— Блохастой своей командовать будешь, — огрызнулась она, правда, уже без былого огня и энтузиазма, чем только развеселила куратора. — Смешно тебе? — сощурила она глаза.

— Ни в коем случае! Будь добра, сделай, как я тебя прошу.

— Мне кажется… — начал было Алек.

— Всё тебе кажется. Вот прям абсолютно всё, — прервала я его, вцепившись в рукав и направляясь в сторону старостиного дома.

***

Через каких-то полчаса мы, похватав свои сумки, оставленные накануне в доме старосты Потерянных Подков, топтались у колодца, наблюдая за тем, как с абсолютно серьёзной миной куратор доказывает уважаемому Ивстилию, что тот огрызок протухшей шкуры в подранном мешке ещё вчера принадлежал волкодлаку. Ну и что, что он маленький и несвежий?

Где он успел его откопать? Осталось загадкой абсолютно для всех. Хотя я и подозревала, что куратор всё же подготовился, но не думала, что аж настолько. С другой стороны, воющая уже неделю для сердобольных жительниц и не таких сочувствующих жителей Потерянных Подков Салин могла бы уже десяток мешков таких шкур надрать. И есть у меня подозрение, что шкурку эту она приработала ещё в самом начале всей операции.

— Послушайте, Ивстилий, вы подозреваете меня в том, что я — дипломированный маг, магистр тёмной магии, Чёрный колдун, — поморщившись, добавил некромант, — обманываю вас, чтобы просто заработать на вашей беде? Или считаете, что моего опыта и знаний не хватит для того, чтобы отличить оборотня от попавшего под руку пса?

Ивстилий не подозревал, он был уверен, что где-то его раскатали. Или вот сейчас пытаются это сделать. Но не говорить же об этом Дорку? Он же Чёрный колдун! С таким лучше по-хорошему. А то превратит в вумперяку, что тогда? И, в конце концов, шкура могла усохнуть, стянуться. Из-за жары завоняться за четыре часа… Волкодлак же не выл ночью, а это первый признак того, что Дорк свою часть сделки выполнил. А как — уже неважно. И видок у нас всех был — что надо. Сразу видно, что всю ночь в кустах оборотня подстерегали. А потом — хрясь… и вот эта шкура и осталась от несчастного влюблённого волколака, воющего по ночам для своей преждевременно почившей в болотной жиже невесты.

Работа мысли старосты Ивстилия была столь явно написана на его лице, что не проняться его терзаниями мог только чёрствый навеки человек. Ну или наш куратор. Он вообще непробиваемый.

— Так как, уважаемый? — спросил куратор, видимо, побаиваясь, что выбирая между здоровым расчётом и инстинктом самосохранения, староста Подков может выбрать и не то, что нужно магу.

Но староста решил, что жизнь ему дороже и из-за маленьких нестыковок в размерах и свежести шкуры волкодлака свою портить не охота.

— Все как надо, — кивнул всё же мужик, тряхнув при этом своей густой бородой, и вцепился в мешок, дабы доказать, что и тени сомнений не осталось в его голове. Параллельно этому движению из дырки в мешке вылетела огромная зелёная муха и, недовольно бжукнув, удалилась восвояси. — Одну минуточку.

Староста на миг скрылся в доме и почти сразу вернулся, держа в руках белую полотняную сумку.

— Вот! Как обычно. Два килограмма, — вручил уважаемый своё сокровище в руки магистру. — Наилучшего качества.

Дорк расплылся в счастливой улыбке и, сграбастав оплату, сунул её в свой заплечный мешок.

— Всегда приятно с вами работать. Надеюсь, следующая наша встреча состоится при более спокойных обстоятельствах.

— И я на это надеюсь, — проворчал староста, провожая хмурым взглядом свою сумку. Золотые слитки в ней, что ли? — Рад буду видеть вас снова, — почти достоверно соврал он.

— Взаимно! — и уже для нас куратор добавил: — Всё! Собрались и во-он по той дороге быстрым шагом — вперёд!

И мы, снедаемые любопытством и оглядываясь на каждом шагу, поплелись в указанном направлении.

Глава 7. Не всё то кураторская подлянка, что на практике встретишь

***

На этот раз дорога из Потерянных Подков вела через густой, давно нехоженый пролесок, оставляя зыбкие болота где-то справа.

Хотя дорогой это можно было назвать с большой натяжкой. Нет, наверное, некогда здесь имелась вполне себе нормальная тропа. Но на сегодняшний день — её не было совсем.

Здесь не то что проехать на телеге или верхом сложно, пешком было неудобно идти.

— Эх. Жаль, что с нами Асмара нет. Не пришлось бы продираться сквозь эти кустарники, — посетовал Ревель.

— Странно, что ты только сейчас об этом подумал, — заметил Эвер. — Я ещё на болотах пожалел о том, что ему досталась практика в королевских теплицах. Сидит там, новые виды цветочков выводит…

— Завидуешь? — усмехнулась я.

— Кто?! Я?! — почти искренне удивился наследный принц. — Единый упаси! Разве можно нормальному студенту хотеть: спать в мягкой кровати, мыться не раз в неделю и есть не то, что придётся? Я ему сочувствую!

— Ну да! Ему не посчастливилось копать целый день никому не нужную яму, — проворчал Кислый.

— Зато он не пьянствовал в «Поющей сирене»… — тут же парировал Высочество.

Почему-то воспоминание о трактире вызвало у меня приступ изжоги и болезненный спазм в животе, а настроение тут же подпортилось. Не так о «Сирене» воспоминание, как о ненормальном маге. Но это не так важно, правда?

Умом-то я понимала, что не найди он меня там, нашёл бы где-то в другом месте. Такие если задаются целью, то непременно прут к ней сквозь любые буреломы. Но теперь именно придорожный трактир у меня будет ассоциироваться с умалишённым, называющим себя Стейл.

— Как думаешь, что в его сумке? — вывел меня из задумчивости Эвер.

На что я пожала плечами:

— Зная Дорка — всё что угодно может быть. От бриллиантов и сапфиров до какой-то лапы вымершего ещё до падения Эсселинского метеорита зверя. Притом, судя по его выражению лица во время передачи оплаты, второе более вероятно.

— Да ну! Судя по форме, это какой-то слиток весьма внушительных размеров, — внёс своё предположение Алек. — Может, золото?

— Вообще умом тронулся? — повертела я пальцем у виска. — Они там, конечно, в прошлом веке живут, но не в начале времён же. «Проделанная» нами работа на полсотни золотом тянет, если уж очень щедрый работодатель попадётся. А так три- три с половиной десятка — не больше. Точно не слиток же в два кило… — это я знала наверняка, потому как интересовалась о возможном будущем выпускника Академии у Абрахама. А то отучишься, пять лет жизни положишь на алтарь науки, а потом за три медяка в неделю работай. Тогда лучше уж кошельки резать. — Может, какой редкий минерал?

— Или Асвадиус Короватис? — хмыкнул Эвер.

— Кстати, вполне себе может быть, — заключила я, вглядываясь в заплечный мешок идущего впереди и насвистывающего что-то весёленькое магистра. Словно сейчас этот гриб семейства Перебегающих выглянет и помашет мне рукой. Хотя вот как раз в этом случае стоило бы уже и забеспокоиться.

Так за весёлым разговором и выдвигаемыми нами же самыми невероятными догадками в стиле «перемолотая и прессованная скорлупа драконьих яиц» мы и не заметили, как солнце стало клониться к закату, в лесочке начало стремительно темнеть и на охоту вышли… кто бы вы думали..?

Комары!!

Как жаль, что в Королевствах, где научились избавляться и усмирять нежить и нечисть всех видов и типов, до сих пор не разобрались с этими кровососущими монстрами.

Слава Единому, в лесу не нужно было искать место для ночёвки слишком уж долго. Можно было плюхнуться под первым деревом или кустом, завернуться в плед и дрыхнуть, не волнуясь, что перевернёшься в какую-то лужу. И с дровами попроще. Пусть ветки в основном трухлые и перегорают быстро, но хоть сухие, и не сидишь над ними, потому что «никакой магии, даже в артефактах, мои бриллиантовые». Объяснял куратор этот запрет тем, что существуют такие места, где малейшее колебание магического фона может привести к самым невероятным последствиям. К примеру, в Дийвенских скалах: куда ни плюнь — всюду нестабильный магический фон. И даже создание малого светового шара может привести к камнепаду, разлому или просто банальному землетрясению. А оно нам надо? Конечно, нет! Так что приходилось учиться обходиться без привычной уже, как воздух, магии хотя бы в таких мелочах и чиркать огнивом под жмутом сухой травы и мелких веток.