Добавить похожую книгу:
Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи
Жиганец Фима
Контркультура
Ваша оценка книги:
В очередной своей книге скандально известный переводчик шедевров классической поэзии на уголовный жаргон рассказывает читателям веселые и не очень веселые истории из жизни арестантского народа, большинство из которых произошло на самом деле и лишь в определенной мере расцвечено яркими подробностями и живым, сочным уголовным жаргоном. Местам лишения свободы автор отдал почти 20 лет и знает быт и нравы страны Зэкландии не понаслышке. Вторая часть книги – увлекательный рассказ о происхождении многих слов и выражений так называемой «блатной музыки» – криминального русского сленга. Автор рассматривает блатной жаргон не как «тайный» язык, а как форму существования живого великорусского языка. Читатель узнает много неожиданных фактов, убедится, что воровскоеарго тесно связано со славянской мифологией, историей нашей страны, бытом ремесленников, крестьян, священнослужителей; открытием для многих станет то, что «блатная феня» была не чужда Петру I и Александру Пушкину...
эй толстый 19 февраля 2014 04:04
369 комментариев Мастер комментария, Пользователь+
Оценка: 10
Вспоминаю улицу из детства и железнодорожный вокзал, куда мы сбегали с уроков и где бывало прятались от старшеклассников. Тут же слышу едкий, необыкновенно соленный и прокуренный говор старухи-армянки, каждое утро выходившей на переон с лотком. Она точно находила и указывала каждому свое место. Если надо буквально обрисовывала человека с ног до головы, оторопевшие пассажиры и встречающие не знали как и реагировать. Что это было, на каком языке она со всеми общалась и где, а главное как такая речь зародилась. Любопытно но пошлого хамства или обычной бытовой ругани в речи не было ни слова. Для сравнения в памяти возникает образ военрука в школе, бывшего морского офицера. Вот кто действительно матом дышал и думал. Но что интересно с вокзальной торговкой он был всегда вежлив, знал свое положение. Или заводские мастера в цеху, куда попал сразу после школы не сумев поступить в институт. Человек десять пенсионеров, лет шестидесяти с лишним, все как один ярые коммунисты старой закалки, они успели отсидеть еще при Сталине.
На вопрос - Николай Кузьмич за что - один вполне серьезно ответил - за анекдот - остальные лишь довольно закивали, хвастовства и излишнего трепа в этой теме не поощрялась.
Так вот они между собой в разговоре были удивительно подчеркнуто вежливы и замкнуты, старая камерная иерархия строго соблюдалась. Начальник цеха и старший технолог во время обеда обычно скромно молчали и к старикам не совались. Их речь была очевидна и понятна лишь друг для друга и очень походила на говор вокзальной бабки.
Таких примеров масса. К примеру, есть на карте города и поселки где говорить обычным, цивильном, лоховским языком или незнать блатного - впадлу, тут и в касяк влететь не долго. Не удивительно что при помощи фени стало возможно писать стихи и книги. Прочтите сами, где станет смешно не бойтесь посмеяться. Если захотите пропустить некоторые страницы, перелистните их. Возможно, что то останется в памяти и будет полезно в будущем.
И на последок. Кузьмич обычно любил шутить - все люди делятся на две части, одни уже сидят, другие стоят в очереди и готовятся сесть.
Чур меня.