Остаток отпуска я провел, тайно ожидая нашего возвращения домой, к моим записям, общению в университете, к интернетным новостям... Отдавая в аэропорту 50 кубинских песо в качестве налога на пребывание двух персон на Кубе, я с облегчением вздохнул. Скоро моя жизнь продолжится в привычном формате.

И вот я в Университете. Многие в отпуске, июнь. В обед, захватив мои пасочки, я спустился на шестой этаж. Там никого не было, через некоторое время появился Клетчатый-Думов. Обменялись приветами и впечатлениями. Как Куба? Где были? Как море? Когда сезон дождей? Я заметил, что нет Золотой Бабы. Опаздывает (кушать не хочет!) или в отпуске?

Сергей взглянул на меня странно. "А ты ничего не знаешь? Ну да, откуда?" .... Оказалось, умерла. Позавчера было 9 дней, поминали ее только несколько русскоязычных сотрудников. У нее никого не было, бойфренд исчез уже давно. Так что  хоронили ее только немногочисленные друзья, по скромному православному протоколу. "Я не уверен, что это правильно, она ведь была иудейкой". Когда мой первый шок прошел, я смог спросить, что, все-таки, случилось. "Говорят инфаркт. Возможно, переела на ужин". Меня покоробила эта посмертная колкость.

Представить эту яркую, жизнерадостную женщину мертвой было невозможно. Эля была постарше нас с Беллой лет на десять. Всего пятьдесят. Она - тоже бывшая киевлянка, более того, училась в том же университете, на биофаке, только лет на десять раньше.  Узнав о смерти Золотой Бабы, я испытал тягостную тоску, а в душе поселилась пустота. Больше у меня не будет собеседника, с которым можно поднять тему "тарелок" вообще. Тем более - Чужих. Мне хотелось обсудить с ней мои изыскания, я ругал себя, что не сделал этого раньше. В Университете в ланч-тайм мешало ехидство Сергея. У нас дома, (а ведь я, болван, мог бы ее пригласить!) меня смущала непреклонность Беллы. Напроситься к ней с визитом я постеснялся. Да она и дома-то не бывала, а как все одинокие люди засиживалась на работе. Почему я не зашел после работы к ней в лабу, почему вечно куда-то спешил? Я ведь знал, что Элла тоже ковыряется в этой теме! Что ей удалось найти?

Как-то, преодолев робость, я все же зашел в ее лабу. Возле спектрофотометра копошился китаец. После вежливых приветствий и расшаркиваний я попросил доктора Лью помочь найти мою папку в столе покойной. Я не соврал: папку с ТЕКСТОМ я, и в самом деле, ей передал, это было около полутора лет назад. Китаец препроводил меня и тут же потерял ко мне интерес. Я порылся в ящиках, обнаружил флешку и много распечаток. Флешку потихоньку сунул в карман, а распечатки, выходя, предъявил доктору Лью. Все они были на русском языке, в котором современные китайцы ни бельмеса не понимают. Меня отпустили с миром.

Просмотрев флешку дома на компьютере я ничего не обнаружил, кроме зловредного червя, который тут же начал пожирать мой собственный диск. Потом я принялся за изучение распечаток. Часть из них содержала переводы статей и методик получения искусственного гемоглобина. Зная общий научный уровень этой лаборатории, эту ерунду я сразу отправил в корзину для бумаг. Часть же материала касалась Чужих...

 Я представил, как Элла перечитывает что-то перед сном, потом хватается за сердце... К сожалению, тогда эта трагедия меня не насторожила...

ХРОНИКА  УЖАСА. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Строительство тюрьмы для буйных заключенных тесно связано с началом  истории очаровательного города Пунта-Аренас, столицы Магальянеса и Чилийской Антарктики.  Здесь время от времени полыхали бунты против тюремщиков и священников, в результате чего резиденция губернатора, церковь и больница превращались в руины. В истории города были и взлеты, когда в окрестностях нашли месторождения золота, а позднее здесь было открыто нефтяное месторождение.  Еще неподалеку  добывался уголь,  и отвалы горных пород образовали настоящий горный хребет. За последнее столетие население города значительно  выросло, образуя причудливую смесь из испаньолов и хорватов,  негров и индейцев. Хотя дома здесь скромнее, чем в соседней Аргентине и жизнь победнее. Когда-то сюда завезли овец,  и вскоре здесь появилась крупнач животноводческая компания, Эксплуатирующее общество Огненной Земли..

В конце семидесятых произошло событие, надолго запомнившееся жителям этого  района. Здесь,  в окрестностях Пунта-Аренас произошла необъяснимая трагедия с 26-летним Хуаном Мигелем Сантосом, рабочим одного из предприятий компании и его девушкой, 24-летней Ангелой.  В то время Хуан проживал на окраине города недалеко от шоссе Хосе Мартинеса де Абдулате с родителями, братом и двумя сестрами. В небольшом арендованном доме было немного тесновато для семьи из шести человек и отец семейства  Мигель Сантос не спешил продавать загородный дом, в свою очередь доставшийся ему от отца. Мать семейства Тереза Сантос, еще нестарая женщина, немного подрабатывала в церкви, отец тоже работал на одном из предприятий компании, поэтому семья выезжала туда исключительно на выходные.  Ездили микроавтобусом, всей семьей. Хотя старший, Хуан, тоже работал и уже имел собственную машину, маленький пикап. Поэтому выезжал на дачу чаще остальных, тем более, что на семейном загородном участке решили устроить крольчатник. Хуан приобрел все необходимое и сам построил клетки. Своих питомцев навещал по выходным дням, иногда и чаще, когда он и Ангела хотели уединиться вдвоем.

Домик находился недалеко от города, надо было проехать на юг вдоль побережья не более пяти миль, переехать мостик небольшой речушки и метров через 500 резко свернуть направо на второстепенную дорогу. Затем пропетлять вместе с дорогой, мимо фазенд местных тружеников и огородов.  Домик стоял уединенно, в окружении деревьев и кустов, хозяева не любили огородничество.  Сейчас от дома остался только небольшой фундамент. После трагедии, его не ремонтировали и почти не навещали. Потом участок с остатками покосившихся стен продали соседям.

В то давно прошедшее время все, казалось, шло нормально, кролики плодились неистово. Раз в полгода Мигель со старшим сыном Хуаном устраивал "сбор урожая", обеспечивая семейство здоровой животной пищей, а Терезу шкурками и мягкой, пушистой шерстью, из которой она, вместе с дочками-подростками вязала шарфы и панчо, так необходимые в холодные вечера, характерные для Патогонии.

Все шло своим чередом. Но вот однажды, приехав на свой участок, Хуан обнаружил, что все животные мертвы. Он, было подумал, что надо использовать хотя бы кроличьи шкурки. И тут его ожидало открытие: оказалось, что в тушках кролей нет ни капли крови! Мясо животных казалось странным, Хуан решил, что оно, возможно, протухло, хотя характерного запаха мертвечины не было. Странно, конечно. Но Хуан не стал об этом задумываться. Мертвых кроликов он закопал недалеко от речки. Через неделю он снова купил кроликов и посадил их в те же клетки. Через несколько дней пришлось проведать молодняк. И здесь его вновь ждал очередной неприятный сюрприз: все кролики были мертвы. Можно было бы подумать, что это - очередная кроличья жертва их бесчисленных болезней. Но, было совершенно очевидно, что кролики эти тоже полностью обескровлены!