Долгое время я лежал в одиночестве в выделенной мне комнате, умудрился пару раз задремать, а затем, совсем заскучав, вышел в коридор и побродил по второму этажу. В дневные часы в этой его части было пустынно и преимущественно тихо: лишь изредка можно было услышать негромкие разговоры, а еще реже - увидеть кого-нибудь из куртизанов или куртизанок. Сонных, растрепанных, потерявших былой лоск, который дарили им красивые наряды и макияж. Ничего, с наступлением вечера он вернется - фальшивый, но такой притязательный.

Блуждая по лабиринтам коридоров, я, кажется, начал немного ориентироваться в них, ибо на этот раз глядел по сторонам внимательнее и приметил много любопытных ориентиров - например, не очень заметные белые цифры, появляющиеся на стенах то тут, то там и нумерующие почти каждый поворот. Вот, оказывается, как работники так ловко находят нужную им комнату. Не очень, конечно, удобная система - я бы присвоил каждым покоям номер, но вряд ли кому-то тут будет интересно мое мнение.

Сам того не заметив, я пересек часть второго этажа, отведенного под комнаты куртизанов и куртизанок, и угодил в лабиринт более красивых и широких коридоров, где уже располагаются покои постояльцев гостиницы. Любопытно, как близко находятся эти два мира, учитывая, что обыкновенно их стараются не располагать друг рядом с другом. Однако не всех клиентов пугает такое соседство, а некоторые и вовсе рады - далеко ходить не надо, чтобы удовлетворить свои низменные нужды. В этой части второго этажа было оживленнее - периодически можно было увидеть гостя или работника заведения. Некоторые из последних даже приняли меня за постояльца гостиницы и спросили, не нужно ли мне чего. Я сказал, что, мол, нет, спасибо, просто решил прогуляться.

Вдоволь походив по второму этажу, я спустился на первый, однако там царила еще большая суета, ибо именно на нем располагаются кухня, купальни, комната отдыха для работников, трапезный зал, приемная клиентов, которые хотят разместиться в гостинице, а также отдельная для тех, кто явился исключительно за мужчиной или женщиной для утех... иными словами, если на втором этаже находятся преимущественно спальные комнаты, то здесь - все остальные, так или иначе ориентированные на посетителей. Походить там особо не удалось - работники либо принимали меня за клиента и спрашивали, чем могут помочь, либо узнавали во мне новенького (таких было меньше) и хмуро велели не мешаться под ногами.

Побродив немного, я, проходя мимо главного входа в здание, услышал доносившуюся с улицы игру на сямисэне - инструменте, завезенном в нашу страну во время господства в этих краях людей с узкими глазами и тонкими усиками, народ которых ныне малочислен, а все из-за долгих лет кровавых междоусобиц и гражданских войн. Также я услышал протяжное и грустное женское пение: небось, по улице шла слепая музыкантша - таких подчас можно встретить то тут, то там. Странствуют себе по королевству и всем соседним, распевая грустные и унылые мотивы и собирая милостыню. А подчас бывает так, что какие-то люди - обычно богатые господа или владельцы каких-либо ресторанов - попросят женщину за дополнительную плату сыграть им и их постояльцам. Матушка всегда велела мне быть осторожным в присутствии слепых музыкантш, говоря:

- Ничего хорошего от них не жди. Оберут до нитки, ускользнут тихо и под покровом ночи, как кошки, и потом даже не сыщешь их.

Помявшись возле входа, я все-таки нашел в себе смелость выглянуть на улицу. Какая разница? Я же никуда не ухожу. Просто постою и подышу свежим воздухом. Сидевшая за стойкой у входа женщина не узнала меня и вежливо пожелала хорошего дня. Я ничего ей не ответил - вышел из здания и встал рядом с входом, опершись спиной о стену и смотря на то, как по достаточно немноголюдной в такой час улочке плетется одна-единственная слепая музыкантша, наигрывая на сямисэнэ народный мотив. Глаза ее глядели перед собой, а движения были очень ловкими и даже... красивыми. Одета она была в недорогой халат путешественника, волосы ее были собраны в аккуратный пучок, обнажая тонкую и загорелую шею. Голые ноги в сандалиях покрывала дорожная пыль. Молодая женщина шла прямо и грациозно, умудряясь никого не задевать плечом, словно и правда прекрасно все вокруг себя видела.

Улица с деревянными домишками разных заведений - увеселительные или чайные дома, рестораны, лапшичные, питейные - была чистой, но преимущественно безжизненной, и так будет вплоть до вечера - именно тогда она чудесным образом оживет, и жизнь забурлит на ней, словно пенистая река. Так работают «Районы красных фонарей».

Наслушавшись протяжных песнопений музыкантши, я вздохнул и вернулся обратно в здание. Женщина за стойкой удивленно посмотрела на меня, а затем поприветствовала и спросила, не забыл ли я чего или же не желаю ли чего-нибудь еще.

- Я здесь теперь работаю, - пожал я плечами, и у той сразу стало серьезное и хмурое выражение лица.

- Тогда не путайся тут под ногами, - строго сказала она.

«Когда думала, что я посетитель, то была куда радушнее», - подумалось мне, и я медленно поплелся обратно на второй этаж.

***

На этот раз, следуя указателям, я достаточно быстро отыскал свои покои, чему несказанно обрадовался. Однако там меня уже ожидала недовольная Йой. Неужели сжалилась и решила принести мне обед?.. ан нет, никакого подноса рядом с ней не было.

- Тебя где носило? - скрестив руки на груди, недовольно спросила она. - Я тебя заждалась! Уж хотела пойти искать и спрашивать остальных, не видел ли кто тебя!

- Я погулял по зданию, - равнодушно ответил ей. - Чего пришла?

Йой недовольно вздохнула, затем поднялась с пола, подошла ко мне и схватила за руку.

- Пойдем. Господин Уджа желает тебя видеть.

- Что?!.. - только и успел сказать я, как меня буквально силком выволокли из комнаты и повели на третий этаж.

Естественно, по пути Йой мне ничего не удосужилась толком сообщить, а попадавшиеся нам по пути клиенты и работники удивленно оглядывались на нас - ничего удивительного, любого бы нормально человека изумило, как такая юная особа имеет наглость так неуважительно тащить за руку мужчину. Однако смысла сопротивляться не было - в тот момент меня больше беспокоило, что Уджа вновь могло понадобиться от меня. Вспомнилось сегодняшнее утро в ванной комнате, и аж передернуло от отвращения. И чего этому предательскому телу понравились его ласки?!.. они отвратительны!

***

На этот раз мы явились прямиком в спальню господина, и у меня от осознания этого аж выступил холодный пот. Конечно, оформлена она была красиво, в западном стиле, и в ней было много красивых картин - как местных, так и иностранных, а рядом со стеной стояла большая кровать с балдахином, но... что я здесь делал?.. Зачем?..

На кровати сидел, сгорбившись, господин Уджа и задумчиво курил трубку. Я его даже не сразу и заметил за всем этим великолепием.

- Господин Уджа, - окликнула его Йой. Мужчина, до этого задумчиво глядевший перед собой, моргнул, опомнился и посмотрел на нас.

- Ах... ты привела его, - выглядел он каким-то слишком расслабленным и задумчивым. Халат на нем был раскрыт... на этот раз Уджа надел набедренную повязку. - Пусть подойдет ко мне.

Йой слегка подтолкнула меня, и я непроизвольно сделал несколько шагов к постели, затем помедлил, потоптался на месте, вздохнул и, наконец, приблизился к господину, сидевшему у левого края кровати. Выглядел он каким-то слишком мрачным и задумчивым и, казалось, даже не обращал на меня внимания.

- Господин, - окликнул его я.

Тот слегка вздрогнул и посмотрел на меня, затем, помедлив, сказал:

- Йой, можешь идти, - девушка кивнула и вышла из спальни. Мне сделалось совсем не по себе - показалось, что Уджа сейчас как накинется на меня и... однако он этого не сделал. Лишь похлопал рядом с собой, приглашая сесть, что я и сделал. Затем между нами воцарилось неприятное молчание, которое нарушил первым хозяин заведения. - Я много и долго думал... и, наконец, решился сделать тебе это предложение. Однако ни одна живая душа не должна знать о том, что я тебе сейчас поведаю, - я кивнул, не особо понимая, к чему клонил мужчина. - Меня прокляли.