Под конец беседы сеньор Базилио так расчувствовался, что даже прослезился. Когда он наконец ушел, наступила долгожданная тишина, по крайней мере, в соседних с трактиром кварталах, и Алеша с Аленаой отправились в свои комнаты спать.

Поутру Алеша подступил к трактирщику с вопросами:

- Ну а что, до нас таких, как я здесь не было? Где-то дня за два, за три до этого? Отвечай, трактирщик мне по честному!

Трактирщик Карло вздрогнул, и перекрестился. Он на русском языке говорил подозрительно хорошо.

- Так не сезон еще для торговли. Вы первые приехали.

- Видно задержались братцы по какой-то надобности, - Алеша Попович задумался на секунду, но потом решительно махнул рукой. - А и ладно... Трактирщик, стереги коней. Насыпай им овса полны ясельки. Не давай никому к коням притронуться. А мы пойдем к Черномору в гости.

На гору, к замку вела неширокая дорожка, больше похожая на тропу. Перед самыми воротами через глубокий ров был переброшен ажурный каменный мостик. Когда они добрались до окованных железом дубовых ворот, Алеша замешкался, переводя дух, и поправил парадную шапку. Потом одернул красную, расшитую золотом, шелковую рубаху. Раскрасневшийся от волнения он выглядел, как настоящий жених. Еще раз поправив пояс, Алеша вежливо постучал в ворота кулаком. Через пару секунд ворота скрипучим голосом произнесли:

- Приемное время по средам и пятницам с десяти до двенадцати.

Алеша озадаченно почесал затылок.

- А сегодня у нас что, Аленушка?

Алена удивленно посмотрела на богатыря:

- Да я в вашем мире без году неделя. А ты что, не знаешь, какой у вас тут день?

- Да не уследил я как-то. Когда с морскими богатырями выпивали, вроде пятница была... Да что нам, спросить что ли некого? - и богатырь снова застучал кулаком в дубовые ворота.

- Ну что вам еще надо? - раздраженно загнусил скрипучий голос. - Ясно же было сказано: по средам и пятницам...

- А сегодня-то какой день? – простодушно спросил Алеша.

- Мама-мия! Это что за древенщина пожаловал? - голос обидно засмеялся. - Иди, проспись, невежда!

Алеша покраснел, как рак.

- Ну Черномор! Мы к нему со всей душой, понимаешь, а он тут развел бюрократию! А еще вина приносил, говорил, уважает очень!

И богатырь с удвоенной силой заколотил в ворота. Сверху, из бойниц, свесились поглазеть на происходящее еще двое стражников в шлемах, похожих на тарелки.

- Доложите Черномору немедленно, к нему гости приехали важные. Коли тотчас ему не доложите, разнесу я у вас тут все вдребезги!

Сверху снова раздался дружный хохот. В Алешу полетел огрызок яблока.

- Ах так?! - еще сильнее вскипел богатырь. - Да я вас всех...

И он с разбегу ударил плечом в окованные железом ворота. Кажется, от удара вздрогнул весь замок. С бойниц послышались испуганные крики. Сверху посыпалась штукатурка. Дубовые створки затрещали, заходили в петлях, но остались целы и невредимы. Отскочивший от ворот, словно мячик, богатырь удивленно оглядел стены и стал разминать ушибленное плечо.

- Пойдем отсюда, узнаем в городе, может, завтра как раз приемный день, - Алена ухватила его за рукав.

- Выставлять меня на посмешище?! Это я попомню, Черноморушко. Разнесу твой замок по кирпичику, - прошипел Алеша Попович.

И он снова подступился к воротам. Подсунув пальцы между воротными створками и брусчаткой дороги, подхватил их снизу и со всей силы потянул вверх. Снова посыпалась штукатурка и каменная крошка, потом стали падать целые камни. Дубовые створки словно в масло вошли в каменную кладку надворотного свода. Сверху раздались панические вопли.

- Стой, Алешенька! Все же рухнет тебе на голову! - закричала Алена.

- Ничего, стена не обрушится. Я ворота сниму только с петелек... - прокряхтел богатырь.

Что-то щелкнуло слева от него, потом справа, и Алеша стал опускать уже слетевшие с петель ворота вниз. Пыль и каменная крошка посыпались сплошным потоком, и, в клубах этой пыли ворота с грохотом обрушились во внутренний дворик замка.

- Вот и все. Пошли скорей, Аленушка.

Они вошли в замок, и быстрым шагом двинулись по мощеной камнем тропинке сквозь роскошный цветущий сад к парадному входу дворца. У дверей их встретили два дюжих стражника, одетых в железные кирасы. Опустив свои алебарды, уперли их остриями в грудь белому от известковой пыли Алеше Поповичу.

Не успела Алена испугаться, как богатырь, аккуратно ухватившись за наконечники алебард, резко дернул. Крепко державшиеся за древки стражники с грохотом и лязгом упали на каменные ступени и покатились вниз. Удивленно глянув на оставшиеся у него в руках отломившиеся наконечники, богатырь кинул их вслед стражникам и взялся за ручку парадной двери. Легонько дернул. Дверь не открывалась. Недобро ухмыльнувшись, Алена пнул ее ногой, и они вошли во дворец по рухнувшей им под ноги двери.

Так, в пыли и грохоте, они прошли анфиладой парадных залов и ворвались в кабинет. У резного столика, заваленного старинными книгами и свитками, развалясь в кресле, дремал Черномор. Похоже весь шум снаружи его совсем не обеспокоил. Входя, Алеша зацепил локтем стоящую у стены на ажурном поставце огромную вазу. Поставец зашатался, и Алена едва успела подхватить вазу на руки.

- Что?.. Кому?! - Черномор взмыл под потолок, а его длиннющая борода напряженно затрепетала. Воздух в кабинете словно наэлектризовался. - Вазу мою не трожь... - прошипел он, устремив грозный, и, одновременно, умоляющий взгляд на Алену. - Осторожно, нежно поставь ее обратно. И к стеночке отодвинь, от входа подальше... Подальше куда-нибудь, а то опять локтем зацепят, не гости, так слуги, чтоб им треснуть. Вот так, - Черномор облегченно вздохнул, когда Алена поставила вазу у книжного шкафа. Тут в коридоре, ведущем в кабинет, появилась грохочущая толпа стражников с алебардами наперевес. Стекла в книжном шкафу опасно задребезжали.

- Стоя-ать! Кругом! Марш! - рыкнул Черномор, и стражники, на цыпочках, двинулись обратно.

- А сами садитесь. Садитесь в кресла, гости дорогие, - продолжил Черномор. - И ничего руками не трогайте.

Только после того, как Алеша и Алена уселись в предложенные им кресла, карлик спустился из-под потолка, аккуратно разложил бороду на шикарном персидском ковре у своих ног и умиротворенно уселся в кресло.

- Ну вот, - он взмахнул рукой, и дверь в коридор захлопнулась. - Теперь рассказывай, Алеша, зачем пожаловал. Зачем учинил в корчме разгром, зачем мне все двери выломал?

- Так-то ты гостей встречаешь, Черноморушка, - обиженно надул губы Алеша. - Мы ж тебя всегда встречаем с угощением, завсегда с открытыми воротами... Ну а ты развел тут дни приемные, да ворота крепкие дубовые, да дурную стражу бестолковую, - и Алеша стал усердно отряхивать от пыли шапку, голову и рубаху.

Черномор, поморщив нос, раздраженно щелкнул пальцами. По кабинету пронесся холодный ветерок, и вся пыль и грязь с их одежды и из воздуха куда-то исчезла.

- Что поделать, - карлик сокрушенно вздохнул. - Иначе не видать бы мне покоя от просителей. А кто это с тобой? Ее я не знаю.

- Это мне сестрица названая. Звать-то величать ее Аленушка. Мы к тебе с ней по делу приехали. Только на Руси у нас не принято, как пришел о деле сразу разговаривать.

Черномор, поняв намек, улыбнулся. Хлопнул в ладоши. Откуда-то сверху полилась нежная музыка. Дверь кабинета распахнулась. Заглянувшая в нее смуглая девица нервным взглядом окинула кабинет и внесла большой золотой поднос с блюдами, кубками и высоким кувшином. Неся поднос к столику, что у гостевых кресел, служанка обошла подвинутый к шкафу поставец с вазой по широкой дуге. Разлив вино по кубкам, она с поклоном удалилась.

- Что у вас за ваза такая, что все боятся ее уронить? - заинтересовалась Алена.

- О! - Черномор гордо раздулся. - Это реликвия, какой нет больше нигде в целом мире. Самая крупная фарфоровая ваза династии Мин. Ей две тысячи лет. Посмотрите, какая замечательная работа. Фарфор, тонкий, как бумага и очень хрупкий. Все боюсь, что кто-нибудь уронит ее и разобьет.