— … можно освободить всех его пленников, — закончила Эллара за Финнеаса, почувствовав небывалое облегчение.

Вот только вместе с облегчением пришло и волнение. Храмовница чувствовала, что поступает не слишком правильно по отношению к Дилану. Несмотря на то, что идея отправиться в Мёртвый Лес принадлежала именно пришельцу, Элларе казалось, что она совершила чудовищную ошибку, когда пошла у него на поводу. Она взяла его с собой просто потому что так было проще выполнить приказ магистра, правда только формально. Храмовница поймала себя на мысли, что подобно Ариусу, она, начиная с того момента, как Дженайя назвала имя убийцы её семьи, совершила немало сомнительных и необдуманных поступков, едва не стоивших ей жизни. Более того, девушка интуитивно чувствовала, что впоследствии этот список будет стремительно пополняться.

За то непродолжительное время, что они провели вместе, Эллара внимательно присматривалась к Мастерсу. Несмотря на то, что идея отправиться в Арвест принадлежала именно ему, храмовница чувствовала, что он что-то не договаривает. Невольно Эллара сравнила Дилана с его предшественником — Джоном Доу. Они оба оказались выброшены из родного мира против своей воли, но если Доу, до того, как вскружить голову Дженайе, хотел во что бы то ни стало вернуться обратно домой, и это было видно невооружённым глазом, то с Мастерсом всё было по-другому.

“А ведь магистр был прав — я действительно совсем ничего о нём не знаю. Надо будет восполнить этот пробел при первой возможности!” — решила для себя Эллара.

— Как часто тебе приходилось совершать поступки, о которых ты потом сожалел? — неожиданно для самой себя поинтересовалась храмовница.

Граф усмехнулся.

— Довольно часто. Чего греха таить, мне не раз приходилось делать то, за что потом мне должно было быть стыдно.

— Должно было быть, но не было?

— Верно. Более того, то, чем я горжусь — ещё хуже, — сказал он чистую правду, хоть и с улыбкой на губах.

— Ясно, — многозначительно проговорила храмовница.

— Мне тоже. Неужто ты готова совершить какую-то глупость? Это совсем на тебя не похоже — сказал бы я, если бы забыл о чём мы разговаривали всего минуту назад. Чтобы ты ни пыталась сделать, это достойно похвалы. Независимо от того, к каким последствиям это может привести.

— Неужели? Больше похоже на эгоизм, — в голосе Эллары по-прежнему слышалось сомнение.

С лица стихийника исчезла улыбка.

— Позволь открыть тебе страшную тайну: когда дело касается близкого человека, хороши все средства. И плевать чьи интересы при этом затрагиваются. Королевство ждёт, когда кто-то защитит его от страшной угрозы? Ничего страшного — пусть ждёт и дальше. Города могут простоять годы или даже века, а если и будут разрушены, ничто не мешает отстроить их заново. Но если с близкими людьми случится что-то ужасное, то их уже никто и ничто не вернёт.

Эллара смутилась, не ожидая такой речи от человека, которого она считала ловеласом и отъявленным лжецом, пока не вспомнила при каких именно обстоятельствах он стал графом.

— Мне жаль что твой брат погиб. Уж кто, а Северин точно не заслуживал смерти, — принесла она запоздалые соболезнования.

— Я тоже так думаю. — Финнеас тяжело вздохнул. — Возможно, это покажется полным бредом, но в последнее время меня не покидает ощущение, что Северин по-прежнему рядом, и не просто присматривает за всем со стороны, как он делал раньше, а… даже не знаю как правильно это сказать, чтобы это не звучало ещё большим бредом.

Элларе сказанное не казалось бредом. Более того, храмовница поняла что ей пытался сказать граф Редбоун. Стараниями Айзена, для Виндхейма наступили тёмные времена. Никто, будь то обрабатывающий землю крестьянин, либо лощёный дворянин, не чувствовал себя в безопасности. Айзен сделал всё возможное, чтобы всё королевство жило в постоянном страхе. Арима был одним из немногих городов, где люди жили в прежнем ритме. Со стороны выглядело так, будто все невзгоды обходили владения графа Редбоуна стороной. Болезни, засуха, стихийные бедствия, нападения разбойников на тракте — ничего этого здесь не было. Даже когда случился прорыв, и город атаковали демоны Бездны, всё закончилось также внезапно, как и началось, и что самое удивительное, никто не погиб. Начали ходить слухи, что сам Светлейший встал на защиту этих земель, что в скором времени всё королевство, за исключением владений графа Редбоуна, сгорит в огне Бездны.

Когда подобные слухи дошли до Ариуса, в городе уже был создан целый религиозный культ. У храмовников хватало забот и без религиозных фанатиков, бормотавших о скором конце света, однако культ начал набирать популярность не только среди простонародья, но и среди дворян. Проблему веры решил сам Финнеас, разогнавший фанатиков, и пообещавший лично всё спалить прежде, чем это сделают твари из Бездны. Желающих проверить, выполнит ли граф свою угрозу, не нашлось.

— А как поживает леди Филдинг? У неё всё хорошо? — осведомилась Эллара, поспешив сменить тему.

На лице Финнеаса вновь заиграла довольная улыбка.

— Всё просто замечательно. Я нисколько не сомневался, что это произойдёт. Вопрос был только во времени.

— Какой вопрос? — не поняла Эллара.

— Когда она согласится стать графиней Редбоун, разумеется. Вчера вечером я сделал ей предложение, и она согласилась.

Произнесено это было радостным, и в чём-то даже беспечным тоном, будто счастливая невеста только и ждала момента, когда ей сделают предложение. На самом деле всё было с точностью наоборот. Финнеасу пришлось приложить много усилий, пустить в ход всё своё красноречие и обаяние, чтобы наречённая ответила ему согласием. После того как ответ был получен, граф вздохнул с облегчением, про себя отметив, что это было почти так же тяжело, как одержать победу в магическом поединке с более сильным противником. Разумеется, рассказывать обо всём этом своей гостье стихийник не собирался, справедливо полагая, что храмовнице это будет не слишком интересно.

— Поздравляю. Я очень рада, что в такие непростые времена хоть у кого-то всё хорошо, — поздравила Эллара графа.

— Значит ли это, что ты не откажешься от приглашения на мою свадьбу?

— Конечно, — ответила храмовница, про себя добавив, что запросто может и не дожить до столь знаменательного события.

— Вот и замечательно. Желаю удачи с поисками кинжала. Надеюсь, что и в твоей жизни всё скоро наладится.

— Мне бы тоже этого очень хотелось. Жаль что не каждый получает то, чего хочет, — ответила Эллара.

Храмовница тепло простилась с Финнеасом, покинула гостевые покои, и практически лицом к лицу столкнулась с Диланом. Даже если он всё это время был здесь, и подслушал весь разговор с графом Редбоуном, Эллара не стала выяснять что именно он мог услышать. Она узнала то что ей было нужно, а всё остальное сейчас не имело значения.

— Теперь в Арвест? — осведомился Мастерс.

— Если только ты не передумал идти к озеру. Ещё не поздно вернуться в храм, — дала храмовница пришельцу последнюю возможность отказаться от опасного похода.

— Не передумал. Идём уже.

Глава 14

Собрав отряд, в который вошли Гэлан и ещё десяток проверенных опытных адептов, а также стихийники из Крейстона, любезно предоставленные герцогом Даэртом, Ариус провёл короткий инструктаж, рассказав о цели похода. Не было долгих ободряющих речей, призванных поднять боевой дух членов отряда. Всё коротко, чётко, и по существу, без разговоров о долге и патриотизме, геройстве и подвигах. Лишь слова о том, что если они потерпят неудачу, то последствия для королевства могут быть весьма печальными. Стихийникам, ставшим свидетелями нападения на Крейстон, от слов магистра стало немного не по себе, хотя они с самого начала знали, что отправляются отнюдь не на прогулку. А вот адепты света отнеслись к речи Ариуса на удивление спокойно, даже когда магистр упомянул, что велика вероятность, что из этого похода никто не вернётся живым.