Он даже не нашелся, что сказать. Смотрел на нее с глупым видом, тщетно подыскивая подходящую остроту. И не находил. Все остроты отсырели, как порох в промокшем картузе, и для использования совершенно не годились.
- Значит, отказываешься от поисков клада? От пиратского наследства? – спросил он недоверчиво, - Вот так просто? После того, как мы столько лет просеивали ситом ветра? После того, как метались по всему миру?..
- Эта ночь оказалась достаточно долгой, - серьезно сказала она, глядя куда-то ему через плечо, - Достаточно долгой для того, чтоб я повзрослела. И поняла, что за фантазии одного человека нельзя расплачиваться чужими жизнями. А может, и можно… Честно говоря, я не знаю, что насчет этого говорит пиратский Кодекс. Должно быть, это где-то на самой последней странице…
- Эй, - негромко сказал Тренч, но на него никто не обратил внимания.
- Но клад твоего деда!
Капитанесса задумчиво сняла с подбородка несколько чешуек и отпустила их по ветру, словно цветочные лепестки.
- Скорее всего, его не существует. Нет никакого клада, Габби. Но дед был слишком тщеславен, чтоб признаться в этом. А я была слишком наивна. Игра в клад стала нашей общей игрой. Но дед давно умер, а я, кажется… заигралась. Пора приниматься за настоящую работу – ту, к которой меня готовили.
- Значит, ты сдаешься? – неожиданно жестко спросил он.
- Иногда приходится сдаться, чтоб одержать победу. А эта победа мне необходима…
- Эй! – крикнул Тренч, прерывая их, - Я не силен в пиратской философии, но, быть может, вы посмотрите на норд-вест?
- Что там такое? – нетерпеливо спросил Габерон, - Косяк форели? Потерпи до «Воблы», приятель, и Корди угостит тебя отличным сливочным пирогом из якоря!
- Не думаю, что тебе захочется познакомиться поближе с этой форелью…
Тон его голоса не понравился Габерону. Выпустив гик, он повернулся и, уже открыв было рот, чтоб отчитать Тренча, обмер. У него возникло ощущение, что кто-то запустил холодную руку прямо ему в живот, обхватил твердыми пальцами желудок и теперь медленно тянет его, словно надеяться оторвать совсем.
То, что он увидел на северо-западе, не было косяком форели. Даже без подзорной трубы он разглядел рой движущихся точек, идущих футов на пятьсот выше их шлюпки. Точки эти были крошечными, но по тому, как быстро они из серых делались черными и угловатыми, Габерон понял, что расстояние сокращается очень быстро. Слишком, слишком быстро для простого совпадения.
- Узлов двадцать, - пробормотал он, вцепившись в румпель с такой силой, как будто в нем еще оставался какой-то смысл, - На всех парах идут.
Алая Шельма мгновенно достала подзорную трубу. Смотрела она долго, и Габерон видел, как меняется ее лицо, и как выражение удивления медленно перетекает в выражение мрачной досады.
- Целая эскадра, - пробормотала она, опуская трубу, - Два паровых фрегата, полдюжины корветов, куча всякой мелочи и целый чертов линейный корабль. Линейный корабль, Габби! Все под флагом Формандии, идут полным ходом. Такое ощущение, что они собираются на войну. В жизни не видела столько боевых кораблей в одном месте.
«А я видел», - подумал Габерон, не делая попытки забрать подзорную трубу.
Он и без нее уже видел силуэты приближающихся кораблей.
Плотный строй целеустремленных корветов, похожих на молодых нарвалов. Россыпи деловито снующих дозорных пакетботов, носящихся вокруг эскадры подобно планктону. И, конечно, то, что невозможно было с чем-то спутать – угловатую трехмачтовую громаду «Тоннэра», красы и гордости флота Формандской Республики.
Линкор шел в середине колонны. Грациозный и огромный, как синий кит, он пер прямо сквозь облака, не разбирая пути, с легкостью развеивая те, что не успели убраться с дороги. Истинный воздушный хищник, вожак своей стаи, от одного вида которого сам воздушный океан, казалось, съеживается в размерах. Несмотря на то, что его орудийные порты были закрыты, Габерон испытал приступ мучительной изжоги лишь представив, как на линкоре играют боевую тревогу.
- Надо думать, спасательная эскадра из Ле Арди, - произнес он, принимая у капитанессы подзорную трубу, в которой уже не было необходимости, - Идет на выручку «Барракуде». Долго же они копались… Как думаешь, они сильно расстроятся, обнаружив, что «Барракуда» уже плавится в Мареве? А единственный корабль на добрых триста миль в округе – удирающая во весь дух шлюпка?
Алая Шельма застонала, впившись пальцами в волосы.
- Какое дурацкое положение! Они никогда не поверят нам, как на самом деле обстояло дело!
- Представляешь, когда-то я сказал ровно то же самое одному господину с Клемансо, когда он целился в меня из пистолета. Там действительно была запутанная ситуация. Во-первых, я был в его доме, причем из всей одежды сохранил лишь форменная пилотка, а его жена…
- Габерон! – едва не прорычала капитанесса.
Канонир вздохнул.
- Дело скверное, что уж тут. Нам никак не доказать, что это готландцы. Записи переговоров остались у гомункула, который сварился в Мареве, едва ли формандские ведьмы смогут хоть что-нибудь из него вытянуть.
- А это? – она ткнула пальцем в распростертого абордажного голема.
- Тоже протух. Боюсь, разговорчивым был он только при жизни. А еще, на тот случай, если ты забыла, Ринни, мы все пираты. С таким раскладом ни один судья во всей Формандской Республике не даст за нас и сантима.
Алая Шельма не могла оторвать взгляда от шествующего сквозь облака линкора. Габерон вполне понимал ее, зрелище в самом деле гипнотизировало. По сравнению с кораблем такого размера и мощи даже погибшая «Барракуда» выглядела неуклюжим бычком, «Вобла» же и вовсе – древней рухлядью.
- Еще не все кончено, Габби. Быть может, они нас просто не заметят и…
Несколькими секундами позже на одном из фрегатов заморгал гелиограф. Он бил частыми острыми вспышками, которые казались злыми и нетерпеливыми даже без перевода в понятные слова.
Алая Шельма принялась разбирать сообщение по слогам:
- Немедленно спустите портки и… ложитесь в сейф?
- Ты так и не выучила сигналы, - Габерон прищурился, разбирая условный код, - Они говорят «Немедленно спустите паруса и ложитесь в дрейф. При отказе выполнить приказ ведем огонь на поражение».
- У нас есть шанс уйти? – напряженно спросил Тренч, вглядывавшийся в приближающиеся силуэты кораблей. Обитатель провинциального острова, ни разу не покидавший твердой земли, он, должно быть, никогда прежде не видел столь грозной силы. А может, даже и не представлял, на что она способна, и оттого не успел испугаться.
- Шансов уйти не больше, чем у нашей капитанессы – отпустить роскошную пиратскую бороду. Это бревно с парусом, приятель, а не гоночный шлюп. У нас нет даже преимущества по высоте. А на подъеме мы потеряем и те крохи скорости, что имеем. Отсюда одна дорога – вниз. В Марево. Не знаю, как вы, а я его уже достаточно наглотался.
- Бежать не будем, - на удивление хладнокровно сказала Алая Шельма и вытащила из ножен саблю, - Но и паруса не спустим. Как по мне, гильотина – неважная замена виселице…
Габерон поморщился.
- Уверен, ты говоришь это из присущего всем каледонийцам снобизма. Признайся, ты просто не пробовала ни то, ни другое!
- Доставай свою подругу, Габби. Надеюсь, мадам Жульетта успеет сказать этим падальщикам пару слов напоследок, прежде чем они превратят нас в россыпь тлеющих щепок!
- Извини, больше нет ни ядер, ни пороха. Придется нам идти на абордаж. Прямиком на эскадру формандского флота.
Алая Шельма пожала плечами и стала в фехтовальную стойку, выставив перед собой саблю.
- Тем хуже для них. Только пусть не уповают на белый флаг. Для пиратов он как красная тряпка для акулы.
Не рисуется, понял Габерон с какой-то накатившей вдруг тоской, не валяет дурака. Кажется, действительно решила сразиться с целой формандской эскадрой. И как с ней иметь дело? Как понять, что у нее на уме? Как предсказать ветер, который рождается из ничего и дует в любом направлении?