Все работы, которые я вел после использования книги "Евгеника", были сожжены в печи. Одно из воспоминаний "той" жизни наглядно показывало, что может произойти, если не в те руки попадали чужие документы. В котомке специально были оставлены лишь те рисунки, в которых использовались стандартные руны. Единственное, что могло насторожить мастера, так это смещенные центры сфер, вокруг которых описывались изгибы силовых линий.

"— Признаваться, что я пяти-силок нельзя. Заметили три, так что и дальше надо стоять на этом, — решил я: — Может и есть техники, выявляющие количество фокус-точек в энергетическом теле у человека, но я всегда могу сослаться на самодельную руну и то, что ее никто не проверял перед проведением обряда".

Успокоив сам себя подобными мыслями, я дополнительно решил валить всю вину на писца и его помощника, конечно, если вскроется что-то еще. Находясь в своих волнительных рассуждениях, я не сразу обратил внимание, что кто-то меня толкает.

— Вася, слезай, — в очередной раз пихнул меня в бок возница: — лошади в горку тяжело. Сейчас подтолкнешь, а там и до стоянки недалеко.

Согласно кивнув головой и сказав "угу", я соскочил с облучка телеги и тут-же увяз по колено в снегу. Вместо подъема, о котором говорил возница, дорога изгибалась и шла под уклон. Телега, которую тянула понукаемая лошадь тут-же ускорилась и оставила меня позади.

Несмотря на то, что поршни на ногах поднимались до щиколотки, снег тут же забился внутрь, стоило мне рванутся следом. Испытывая нестерпимое желание выругаться, я лишь сжал покрепче зубы. Довольно смеющийся Валентин обернулся, желая посмотреть, как я буду догонять ходко идущую телегу.

Рывок вперед наглядно показал, что в тяжеленном тулупе мне никогда не поспеть за лошадью. Скинув одежду с плеч, я постарался забросить овчину на задний край телеги. Хоть это мне и удалось, но настроение продолжало стремительно катиться вниз. Бившиеся все это время об доски с глухим звуком тела замороженных людей, стали теперь тыкаться своими лицами в вывернувшуюся во время спешного снимания с моего тела изнанку овчины.

Прибавив ходу и ухватившись за центр борта, я оттолкнулся от снега и повис, замерев над землей с висящими в воздухе ногами. Краткой передышки хватило на то, чтобы собраться с силами и сместиться вперед. Больно впившаяся в живот доска от борта телеги даже не скрипнула под весом моего тела. Сползая вперед, я наконец-то оказался полностью в телеге.

— Да, совсем ты немощен, — перестав смеяться над своей шуткой еще минуту назад, возница имел теперь слегка смущенный вид.

Нахохлившись, я кое-как выдернул свой тулуп из под замороженных людей и закутался в овчину с ног до головы. Злости на возницу я как ни странно не ощущал, скорее легкую досаду на самого себя. Если я собирался добиться в этой жизни хоть чего-нибудь, мне следовало не расслабляться и всегда быть на чеку.

Из-за неудачной шутки разговор дальше не клеился, и всю оставшуюся часть дороги мы провели молча. Только после того, как начало темнеть и караван свернул с тракта, возница оживился и поручил мне распрячь лошадь. Судя по уверенным движениям, люди в этом месте часто останавливались и знали, что здесь и как. Когда я закончил, фигура Валентина обнаружилась среди таких же как и он возниц, занимающихся общением между собой. Помявшись, я остерегся отходить от телеги. В караване я больше никого не знал и мне не хотел попасть в неловкое положение из-за какой-нибудь случайности.

— Ну, так ты как, хочешь еще увидеть применение техники обогрев?! — вернувшийся Валентин был пьян и его язык слегка заплетался.

— Еще бы! — не веря своему счастью, согласился я.

Отходя от лагеря, возница пару раз останавливался, как если бы выбирал место поудобнее. Я его не торопил, так как даже не мог представить, что Валентин спьяну решит подобным образом загладить вину за дурацкую шутку во время дневного перехода.

— Вот, смотри, — наконец-то приметив закуток, где нас никто не видел, Валентин остановился.

Десять телег, составлявшие караван, стояли полукругом в два ряда. Тюки с товаром возвышались почти на три метра от уровня земли и отгораживали своими бортами от задувшего к вечеру холодного ветра немногочисленных караванщиков. Выбранное возницей место находилось с наружной стороны, так что начавшийся к вечеру снег, принялся заметать наши фигуры. Я смотрел во все глаза, так как помимо прочего, это был первый раз, когда я мог внутренним зрением наблюдать создание техники. Ранее, до того как я прошел обряд единения со стихией, способность видеть энергию появлялась только при помощи учебных артефактов, имеющихся в каждой школе.

Для того, чтобы использовать бахир, одаренный вначале создавал в своем воображении определенный конструкт. Не всегда, но часто, люди помогали себе руками, так как удерживать концентрацию на сложной фигуре в собственном воображении было не просто. После того, как все было готово, одаренный обращался к источнику стихии. Фокус-точка в энергетическом теле одаренного начала мерцать, обозначая наполнение силовых линий.

Скорость заполнения зависела от пропускной способности энерго-каналов одаренного, а так же от концентрации. У демонстрировавшего свою технику возницы и с первым и со вторым было не очень, так что я смог внимательно все рассмотреть и запомнить. После того, как конструкт возницы закончил свое наполнение, бахир вспыхнул цветом яркого костра и наполнил пространство энергией, изменяющей его свойства.

Продолжая смотреть внутренним зрением на возницу, я стал свидетелем того, как огненная паутина опутала тело одаренного. Имевшая вначале яркий цвет, спустя пару мгновений паутинка подернулась пеплом, оставшись тлеть бордовыми красками "углей".

— Ну что, рассмотрел чего-нибудь? Хо-хо-хо! — явно довольный очередной шуткой, возница поспешил вернулся к одному из костров, где готовилась еда.

Я остался стоять на месте, соображая, чем мог быть вызван смех возницы. То, что пьяный как-то пошутил, не вызывало сомнений, только я никак не мог взять в толк, из-за чего ему было так смешно.

"— Точно, я же не мог, по мнению возницы, видеть энергию стихии Огня, так как сказал, что проходил единение со стихией Земля", — до меня дошла соль шутки и я чуть не улыбнулся.

Раньше я не имел возможности видеть энергетических конструктов применяемых техник, потому что не был одаренным, а теперь я видел энергию любой из первостихий, что выбивалось из общепринятых представлений о возможностях обычного одаренного.

— Но я же ничего не увидел?! Вы меня обманули! — на всякий случай крикнул я в спину уходящему вознице.

Мужчина меня не услышал, успев обойти и скрыться за крайней телегой. Снег припустил еще сильнее, подталкивая и меня идти вслед за ушедшим Валентином. Попытавшись сделать шаг, я с удивлением, а после и с подступившим страхом осознал, что не могу оторвать свои ноги от земли.

— Не так быстро, — сквозь снежную пелену, сбоку подступила ко мне кряжистая фигура, шириной плеч и лопатообразной бородой выдавая в своем обладателе приверженца стихии Земли: — у меня к тебе вопрос парень, как ты смог снять с себя заморозку?

Ветеран, наличие которого было обязательным в караване при перевозке разбойников, насмешливо наблюдал за моими попытками сбежать.

— А-а-а! — упав от очередного неловкого движения, я так и остался на снегу, не в силах уже оторвать от земли ни руки ни туловище.

— Не ори, — оборвал он меня: — полежишь тут, ничего с тобой не сделается, а я пока за веревкой схожу. Больно ты прыткий, как бы мою технику гиря не развеял.

Судя по довольному смеху удаляющегося к кострам человека, прозвучавшие слова были шуткой. Мне же совсем было не смешно, тем более что усилившийся мороз и неудачно распахнувшийся тулуп, быстро выхолаживали тепло из моего тела.

"— Будь что будет", — уже не попадая зубом на зуб, я принялся по памяти активировать на себя технику обогрев, продемонстрированную мне десять минут назад.