Мы молча наблюдали, как к ней подошла Саманта, и они поговорили. Когда все закончилось, я повернулся к Джастину, и мы кивнули друг другу. Дело было сделано.

ГЛАВА 3

Джастин

Ничего не могу с собой поделать. Я так рад видеть Стеллу. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы разговаривали с ней в последний раз, и сейчас мое терпение на исходе. Аарон стоит, прислонившись к стене — как обычно, самоуверен. Я, тем временем, не могу оставаться неподвижным и хочу как можно быстрее покончить с этим. Планирование и подготовка привели к этому моменту, и, возможно, как только мы получим ее, это успокоит меня. С первой секунды, как мы увидели ее, мы знали это. Мы были терпеливы и ждали ее. Она — та единственная, и теперь, зная, как мы близки к обладанию Стеллой, я чувствую нетерпение и будто готов выпрыгнуть из своей кожи.

Ведущий просит нас занять наши места, и я смотрю на Аарона. Он кивает, и мы пробираемся к зарезервированному столу. Никто из нас не был ни на одном из таких аукционов раньше. Единственная причина, по которой мы знаем о них, — Дон. Старик, действительно, нам как отец. Он все спрашивал, когда же мы найдем девушку и успокоимся. Я думаю, Дон помнил, что у нас давным-давно был план обладать одной женой на двоих, и он никогда не осуждал нас. Единственное, чего он хотел — нашего успеха, и единственное, что просил взамен — внуки. Он сказал, что у него никогда не было времени на собственную семью, и что, благодаря свиданиям с молоденькими танцовщицами, он чувствовал себя молодым. И все же, Дон был мягкосердечным и хотел, чтобы мы подарили ему внуков, появление которых он никогда не считал возможным. Думаю, Дон считал, что этот аукцион может нам в этом помочь, поэтому несколько лет назад познакомил с Самантой. Хоть мы и не пользовались ее услугами, но, отправляя друг к другу клиентов, достигли хороших деловых отношений. Мы ценили ее политику в отношении крупных игроков. Так что в ответ упоминали о ее услугах нашим клиентам, которые соответствовали ее строгим требованиям, потому это шло на пользу всем.

Когда мы обратились к ней с просьбой о Стелле, она осталась профессионалом. Единственный раз, когда она вышла из образа, это когда мы впервые рассказали ей план, а она наградила нас хитрой улыбкой, которая появилась и исчезла так быстро, что я не был уверен, что видел ее. Она сразу же перешла к деньгам. Мы согласились заплатить двойную плату, так как Стелла доставалась двум мужчинам, вместо одного, но, на самом деле, мы заплатили бы любую сумму, которую бы она назвала.

Накануне Саманта рассказала правила, давая нам знать, что мы можем ставить столько, сколько хотим, но Стелла уйдет за самую высокую цену. Мы оба засмеялись, потому что никому бы не позволили заполучить ее. Любой ценой. Она также сказала, что наша первая связь должна состояться в заведении, и мы согласились, хотя этого не произойдет. Мы с Аароном планировали наш первый раз немного по-другому. Я не буду впервые брать нашу женщину в месте, где, возможно, сотни других делали то же самое. Так что будем надеяться, что все пойдет по плану.

Когда мы приехали, нам дали одну номерную карточку с номером двенадцать. Аарон улыбнулся мне, потому что это его счастливое число. Нам дали список имен женщин, которые будут участвовать в торгах, но кроме этого не было никакой информации. Ни фото, ни биографии, только список из десяти имен. Саманта сказала нам, что сохраняла список коротким, чтобы способствовать большим торгам и сохранить аукцион элитным. Она была близка к тому, чтобы стать миллионером, поэтому должна знать, что делает.

Наш столик находится впереди, и за ним только мы. Тут десять столов, по двое мужчин за каждым — всего двадцать мужчин. Похоже, что около десяти человек отправятся домой разочарованными, потому как я сомневаюсь, что есть другие мужчины, делающие ставки вместе, как мы с Аароном.

— Начнем, господа. Девочки готовы, и сегодня мы начинаем с редкого угощения. Обычно такое мы оставляем напоследок, но, думаю, что дадим каждому из вас возможность поучаствовать в торгах до того, как вы сделаете другие покупки. У этого редкого драгоценного камня есть нечто, чего вы все хотите.

Некоторые мужчины вокруг нас взволнованно шепчутся, и Аарон смотрит на меня, пожимая плечами. Они продают женщин на аукционе, насколько редкими они могут быть?

— Сегодня я предлагаю вам Стеллу — двадцатилетнюю девственницу.

— Твою мать, — говорим мы в унисон, глядя друг на друга. Мой член мгновенно становится твердым, и я знаю, что у Аарона тоже. Вот черт. Это не может быть правдой. Только я собираюсь что-то сказать, как занавес открывается, и луч прожектора направляют на Стеллу.

Мне нужна вся выдержка, чтобы не встать и не броситься на сцену. Я сжимаю стол, бокалы дребезжат от внезапного толчка, и я чувствую, как рядом со мной дрожит Аарон. Мы как голодные волки, которым показали редкий стейк, наши первобытные и животные инстинкты выходят на поверхность. Мои зубы сжаты, и я едва слышу что-либо вокруг, так как в ушах раздается сердцебиение.

Стелла стоит в прозрачной ночной сорочке, купаясь в мягком свете. Ее ночная сорочка — это, в основном, кусок шелка, накинутый на ее тело, но позволяющий все видеть. Она выглядит такой целомудренной и молодой. Ее темные локоны переброшены через одно плечо, уложены так, чтобы они обрамляли грудь. Я вижу розовую ареолу, будто ее ничего не прикрывает. Соски, жесткие и тугие пики, натягивают переднюю часть сорочки, и от этого ее большие груди выглядят непристойными, но невинными одновременно. Крошечная шелковая одежда заканчивается как раз у ее киски, и мы достаточно близко к сцене, чтобы увидеть мягкие кудри у развилки бедер. Теперь, зная, что это нетронутая девственная киска, еще труднее сидеть на месте и не спешить на сцену, чтобы унести ее, подобно пещерным людям.

Мой член такой твердый, что становится больно, и я чувствую, как он выпирает под тканью брюк, пытаясь выбраться на волю. Я убираю одну руку с побелевшими от сильного сжатия костяшками под стол, и опускаю ее вниз, чтобы поправить себя. Моему члену деваться некуда, так что даже его перемещение не приносит никакого облегчения. Я жажду Стеллу, и на этот раз ничего не могу с собой поделать.

Она выглядит нервной, но делает вдох, и, кажется, постепенно успокаивается. Если бы мы знали, что она будет представлена таким образом, то могли бы сделать это иначе. Черт, кого я пытаюсь обмануть? Мы бы сделали это, несмотря ни на что. Она должна быть нашей, и покупка гарантирует это.

— Взгляните на эту красавицу, джентльмены. Она гарантированно невинна и готова к контракту. Мы начнем торги с…

— С миллиона, — Аарон обрывает ведущего, начиная торги самостоятельно. Я, наконец-то, отвожу взгляд от Стеллы достаточно надолго, чтобы увидеть, что брат выглядит так же, как я себя чувствую. Он на грани, так же, как и я. И я рад, что он способен мыслить достаточно ясно, чтобы начать эту херню с целью ее закончить. Сейчас же.

Когда я перевожу взгляд на Стеллу, она щурится, пытаясь через луч света рассмотреть того, кто претендует на нее. Думаю, она не может видеть нас со сцены, и, вероятно, сейчас это самое лучшее. Думаю, если бы она увидела наши лица, то испугалась бы. Наши внутренние звери вышли наружу и низменные инстинкты вырываются на поверхность. Мы готовы преследовать и размножаться.

— Миллион раз…

— Миллион два.

— Миллион три.

Мужчины сзади вскакивают, выкрикивая номера. Аукцион идет быстро и ускользает от нас.

— Два миллиона, — говорю я, поднимая номерную карточку.

Ведущий выглядит удивленным, но кивает, продолжая аукцион и спрашивая других участников. Это занимает несколько минут, но он начинает обратный отсчет.

— Раз…

— Три миллиона, — перебивает кто-то сзади.

Я с силой сжимаю номерную карточку, почти ломая ее пополам. Мне плевать на деньги, я просто хочу знать, кто настолько глуп, чтобы бросить нам вызов из-за нашей женщины.