Дверь в номер распахнулась, а за ней стоял Киллиан в белом отельном халате, скрывающем его большую фигуру. На его лице засветилась огромная улыбка, когда он притянул меня в объятия, выбивая воздух из лёгких.

— Чёрт, приятно тебя видеть, — сказал он, крепко сжимая меня и хлопая одной рукой по спине.

Не тот холодный приём, которого я ожидал.

— Эм, привет, — выдавил я, когда он снова сжал меня и, ослабив хватку, схватил за руки.

— Чёрт, приятель. У тебя теперь фигура как у зверя. Готов поспорить, ты сможешь отжать меня как штангу, — подмигнув, он отпустил меня и кивнул, чтобы я шёл за ним.

— Да, я узнал, что водка не продукт питания, — сухо сказал я.

— Это чёртово кощунство, и ты это знаешь.

Пока мы проходили мимо спальни и гостиной, стало очевидно, что Киллиан пригласил пару гостей после вчерашнего концерта.

— Не обращай внимания на беспорядок, — сказал он, дёргая запястьем в сторону простыней, подушек и пустых бутылок от алкоголя, разбросанных по полу.

— Снова играешь с группи? — спросил я.

— В этом нет необходимости. Оказывается, здесь есть школа дизайна, полная симпатичных молодых парней, готовых пососать член, — он указал жестом на обеденный стол перед балконом, где стояло несколько блюд с серебряными крышками, а также графины с соком и водой. И, конечно же, мини-бутылочки алкоголя. — Садись, садись.

Я сел лицом к балкону, а Киллиан занял место во главе стола. На нём мог быть только халат — не то чтобы меня это волновало, потому что я видел его в меньшем наборе одежды — но в какой бы он ни был одежде, можно было понять, чем он зарабатывает на жизнь. Его короткие тёмно-каштановые волосы немного отросли с тех пор, как я видел его последний раз, и они были взъерошены, будто кто-то запускал в них руки всю ночь, и его губы вечно были немного надуты, что противоречило его обычно холодному нраву.

Он поднял одну из крышек и принялся за пару сваренных вкрутую яиц.

— Не голоден? — спросил он.

— Я поел, перед тем как прийти.

На самом деле, я кончил[11] — дважды — перед тем как поесть сегодня утром, но это было не важно.

— А, — он закончил нагружать тарелку едой, а затем взял пачку сигарет со стола и вытащил одну. Он прикурил, сделал глубокую затяжку, а затем, на выдохе, произнёс: — Прошло слишком много времени, Трент.

— Я знаю, — я потёр челюсть, щетина колола мне пальцы. Мне следовало побриться, но Шоу упоминал, что ему нравится это ощущение. И я подумал, что щетина останется. — Я думал, ты бросил?

Киллиан опустил взгляд на сигарету между своих пальцев.

— Бросил, но последние несколько месяцев были чертовски жёсткими.

Вместо злости из-за всей ситуации я испытал чувство вины после его слов. Я засунул его куда подальше и налил себе стакан воды.

— С тобой сложно связаться. Почему так? — спросил он.

— Не думал, что нам есть о чём говорить.

Он сузил свои голубые глаза.

— Как ты это понял? Я знаю о тебе всё до мелочи, кроме того, где ты был последние шесть месяцев.

— Я подумал, что лучше разойтись без ссор и скандалов.

Казалось, Киллиан обдумывал это, стряхивая пепел в пустой стакан.

— Вайпер рассказал мне, что тогда тебе сказал.

Я фыркнул.

— В который раз?

— Когда сказал тебе, что мы держали тебя только потому, что искать замену было хлопотно. Он накурился до сумасшествия, Трент. Ты же знаешь, что мы так не думали.

— Очевидно, кое-кто думал, — сказал я, закатывая рукава до локтей, чувствуя желание защититься. — Судя по тому, что он говорит обо мне журналистам, он всё ещё так думает.

— Он говорит не за всех нас. Я говорил ему прекратить это дерьмо.

— Вайпера невозможно контролировать.

Киллиан сжал губы.

— Нет, невозможно. Он становится долбаным психопатом, когда не получает того, чего хочет, — он сделал ещё одну затяжку сигаретой и выдохнул дым в сторону, подальше от меня. — Остальные из нас так не думают, вот и всё, что я хочу сказать.

Я кивнул, думая над этим. Это был способ Киллиана прояснить атмосферу и восстановить репутацию, и я полагал, что мне нужно оставаться непредвзятым. Легче сказать, чем сделать, с багажом размером с чёртов грузовик.

— Есть кое-что ещё, и я хотел сказать тебе первым...

О боже. Я приготовился для всего, что могло быть после этих слов.

— Мы меняем название.

Я уставился на него, остолбенев, не моргая долгую минуту.

— Что вы делаете?

— Нам нужен свежий старт, приятель. У нас новый певец, новая музыка. Другой стиль. Мы считаем, что для нас это будет хорошим шагом.

— Вау, — я ощетинился, раздражённый тем, что меня вообще волнует, как они себя называют, но ощущение было такое, будто меня стирают из памяти.

— Даже не думай об этом, — сказал он, наклоняясь, чтобы указать на меня своей сигаретой. — Ты был «ТБД», Трент. Не только лицо. Ты был тем, на кого все приходили посмотреть. Ты ведь это знаешь, верно?

— К чёрту это. Мы все были заодно.

Киллиан покачал головой.

— Прямо сейчас там чертовски жёстко. Ты ничего не знаешь, потому что тебя там не было, но нас там убивают.

Я скрестил руки на груди.

— Ты мне не веришь? — произнёс он. — Остальные парни не полетели на следующий концерт, как я тебе сказал. Они полетели домой.

Это привлекло моё внимание.

— Что? Почему?

Киллиан налил немного воды в свой стакан с пеплом, а затем бросил внутрь сигарету.

— Тур закончен. Остальные концерты отменили. «ЭмДжиЭй»[12] дышат нам в спину, требуя чего-нибудь нового, ребрендинга .

Я не мог поверить в то, что слышал. Я понятия не имел, что всё стало так плохо, и хоть малейшая часть меня чувствовала себя защищённой, по большей части я чувствовал грусть, что то, что мы создали, замирает.

Я провёл рукой по волосам и посмотрел на Киллиана.

— Я не знаю, что сказать.

— Скажи, что ты чувствуешь. Ты чертовски рад.

— Я не рад. Я ушёл из группы не с надеждой на то, что вы все сгорите. Мы надрывали задницы, так что соберись, Килл, и вернись туда.

Уголок его губ приподняла одобряющая улыбка.

— Вот и он.

Я закатил глаза, но поворот разговора заставил меня расслабиться. Это напомнило мне о ранних временах, когда мы тусовались как друзья, без политики группы.

— Так что, — произнёс я, — какое новое название?

— Всё ещё обдумываем парочку. Я дам тебе знать.

— Не забудь.

Киллиан начал есть своё яйцо и поднял взгляд на меня.

— Ты всё ещё пишешь?

— На самом деле, да, — мои мысли вернулись к вчерашнему приватному концерту с Шоу, и мне пришлось быстро забыть об этом и положить на колени салфетку. — Это, эм, довольно вдохновлённо. Очень отличается от всего, что я делал раньше, но я думаю, что это хорошее направление. Надеюсь, во всяком случае.

— Чувак, это отлично, — сказал он с искренним восторгом в глазах. — Можно мне послушать?

— Серьёзно?

— Нет, я над тобой стебусь. Да, серьёзно.

Внезапно я почувствовал стеснение из-за того, что написал. Не потому, что мне было стыдно, а потому, что песни были чертовски подробными, и я ни за что не собирался петь их наедине кому-то, кроме Шоу.

— Может, в другой раз, — сказал я ему, ёрзая на месте. Проблема была ещё в том, что хоть мы и были близки, у нас была история, никогда не знаешь, что у тебя украдут. — И как, эм... ты знаешь. Он. Как он работает?

— Хейло? — Киллиан усмехнулся, когда я отказался произнести его имя. — Как я и говорил, на нас сильно давят, но этот парень? Хейло? Он хорош. Чертовски, великолепно хорош. Как только мы разберёмся с этим новым дерьмом, люди подавятся своими словами, приятель.

Я разрывался — с одной стороны, я не хотел, чтобы кто-то думал, что может прийти и заменить меня, и упаси бог, чтобы кто-то говорил: «Какой Трент?». Но с другой стороны? Мне не нравилось, что «ТБД» проходит через сумасшедшее дерьмо, которое происходило с ними прямо сейчас, и давайте на чистоту — я тоже давно не был для них хорошим вариантом. И они заслуживали кого-то, кто, как и я, заслуживал шанс найти свой путь. По крайней мере, это был зрелый взгляд на вещи. Мне всё ещё хотелось придушить этого Хейло.