Блин, всё равно жалко. И его, и мамку его. Вот она, похоже, с самого начала всё правильно поняла и ни на что не надеялась. Если уж он ночью с ней побрезговал... Может, и зря. Всё же глаза у неё и вправду красивые... И ноги. Да и вообще, не во внешности дело. По-человечески бабу жалко. Намаялась она уже в жизни, а надёжного плеча всё нет и нет, так, уроды одни. Даже приятно, что его она таковым не считает. Что у неё к нему симпатия, тщательно скрываемая кстати. Гордая женщина! Несмотря на всё ехидство, общаться с ней Моте очень даже нравилось. Но то общаться, а жениться и остаться... А как же родной и современный "похабный" мир, оставленная без присмотра квартира, работа, Колян, в конце концов?! По-любому, узнать, как он сможет вернуться домой, необходимо. Другой вопрос, что потом с этим знанием делать. Свалить сразу, по-английски, чтоб не рвать душу ни им, ни себе, или, наоборот, сначала на столицу поглядеть. Может, Кузьке с мамой там понравится, и они захотят остаться. А что? По крайней мере, погода в Е-М лучше, чем в Гадюкине. Он бы тогда немного задержался и помог им с обустройством.
Вот что теперь делать, как с мелким мириться? До самой столицы Кузька и рта не раскрыл, так и ехал позади матери, то ли спал, то ли продолжал обижаться. Значит, первый шаг должен сделать более взрослый и умный. Если Быков таковым считает себя, ему и карты в руки.
Случай представился только у городских ворот. До этого они так и ползли друг за другом, бдительно косясь на притороченные к сёдлам сумки - в такой толпе только так обчистят. Очередь на въезд, как стало понятно из разговоров, была делом обычным. Стражники собирали по медяку с каждого входящего рыла, будь то человеческое или скотское, профессионально хватали за рукава "зайцев" и выборочно интересовались целью приезда.
Мотя нашарил мешочек с местной "валютой" и решительно отвёл руку Яги.
- Впервые в столице?
- Да. Матвей Быков, а это родня моя.
- Мы тебе не...
Мать исподтишка пихнула сына локтем, он сердито засопел, но явно остался при своём мнении. Плохо дело, бывший дядя Мотя...
- Что "не", это и так видно, по джинсам! - фыркнул наблюдательный стражник. - Идите давайте, а ты, пришелец, задержись.
- А по какому...
- Мы без него...
- Господин городовой, подите сюды! До вас опять похабник припёрси! - перекрывая возражения, звонко прокричал "таможенник".
Матвею недвусмысленно указали отойти вправо и не задерживать толпу, и так сплошной затор. Он пожал плечами, взял коня под уздцы и послушно направился куда велено. "Родня" переглянулась и потопала за ним.
- Не слышали? Местные свободны, - буркнул Быков.
- Слышали, не глухие. Постоим да и дальше пойдём, а то чё-то умаялись, - в своей манере отозвалась Яга.
- А я сказал, валите давайте! - угрожающе зашептал Матвей. И даже кулаком потряс, для наглядности.
Ага, впечатлил, держи карман! Кузька с матерью переглянулись и дружно фыркнули.
- Сивко, ну хоть ты будь поумней! - потеряв всякое терпение, воззвал Мотя. - Шевели копытами, живо! Потом я вас найду, обещаю. Объясни ты этим баранам, вдруг им опасно со мной находиться? Они ж тоже ничего не знают, а мало ли всех пришлых тут велено на месте казнить без суда и следствия?!
- Дядя Мотя, ты как хочешь, но мы всё равно не уйдём!
("О. Снова "дядя?")
- А с чего бы это такие подозрения?
Он резко развернулся на незнакомый голос и увидел перед собой низкорослого хрупкого парня в забавном одеянии: широченный шёлковый халат перехвачен чёрным поясом, к ногам словно две скамейки примотаны, а на голове вообще порнография - длинный, до лопаток, красный колпак с помпоном. На завязочках.
- Говорю же, я по вашим обычаям не спец, вдруг да у вас в столице расизм процветает, или боитесь, что я заразный, - пожал плечами Быков.
- А он не заразный, честно-честно! - вякнул сзади Кузька.
Парнишка лукаво улыбнулся и приставил ко лбу два пальца. - Камуто Хировато!
- Ээ... сочувствую, - осторожно отозвался Матвей. - Но я здесь ни при чём. Я только приехал, стража подтвердит!
"Буратино" расхохотался, отчего его и без того узкие глаза превратились в щёлочки.
- Штирлиц, вы провалили задание! Это моё имя!!
- В смысле??
- В прямом! Сколько лет работаю с попаданцами, и каждый, ну каждый, только так реагирует! Ни одного исключения! Бедная моя мама, эх...
Он вытер глаза широким рукавом и слегка поклонился, прижав руки к груди.
- Приветствую пришельца в славном городе Едрит-Мадрите! Можете называть меня Каму-кун. А то так и будете ржать, как лошадь...
- Спасибо, но я вообще-то стою молчу, - не удержался Матвей. Сивко за его спиной согласно фыркнул - и я, мол, тоже. А вот вы! - А вот вы... Японский городовой! - вдруг осенило его. - Блин-компот, а я-то сразу не допёр! Офигеть!
Тревога за свою дальнейшую судьбу как-то разом ослабла: не верилось, что этот смешливый "гномик" на самом деле - непримиримый и грозный истребитель попаданцев.
- Быков Матвей Сергеевич, сокращайте как хотите.
- Рад познакомиться!
Городовой отвёл Мотю ещё подальше в сторону, к своей будке. Она притулилась сразу за забором и была обставлена весьма скромно, в духе того самого японского минимализма. Каму-кун посадил Быкова заполнять обязательную анкету и попутно стал активно расспрашивать о его здешних приключениях. "Для третьего сборника рассказов, народ обожает читать про попаданцев!" Матвей отвечал кратко - ему хотелось побыстрей разделаться с формальностями и, коль никто его арестовывать и уличать во всех сказявских бедах не собирается, свалить, наконец, в город. Причём не достопримечательностями любоваться, а нормальный постоялый двор найти, налопаться как следует да и задрыхнуть. И Кузька с матерью уже замаялись его ждать...
Городовой оказался человеком проницательным и тактичным. Особо задерживать его не стал и даже посоветовал хорошую и недорогую гостиницу неподалёку - да, в городе эти заведения назывались вполне современно.
Взглянув на часы - к изумлению Моти, тоже исключительно современные, как раз японские и очень дорогие - Каму-кун объявил, что его рабочий день закончен, и любезно предложил проводить их до места. Путники с энтузиазмом закивали. Дорогой Матвей успел скорешиться с "господином начальником" и удовлетворить в отношении него своё собственное любопытство. Выяснилось, к примеру, что Кам - единственный на всю округу натуральный японец, больше таких, как он, в Сказяви нет. Женат, естественно, на русской, и очень счастлив в браке. Жена - умница-красавица, ласковая и послушная, звереет только тогда, когда он случайно коверкает её имя. Такое, увы, иногда бывает, и тогда Прасковья, пользуясь своим подавляющим превосходством в весе, напоминает благоверному, что она именно Праша, ну или Прашечка, без вариантов и лишних букв. Часы - да, конечно, самые что ни на есть японские, попаданец подарил, прикольный был пацан. Хотя все похабники, как их тут называют, люди весёлые. Иной раз подолгу в столице живут, но потом всё равно исчезают - не иначе, на родину возвращаются. Стало быть, волноваться незачем, и он, Матвей, вернётся. Это правильно, что он сюда пришёл. Молва не врёт, помочь ему может только Хрен, причём Главный. Он действительно самый умный в Сказяви. Помимо него, есть у них ещё два Хрена, тому родня, но интеллектом куда скромнее: один старый уже, наполовину в маразме (по прозванью Лысый), а второй, Хрен-с-горы, наоборот, мелкий ещё. Поумнеет, когда подрастёт, то есть не раньше, чем лет через десять-пятнадцать, пока он Главному не конкурент.
- Попасть к нему можно запросто, больших очередей на приём нет. Почему? Так простой народ с ним связываться не хочет; говорят, он настолько мудрёные советы даёт, что без поллитры не разберёшься. Ну а с поллитрой, сам понимаешь, они уже всё по-своему делают. Что ты хочешь, суеверий всяких глупых даже в столице предостаточно. Лично я Хрена крепко уважаю, голова-мужик! Так что ты не тяни, завтра с утра приходи на Главную площадь, тебе её любой укажет. Ума палата - самая высокая, в ней Хрен и заседает. Сейчас уже поздно, приёмные часы закончились... Ох, ты ж! Совсем забыл! - хлопнул себя по лбу городовой. - Мы же с Прашечкой на "Дурь-два" идём! Ну, в Ёперный театр, премьера сегодня, сам автор выступать будет. Побежал я!