела старика, одинокий, больной, кому он нужен. Защемило сердце.

– Для своих семидесяти семи лет он выглядит слишком бодро, лет на шестьдесят, не более, – заметила Римма. – Ты его паспорт видела?

– Нет, все документы он прячет под замком в сейфе, рядом с кроватью Посторонним не доверяет.

– Какая же ты теперь для него посторонняя, ухаживаешь, как за малым дитем, горшки выносишь. Да он должен тебе руки целовать. А договор на право наследования в случае смерти оформил?

– Пока нет. Ты же видела, в каком он тогда состоянии находился, – напомнила Нина. – Пальцы дрожали, глаза слезились, не смог бы даже расписаться. Совестно было настаивать. Надо было его срочно спасать.

– Вот и спасла на свою голову. Эх, очень ты жалостливая и наивная, – пожурила ее подруга. – Надо было не по аптекам бегать, а сразу к нотариусу, оформить и заверить договор, завещание, как положено, а потом уже дедом и его горшками заниматься. Пригласила бы нотариуса домой, оплатив за услугу, и дед бы никуда не делся и поставил свою закорючку. Упустила ты очень удобный момент. Теперь, попробуй его заставь. Вместо того, чтобы бумагу подписать, он к телу твоему, как мартовский кот, подкрадывается. Учить тебя еще надо уму-разуму. Я бы без договора пальцем не пошевелила. Пусть бы, старый пень загнулся, чем ты с ним столько времени промаялась. Поторопились мы, клюнули на первого встречного. Надо было старца из военных или чиновников с персональной пенсией подыскать и чтобы они на полном издыхании были. Раздобыть бы в регистратуре поликлиники истории болезней престарелых пациентов и лучше выбрать тех, кого доедает рак или саркома.. Чтобы стопроцентная гарантия, что долго не протянет.

– Римма, это же жестоко, не по-христиански, – упрекнула Нина.

– Ты со своей деликатностью ничего не добьешься, – ответила Сахно. – Он ведь тебя использует бесплатно без всяких угрызений совести. Раньше нас с тобой к суровым условиям жизни адаптировался. Нынче ведь каждый норовит обскакать и надуть друг друга. Поэтому надо действовать решительно и напористо, без жалости и слез. Только в этом случае мы добьемся успеха.

4

– Что ты, Римма, предлагаешь?

– Пока очередной тост за нас, – ответила та, наполнив фужеры и с лукавинкой и блеском черных, как маслины, глаз промолвила. – И все же ответь дедуле взаимностью. Жена все же больше имеет прав, чем сиделка.

– Разве можно без любви и еще за старика? Это же извращение, проституция, – возмутилась Шурпетка. – Где гарантия, что потом он юридически оформит со мной брак? Поживет, насладиться и выставит за порог, как обошелся с другими.

–Родишь от него ребенка, не отвертится. Если станет возражать, то закажешь экспертизу на ДНК

–Ты считаешь, что он способен? Нет, это исключено, противно и низко продавать себя. Он и так ко мне пристает, ему курочку-дурочку безотказную подавай, чтобы топтать ее. Одной ногою в могиле был, а теперь и «клубнички» не прочь отведать. Для этой цели, наверное, и нанял в роли сиделки.

– И все же будь, Ниночка, хитрее, уступи его желаниям. Другие этим живут, не испытывая угрызений совести, – настойчиво предложила Сахно.

– Ни за что на свете!

– Тогда брось его к чертовой матери! – вспылила Римма. – Найдем тебе немощного, покладистого деда, только не смей его реанимировать, а то, как и этот, сядет на шею и будет воду возить.