Я тяжело вздохнула. Да, фертильность ко мне не вернулась, но я всё равно остаюсь привязанной к Ордену. Нет, теперь есть возможность ходить в экспедиции, даже к морю, но йети живут гораздо дальше. И отправившись к ним, я уже не смогу быстро вернуться, чтобы отвезти лекарства русалкам. Быть же причиной гибели целого племени...

Коллега задумчиво прищурилась и взглянула на выглянувшую в просветы туч гигантскую луну.

— Думаю, что эту проблему удастся решить, — помедлив, сказала она.

— Как? — горько спросила я. — Пока пешком или по деревьям до русалок доберешься, лекарства и прививки уже испортиться успеют.

— Я позвоню в Колыбель, — улыбнулась Щука. — Знаешь, присоединившись к вам, я не прервала контакт со своими. Тайны ваши им не открываю, но и вам не сообщаю все тайны йети. Более того, меня в Колыбели даже оставили на прежней, управляющей, должности. Некоторые права убрали, другие — добавили, но всё же...

— Колыбель — это название селения йети? — уточнила я.

— Да. «Колыбель цивилизации», если полностью. Тоже, как и вы, громкое название придумали, а вот что получается — другой вопрос, — женщина самокритично хмыкнула. — Так вот, мы вам не врали, но о некоторых вещах умолчали. Возможность помочь с медикаментами есть. Я сейчас не имею права приказать, но могу предложить. Если Летунья согласится, то проблема с доставкой лекарств будет решена.

Летунья. Очень говорящее имя.

— Она тоже заказала флиграв?

— Нет, до такого нарушения законов природы Летунья всё-таки не додумалась, — рассмеялась Щука. — Ну да сама увидишь, если получится.

Уже на следующий день в Орден прибыла стерильная йети. Одной из выбранных ею вещей оказалась летучая машина с откидывающимся верхом и просторным грузовым отсеком, в котором легко могло поместиться до шести человек.

Машина, передвигающаяся по воздуху с хорошей скоростью, да ещё и обеспечивающая какую-то защиту. Летает бесшумно, может зависать в воздухе и без проблем находиться в полёте в течение многих суток — по крайней мере по словам хозяйки, энергия ещё ни разу не заканчивалась (как и в моём флиграве). С автоподзарядкой неизвестно от чего (тоже, как в флиграве) и с грузоподъёмностью до тонны. Естественно, безопасная (как, по умолчанию, и все вещи йети). Когда я поинтересовалась, не была ли Летунья «счастливчиком» при выборе, женщина с улыбкой помотала головой:

— Знаю, что такие есть, но не я.

Я чуть не завыла с досады, только сейчас в полной мере осознав, насколько глупо выбрала одну из вещей. Маркус был прав — наверняка такую цену керели заломили именно за нарушение закона природы. Не перепутай два термина — и взять удалось бы гораздо больше. Изо всех сил сжала кулаки, чтобы не выпустить эмоции наружу. Сглупила. Ну и пусть. Зато теперь мы знаем, что может изменяться не только вес, но и масса. Хотя, на самом деле, это слабое утешение — но и такое лучше, чем ничего.

Выяснилось, что Летунья вовсе не против поработать курьером. Впрочем, иначе она бы она не приехала. Женщина согласилась обеспечить срочные поставки туда, куда мы сами физически (без учёта флиграва) добраться не успеваем, и помогать в случаях, от которых зависит жизнь. Но и только. Ни в перевозке брёвен или дров, ни в доставке морской воды или золотых бочек Летунья помогать не собиралась.

— Я не отказываюсь категорически, — добавила она. — Но оставляю решение за собой. Захочу — помогу, нет — так нет. Но вообще лучше на помощь не рассчитывайте. Тем более, что вечно на моём горбу ездить даже в срочных поставках не получится.

А ещё она выдвинула обязательное условие: никто из нас не должен даже просить перевезти что-то не подходящее по условиям договора.

— Почему? — удивилась Света. — Ведь мы же не будем настаивать. К тому же можно договориться так: ты что-нибудь перевозишь и получаешь за это некую плату...

— Нет, — твёрдо ответила Летунья. — Меня не интересуют сделки и если начнутся подобные намёки или предложения, то я просто покину свободных и вернусь к своим.

Мы недоумённо переглянулись и попросили пояснить, есть ли причины для такого радикального шага.

— Меня достали просьбы. Честно говоря, устала работать извозчиком, — призналась Летунья. — Началось с того, что друзья попросили помочь. Потом знакомые. Потом — знакомые знакомых... Нет, они не наглели и всегда были готовы чем-то отплатить взамен. Но желающих столько, что я устала и не хочу больше. Поэтому и согласилась побыть у свободных, хотя тут куча людей: ваш народ ещё не привык к летучему такси. И, может, удастся спокойно пожить в своё удовольствие. Ведь одно дело — помочь, когда без этого действительно не обойдутся, а совсем другое... В общем, вы поняли.

Мы кивнули и, посовещавшись, разослали предупреждение всем владельцам телефонов. К счастью, Летунья с пониманием отнеслась к тому, что мы не можем гарантировать полное отсутствие предложений на перевозку и заверила, что отказаться сможет. Главное — чтобы хотя бы большинство людей не рассматривали её в роли транспорта.

Женщина подозрительно быстро освоила телефон — похоже, уже пользовалась им раньше. На всякий случай я подождала ещё неделю, но всё необходимое йети доставляла в срок.

— И много у вас там такого? — как-то спросила я её, кивнув на машину.

— Не так много, как хотелось бы. Но есть, — призналась она. — Точнее, подобный летательный аппарат только у меня, а вот кое-что другое необычное имеется.

— Что например?

Летунья пожала плечами.

— У кого на что фантазии хватило. Одни банальности заказали, зато другие так накрутили, как мне и в голову бы не пришло.

А ведь и правда. Если местным йети давали всего по три вещи, но не запрещали брать технику, то народ такого заказать мог... И это же означает, что йети могут оказаться ещё более опасными для противников — ведь неизвестно, какое у них оборудование. Впрочем, судя по тому, как развиваются события, йети вряд ли станут врагами свободным. Нейтралитет, а то и союз, гораздо вероятнее.

Поскольку Летунья не предложила подбросить до селения йети, то у нас оставалось два варианта: идти пешком (и потратить не менее двух недель на путь в одну сторону) или лететь с помощью флиграва (но тогда не удастся путешествовать большой группой). Впрочем, Щука быстро отсоветовала людям посещать йети:

— Сейчас отношение к подобным вам стало лучше, чем раньше, но ещё недостаточно, — сказала она. — Поэтому чтобы увидеть больше, должны идти только йети.

Подумав и посовещавшись с мужем и посвящёнными, я отказалась от того, чтобы брать с собой детей — вдруг там повлияют на их отношение к людям. А вскоре и остальные вопросы решились.

— Я не готов оставить кошек на такой срок: минимум по две недели на путь туда и обратно, ещё несколько дней там — не меньше месяца получается. А ситуация у свободных пусть и стала лучше, но всё равно сложная. И моя помощь нужна здесь, — пояснил своё решение остаться Марк. — А вот тебе стоит слетать — доберешься быстро, а потом расскажешь.

— Ещё сфотографирую, — пообещала я, признав обоснованность слов мужа.

Но Марк прав — уходить на месяц без значимой цели даже мне не следует. Слишком много дел. Причём важных, таких, от которых зависит выживание. Поэтому постановили, что в путь я отправлюсь в одиночестве. Так и поступили.

Путешествие принесло много совершенно разных впечатлений. Добраться удалось без особенных приключений, зато там... Но обо всём по порядку.

Образ жизни йети очень сильно отличался от человеческого. Я побывала в самом крупном населённом пункте своих сородичей. Около двух сотен взрослых йети и почти полторы сотни детей жили на берегу большого озера. Но назвать это место городом у меня бы язык не повернулся. Волгоград и даже наш Орден и то больше похожи.

Многокилометровое селение протянулось по большей части береговой линии. Йети расположились свободно, часто на расстоянии в десятки метров между семьями. Также они не строили совместных укрытий (впрочем, они йети и не нужны). Некоторые сооружали простые низкие навесы, а многие вообще жили прямо так, устраивая постель (мужчины) или гнездо в кронах (женщины) неподалёку от кострища, а от дождей прятались под деревьями или скалами. «Семьи» йети чаще всего состояли не из одиночных пар, а двух-трёх мужчин и такого же количества женщин. Впрочем, поскольку почти все мои сородичи стерильны, отношения скорее напоминали братские, чем супружеские. Кстати, в Колыбели я впервые с начала второй жизни чётко заметила разделение труда по половому признаку: мужчины преимущественно выполняли работы, требующие большей физической силы, а женщины — тонкую... ну и, естественно, ту, что проводилась на верхнем ярусе леса.