— Реальность такова, Айрин: при дворе новичка съедят и только в твоих силах сделать так, чтобы злопыхатели поперхнулись. Учись управлять своим даром, потому что за тебя это никто не сделает. Он бесспорное преимущество и в то же время уязвимое место.

Я упрямо задрала подбородок, боясь выглядеть слабой в его глазах. Грасаль умеет ломать людей. Хуже придворных интриг только козни советника его величества. Судьба подарила мне шанс выбиться из простой шашки в «дамки». Мой вес в этой партии сильно вырос, и князь тоже это прекрасно осознает, желая самостоятельно переставлять фигуры на доске.

— Прошло совсем немного времени. Как видите, я уже делаю успехи. Скоро вы будете умолять меня стать вашим осведомителем.

Лицо Грасаля скривилось как от зубной боли.

— Я не прошу, а приказываю, Айри-ин. Пора бы уже это усвоить.

Полностью опустошенная, я промолчала, но он не сдержал ехидства:

— Надеюсь, ты хотя бы помнишь, что скоро состоится заключительная часть [*В царстве Льен коронация проводится в два этапа] коронации твоего отца. Викар как никогда уязвим.

Сообщив мне это, советник опустился на землю и потянулся за брусникой, цеплявшей взгляд красными пятнами посреди блестящих, словно натертых воском, темных листьев. Я последовала примеру князя и зачерпнула сразу целую горсть. Зажмурившись от удовольствия, ощутила во рту кисловатый вкус нагретых на солнце ягод.

Мы молча собирали бруснику, пока Грасаль так же без слов не достал кусок полотна с восхитительно пахнущим свежим домашним сыром. Я завистливо покосилась на князя, нарезающего добычу припасенным ножом. Совершенно не глядя в мою сторону, советник придвинул ко мне несколько кусков.

Некстати вспомнила, что не стала завтракать, в нетерпении желая отправиться на прогулку. Но Дамиан Грасаль был бы не Дамианом Грасалем, если бы даже не предусмотрел взять с собой еды. Нет никого более расчетливого и корыстного, чем лорд Семи Скал. Осталось только понять, чем в данный момент вызвана его щедрость.

— Пока мне нет нужды тебя травить, — не поднимая глаз от головки сыра, прокомментировал он. Это «пока» неприятно резануло мой слух, но я сдержалась, чтобы не уязвить его в ответ. Раз уж я пленница, то хоть наемся. Иллюзий насчет побега не строила — этим я ничего не добьюсь. Если я хочу победы, нужно действовать через отца.

Я поддалась соблазну и закусила бруснику приобретенным в трактире сыром. Чуть пресноватый вкус угощения князя удачно оттенял сладковато-вяжущий — ягод. Я разомлела от еды и лесного жара, отдыхая от цинизма Грасаля, взявшего привычку безжалостно возвращать меня неприятными словами в реальность. Но передышка длилась недолго:

— Живая ты ценнее, чем мертвая, и я попытаюсь сохранить тебе жизнь. В твоих интересах, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Я вспыхнула, задетая его честностью. Подняв голову к пасмурному небу, ощутила, как по лицу ударили первые дождевые капли. Они заструились вдовьими слезами по разгоряченной коже, затекая за шиворот.

В один миг жаркая духота сменилась приятной свежестью. Запах хвои еще сильнее ударил в нос. Вдали от людей, с их вездесущими мыслями, я почувствовала себя как никогда спокойно. Даже присутствие Дамиана Грасаля не просыпалось солью на раны. Я с упоением вдыхала тягучий аромат сосновой смолы, дразнящий — хвои и терпкий дух сухой поросли, растущей по краю лесной тропы.

Но даже волшебные мгновения когда-нибудь подходят к концу.

— Пойдем, Айрин, пока непогода еще не усилилась.

С сожалением поднялась со мха и отряхнула платье. Дамиан Грасаль взволнованно посмотрел на небо, явно раздумывая, какие сюрпризы оно еще преподнесет.

Дождь быстро усиливался. Казалось, мы недалеко ушли от трактира, но всего за минуту ходьбы вымокли до нитки. Ко всему тому же я едва поспевала за князем, уверенно шагающим по направлению к укрытию. Оно и понятно: мои движения сковывало намокшее платье, а туфли никак не подходили для прогулок по влажной земле. Грасаль видел, что я не в силах придерживаться его темпа ходьбы, но даже не думал замедлиться. Лорд Семи Скал только отпускал едкие замечания:

— Быстрее! В монастыре совсем разучилась быстро двигаться?

Я стиснула зубы, сдерживая проклятья. Холодные капли били по лицу, ветер продирал до костей, а мой наряд едва ли защищал от его порывов. Я уже не смотрела на дорогу и, совершенно не задумываясь, перепрыгнула через пень. Времени смотреть под ноги просто не оставалось.

— Живее, Айрин! Что ты замерла, как брюхатая олениха?

Кровь забурлила в венах. Я едва сдерживалась, чтобы не расцарапать ему лицо. Хотя нет, не сдерживалась — просто не могла догнать и осуществить задуманное.

— Поторапливайся! — крикнул советник, небрежно отодвигая от себя ветвь орешника и… ударяя меня ею по лицу.

— Ай! — воскликнула я и упала на землю, неудачно подвернув ногу. Лодыжку пронзила резкая боль.

Через несколько метров пути заметив мое отсутствие, Грасаль раздраженно посмотрел назад. Его темные волосы прилипли к коже, оттеняя ее привычную бедность, а глаза горели ядовито-зеленым цветом на безжалостном лице. Я встретила его взгляд с не меньшим жаром и яростно процедила:

— Не все могут похвастаться, что имели возможность научиться двигаться по лесу, как по свободной дороге. Идите, я вернусь сама!

— Я не собираюсь дожидаться тебя в трактире. Вставай, Айрин! Не нужно изображать передо мной кисейную барышню.

Приходилось кричать, чтобы перекрыть шум дождя. Разбивающиеся о землю капли звенели, точно горный хрусталь, и лес гудел, как девушки, рассказывающие о бале дебютанток. Вода ручьями текла под ногами с громким журчанием скатываясь вниз по склону.

— Что бы вы ни думали, я действительно повредила ногу, и, кстати, по вашей вине. Разве вы не знаете, что нужно придерживать ветви, когда идешь впереди?

— Если бы ты шла нормально, не останавливаясь то и дело, она бы тебя даже не задела, — непоколебимо ответил Грасаль.

— Вы же все-таки князь, — без особой надежды проворчала я, понимая, что истории о благородных принцах остались в книгах. — Вас учили быть обходительным с женщинами.

— С леди, — поправил он.

Я ошарашенно вскинула голову. Советник невозмутимо смотрел на меня сверху вниз, даже не делая попыток помочь. В его глазах совершенно не мелькало сочувствие, они оставались привычно-холодными, без проблесков тепла. В одной короткой фразе Грасаль сумел выразить отношение ко мне.

— Я тебе не гувернантка, чтобы вытирать сопли шелковым платочком.

— У меня никогда не было гувернантки, — сказала я и действительно шмыгнула носом, продрогнув от ветра.

— А зря.

В сердцах выпалила:

— Ну и сволочь же вы, князь!

— Разве я это скрывал?

Он подошел ко мне и в один миг поднял на руки. Я успела только уцепиться за его шею, чтобы снова не свалиться на землю. Невольно прижавшись к советнику, ощутила жар чужого тела. От кожи Грасаля исходил едва уловимый запах сандала и кедра, несмотря на обстоятельства показавшийся мне довольно приятным.

Вскинув голову, растерянно посмотрела на князя, не зная, что и думать. По его виску стекала капелька пота. Мне неожиданно захотелось ее слизнуть, но, испугавшись своих желаний, смущенная, я отвернулась. Боги, что со мной творится?..

— Что? — недовольно спросил князь, вероятно заметив мой румянец.

— Спасибо, — тихо отозвалась я.

Грасаль хмыкнул, не сбавляя скорости. Собравшись с духом, поинтересовалась:

— Это вы вынесли меня из экипажа?

— Если я не бросил тебя в лесу, это еще не значит, что буду охранять твой сон.

Я недоверчиво сощурилась, но ничего не сказала. Время покажет, лукавит князь или нет.

Дождь все еще лил как из ведра, не утихая ни на секунду. Ветер тревожно завывал, дергая за ветви деревьев. Я сощурила глаза, пытаясь разглядеть впереди просвет, но ничего не увидела. Сомнение камнем легло на душу.

— Вы уверены, что идете в верном направлении?

Грасаль столь выразительно на меня посмотрел, что я прикусила губу, больше не решаясь задать вопрос. Вопреки его уверенности, мое беспокойство не иссякало. Время проходило, а мы все еще не вышли к трактиру. Даже вялые отголоски мыслей людей не доносились до моего сознания.