Вновь завибрировал мобильный. Арсен глянул на дисплей, извещавший о том, что снова звонит коллега, разговор с которым он завершил всего минуту назад. Немного поколебавшись, Арсен все-таки решил ответить.

— Да, Ерканат. Что еще?

— Ой, капитан. На автомате. Извиняй, — сказав это, Ерканат сбросил трубку.

Арсен с раздражением отбросил телефон в сторону.

— Этот Ерканат, похоже, умирает со скуки на работе.

— М? — наконец, Асель посмотрела на него в зеркало.

— С чего-то он решил, что должен говорить мне обо всем, что происходит на работе, как будто мне не все равно.

— А тебе все равно?

— Да, — Арсен поднялся с места и подошел к окну. — Я уволился и мне плевать.

— А что за два вопроса, которые тебя волнуют? — Асель перестала пудрить свое лицо, и застыла в ожидании ответа.

— Касается дочери полковника.

Байболат вышел из дома и едва закрыв за собой стеклянную дверь своей виллы, быстро засеменил к ожидающему его у ворот черному Mercedes. Его лицо выражало растерянность и лишь тот, кто видел его и раньше, знал, что это никак не связано с его внутренним состоянием. Не изменив и на этот раз своей привычке придавать каждой встрече оттенок торжественной официальности, он надел серый костюм и белоснежную рубашку, затянув ее ворот узким галстуком. И так же привычно короткие брюки едва прикрывали верхний край вычищенных до блеска туфлей, забавно болтаясь, когда он перебирал ногами. Аккуратно обходя небольшие лужицы на тропинке, оставленные после утренней поливки газона автоматическими рассеивателями, он вышел за ворота и заметно ускорился. Двое крепких мужчин стояли у автомобиля, придерживая открытую заднюю дверь и, возможно, считали себя героями какой-нибудь гангстерской саги. По тому, как они вели себя и по довольству, читавшемуся на лицах, было видно, что им нравился их образ, и они делали все, чтобы соответствовать ему, хотя всего пару годиков назад каждый из них не мог и помышлять о таком повышении, праздно шатаясь у городского рынка в поисках хоть какого-нибудь заработка. Байболат отличался страстью набирать в свои немногочисленные отряды внушающих страх одним своим видом верзил. Возможно, этим он глушил в себе комплекс маленького человека, коим сам и являлся. Многие ставили ему в упрек то, что гоняясь за эффектом, который, по его задумке должна была производить его армия, он отодвигал на второй план ее эффективность. Так или иначе, Байболат считал, что предупредить опасность важнее, чем отразить ее.

— Хороший день, босс, — прошептал тот, что стоял справа от двери, и даже позволил себе улыбнуться, когда ничего ему не ответивший Байболат стал усаживаться в автомобиль.

Амортизаторы никак не отреагировали на осторожно опустившийся на заднее сиденье вес главы преступной группировки. С ласкающим слух глухим звуком закрылась дверь, и здоровяки стали рассаживаться по своим местам, с лихвой восполняя недостачу нагрузки на пружины подвески. Охранник, казавшийся не таким крупным на фоне двух верзил, закрыл ворота и затаился в своем просторном кирпичном домике с пуленепробиваемыми стеклами. Какое-то время после того как водитель Байболата уселся за руль, стоп сигналы светили красным огнем, а затем автомобиль плавно тронулся с места. За ним, словно увлекаемые невидимым тросом, бесшумно последовали два внедорожника с тонированными по кругу стеклами, напичканные вооруженными людьми Байболата, едва умещающимися на заднем сиденье втроем.

— Они едут, готовьтесь, — велел Нуржан в телефонную трубку и когда кортеж Байболата скрылся за поворотом, кивнул Аману, позволяя ему тронуться с места. — Пусть между нами будут две-три машины, не мозоль им глаза.

— Да ладно, Нуржик, сопровождение — это нормальная практика при таких встречах, — выруливая на дорогу с внутреннего двора одной из вилл, ответил Аман, всем своим видом показывая, что слежка для него — привычное дело. — Даже если он нас не видит, он все равно знает, что мы следим за ним. Другой вопрос, знает ли он для чего.

— Ждите звонка, не дергайтесь зря, — завершил тем временем телефонные переговоры Нуржан и положив телефон на сиденье между своих ног, протер вспотевшие ладони о колени.

— Нездорово все это, Нуржик, — послышался хриплый голос Жандоса с заднего сиденья. — Менты засмердят на весь город. В последний раз ведь так и было. Серый Хамит до сих пор не может вернуться в страну.

— Нельзя втихую кончить? — вклинился в разговор второй пассажир, зачем-то нервно начищая рукоять своего автомата. — Обязательно надо посреди города расстреливать?

Нуржан стиснул зубы и молча посмотрел в окно.

— А? — потребовал ответа Жандос.

— Приказы не обсуждаются. Просто делайте свое дело и не задавайте вопросов.

— Я понимаю, что он твой друг, но с такой стратегией Ерла нас всех угробит, — вздохнул Жандос и откинулся на спинку. — Вопрос времени. Раньше нас боялись и уважали, а сейчас на нас смотрят как на клоунов. Мы были семьей, а теперь просто шавки Ерлы. Правильно Кайрат говорил, что у лысого мозги в причиндалах, а не в голове.

— Эй! — Нуржан обернулся, одарив бойцов строгим взглядом. — Совсем охренели? Оставьте ваши сплетни для посиделок. Здесь ваше дело направить ствол в нужное направление и вовремя нажать на курок, ясно?

Жандос угрюмо отвернулся к окну.

— Вам ясно, я спрашиваю? Талгат?! Если нет, то еще не поздно найти вам замену. Не нравится работа — зайдите ко мне вечером и поговорим об этом как положено говорить в нашем обществе. А сейчас закройте рты и выполняйте обязанности.

— Ясно, Нуржик, не кипишуй, — ответил за двоих Талгат, положив начищенный до блеска автомат на колени.

— Ерла босс, — Нуржана уже было не остановить. — Ерла босс, хотите вы этого или нет. К тому же, он мой друг с детства. Так что следите за речью и думайте головами, хоть чуть-чуть, прежде чем молоть всякую хрень, — Нуржан больше злился на то, что ему самому приходится принимать участие в разрушении некогда сильной империи Кайрата, хоть он и прикрывал это праведным гневом, выплеснутым в защиту друга. — И не только при мне. Вспомните Берика и перестаньте ныть, как избалованные сучки, а займитесь делом, которое вам поручили.

Нуржан еще какое-то время смотрел на ребят, словно ждал, что они продолжат бурчать, а затем вновь сел ровно и стал искать глазами преследуемый кортеж. Его грудь часто вздымалась вверх и снова опускалась, словно он только что завершил стометровку, а на скулах проступили жилки. Как он и велел, от последнего джипа Chevrolet их отделяло ни больше ни меньше — ровно три автомобиля.

— Где там эти? — Нуржан слегка подался вперед, пытаясь высмотреть в зеркале заднего вида второй автомобиль с бойцами, который должен был присоединиться к ним вскоре, после того как они проедут перекресток.

— Едут, едут, — успокоил его Аман, ловко закинув в рот последнюю подушечку жевательного драже из маленького пластикового контейнера.

Нуржан выправил дыхание, пытаясь тем самым унять неприятную дрожь в теле, усиливающуюся по мере приближения назначенной минуты. Жандос прав, черт его дери. Ерлан раздавал приказы, не думая о последствиях. Как бы отреагировал Ерлан, если бы операция закончилась неудачно и все, включая самого Нуржана, оказались прошиты пулями в самом центре города? Стал бы он злиться от того, что операция провалена или сожалеть о том, что его, некогда самый близкий друг мертв. Нуржан попытался понять, когда именно Ерлан стал отдаляться от него, становясь все ближе и ближе к братьям-близнецам. Почему он не поручил это опасное задание им — этим крепышам Саяту или Саяну? Потому что доверял опыту Нуржана или просто потому что не хотел бросать на амбразуру своих новых единомышленников, которые, в отличие от Нуржана, не только не удерживали его в рамках благоразумия, но и с радостью подхватывали и развивали его самые безумные идеи. Казалось, нет дна у колодца, из которого они черпали жестокость и безумные фантазии. Где-то в глубине души таилась обида на Ерлана, так просто превратившего его из друга в подчиненного, роль которого теперь заключалась лишь в безропотном исполнении любых его поручении. Тем не менее, Нуржан пытался честно делать свою работу, пытаясь скрыть свои переживания даже от самого себя.