— Ну ладно тебе, — зная уже по прежнему опыту, что чем дольше дед молчит, тем труднее его опять разговорить, я пошел на попятную: — неужто в городе к двусилкам по другому относятся?

— Не только относятся, но и уважают, — поправил меня Палыч.

— Что же они в крепости Отрада сидят? Почитай света белого не видят, а ты тут говоришь! — усомнился я.

— Безродные потому что, — пояснил он и бросив на меня рассеянный взгляд, добавил: — если ты в крепком роду, то у тебя и свой евгеник есть и руны для детей твоих и техники на стихии ложащиеся.

Оторопев от данного заявления, я принялся выспрашивать Палыча все, что он знал по этому поводу. Правда оказалась куда проще и сложнее одновременно. Все те родовитые семьи, о которых с придыханием говорили, как в моей деревне, так и в крепости Отрада, имели в единении кто по две, а кто и по три стихии. Особенностью, отличающей родовитых от содержащихся в изоляции за перевалом одаренных, являлась способность первых обеспечить успешное прохождение обряда для своих детей, а так же разработанные специально для своего дара техники.

— Вот не было печали, да гены подкачали, — сквозь растерявшийся от неожиданной информации мозг, прорвалась присказка из моих воспоминаний.

— Как-как?! — оживился дед и повторил мои слова, пробуя каждый слог на "вкус": — забавно!

Мне же было не до веселья, требовалось пересмотреть свой взгляд на социальный строй этого общества и скорректировать приоритеты.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что личные качества человека, такие как красота, ум, или умение что-либо делать, не имели особого значения для Старших не только древнего, но и для благородного или знатного рода. Занимающиеся евгеникой ни одно столетие, Семьи подбирали своим сыновьям и дочерям такую пару, чтобы внуки и правнуки наследовали имеющийся в семье уровень способностей в управлении бахира.

Получалось, что сами дети, родившись даже одаренными, изначально оказывались не равны между собой. От того, какие у ребенка имелись родители, зависело очень и очень многое. Список можно было начинать с обучения под присмотром индивидуальных учителей, и заканчивать унаследованными от родителей генами. Последнее имело самое большое значение, перекрывая по значимости все остальное вместе взятое.

Древние роды, среди прочих родов, имели самое большое влияние на жизненный уклад Руси. Самые влиятельные, а значит и самые богатые, они являлись оплотом для Царя и Империи в целом. Получить герб на одежду, а следовательно и защиту с покровительством, в своем нынешнем положении я мог рассчитывать только в качестве слуги. Ни каким другим способом, стать одним из членов рода, для меня не представлялось возможным.

— А где родовитые берут для своих детей пару, если им никто не подходит? — решил узнать я у старика, не особо надеясь на ответ.

— Так в крепостях и берут, что твоя Отрада, — ошарашил меня Палыч: — если на кого Евгеники укажут, то сразу под венец, среди служивых особой воли нет, все по уставу, женщины целомудренны, а мужчины воздержанны.

"— Вот же блин! — расстроился я: — да с пятью стихиями меня бы в любой род приняли!"

Решив не пороть горячку и обдумать завтра все еще раз на свежую голову, я улегся на топчан, стараясь поскорее уснуть. Сон не шел, и я невольно задумался о крепости Отрада и якобы хранящих там невинность для своих будущих мужей женщинах.

Глава 21

По свежему размышлению на следующий день, я решил вообще не ходить к ректору и не выяснять вопрос об отсутствии моего имени в списках учащихся. Обучение в классе по углубленной программе меня вполне устраивало, школяры меня запомнили, а учитель сам "привел" меня в класс.

"— Если сам не попадусь, то никто и не догадается", — решил я и направился во вчерашнюю аудиторию.

Заняв то же самое место, что и вчера, я сделал вид, что интересуюсь происходящим за окном, в то время как сам во все глаза смотрел внутренним зрением за демонстрируемыми ребятами друг перед другом конструктами. Домашним заданием являлось создание трех энергетических символов, отличающихся друг от друга сложностью. Фантазии и таланта одноклассникам хватало, так что в моей памяти отложилось более тридцати пяти вариантов техник, предназначенных для развития дара.

"— Удобно, — мысленно улыбнулся я: — мне подходят любые стихии, главное перед учителем не запалиться и применять энергию только стихии Металла"

Палиться не пришлось, так как после того, как учитель вошел в класс, он раздал ученикам листки пожелтевшей бумаги, велев изобразить конструкты домашнего задания.

"— Точно, — сообразил я: — он же видит только несколько видов энергий, а у нас здесь кого только нет!"

После часа корпения над бумагой, все сдали свое творчество учителю и облегченно выдохнули. Оказалось, что никто из учеников не умеет "правильно" рисовать и я запоздало сообразил, что мой рисунок в трех проекциях и четвертый, с объемным обзором, будет сильно выделяться на общем фоне. К счастью учитель не стал проверять задание сразу же, а сложил стопочку листков на краю кафедры и перешел к новой теме урока.

— Одаренные, имеющие единение более чем с одной стихией, имеют неоспоримое преимущество перед остальными, — начав с банального для большинства и откровения для меня, учитель продолжил: — те, у кого имеется единение с двумя стихиями, при применении техники имеют четырех кратный прирост в эффективности, по сравнению с односилками. Для тех же, кто имеет единение с тремя стихиями, эффективность при использовании той же техники вырастает в девять раз!

Большая половина класса дружно повернулась к Белозерову, на что боярский сын еще больше приосанился, купаясь в лучах чужой зависти и восхищения.

— А у тех, кто имеет единение с четырьмя стихиями? — сидевшая на первой парте и не поддавшаяся общему желанию поглазеть на трех-силка, девушка нарушила тишину класса.

— Как вы знаете, четырех-силками являются все члены Царской семьи, — выдержав эффектную паузу, учитель привлек к своей персоне внимание учеников и продолжил: — и получаемое усиление достигает шестнадцати раз!

Класс дружно выдохнул, и, судя по удивлению, данной информацией никто раньше не знал.

"— Хотя нет, одна точно знала", — подумал я, заметив, как девчонка с первой парты бросила победный взгляд через плечо на сразу же сдувшегося Белозерова.

Далее урок протекал в обсуждении особенностей, как используя тренировочные конструкты от различных стихий, достигнуть максимальной эффективности в развитии энергетического тела. Мне было безумно интересно все, что обсуждалось в классе, но единственное, что постоянно мешало, так это собственный страх открыть рот и задать интересующий меня вопрос. Тем не менее, к концу занятия все вопросы, включая и те, что интересовали меня, были заданы, и учитель перешел к заключению.

— Кто мне сможет ответить, почему же происходит усиление эффективности, даже если используется одна и та же техника? — обведя притихший класс взглядом, он еле заметно вздохнул и продолжил: — тему антагонистичности стихий мы изучим завтра и я надеюсь, что вы сможете после этого дать ответ на заданный мною вопрос.

Уяснив для себя, что ответ на вопрос будет озвучен завтра в любом случае, я не стал напрягаться в бесплотных размышлениях и занялся тем, чему сегодня нас обучил учитель. Составить последовательность простейших конструктов, идущих друг за другом и развивающих энергетическое тело наиболее быстрым образом, было и интересным и полезным занятием.

Занимаясь ровно до того момента, пока не вернулся Палыч, я свернул все конструкты, опасаясь и посторонних глаз, и из-за элементарной усталости. Дворник как всегда не торопился начинать разговор и, чтобы исправить затянувшуюся паузу, я спросил его о том, как давно в городе Алишер существует эта школа. Особо ответ меня не интересовал, но я кивал в нужных местах и задавал очевидные вопросы, так как сидеть молча целый вечер мне было тягостно и скучно.