Я привязала нож к чулкам, надеясь потом внимательнее рассмотреть его при дневном свете. Металл оказался холоднее куска льда, но быстро согрелся от тепла тела. Я повернулась к скелету и вернула на место последнюю кость — лучевую. Когда восстановление одинокого обитателя тайного хода подошло к концу, я с удовлетворением оглядела плоды своих трудов. В который раз пострадавший после столкновения с бастардой, он ровно сидел возле стены, словно никем и не потревоженный. Ничто не указывало на мое появление в темном, отрезанном от остального дворца коридоре.

Я задержала на скелете взгляд, мысленно гадая, что стоило ему жизни, как вдруг заметила, что некоторые кости выглядят светлее других. Я недоуменно нахмурилась и села на пол, пристально разглядывая конечности единственного хозяина тайных закутков. Белесые пятна мучнистой росой покрывали диафизы [Диафиз — тело трубчатой кости. Автор честно обещает впоследствии заменить это слово на что-то менее забористое], крошась мелким порошком. Удивительно, что время окончательно их не погубило, но, видимо, сохранности остова погибшего мужчины препятствовала лишь скитающаяся по нелюдимым коридорам дочь царя.

Никак не останавливающаяся кровь, просочилась сквозь повязку и несколько темных капель с различимо громким в тишине звуком соскользнуло с ладони вниз.

Кап-кап…

Я застыла, точно загипнотизированная змея перед сагасским чарователем. Капли крови упали точно на маленькую трещинку в кости, оставленную когда-то «белым мором», и та медленно затянулась. Я потрясенно охнула, крутя ее в руке. Не может быть! Ткани выглядели абсолютно целыми, словно страшная болезнь никогда их и не разрушала.

Наша кровь — сила, наша душа — расплата…

Лекарство от хвори всегда было в том месте, о котором я даже не думала, — в моих жилах.

Глава 16

Его величество неодобрительно хмурился, всем своим видом коря дочь за неосмотрительность. Я виновато опустила глаза, хотя совершенно не испытывала раскаяния.

— Айрин, ты ведь могла заразиться! Даже лучший целитель не нашел лекарства, способного излечить новую форму мора.

Страшные картины, щедро подкинутые воображением, до ужаса пугали отца. Он поправил шейный платок, резко испытав нехватку воздуха после моего признания.

— Слава Треокому, все обошлось, но ведь ты едва не погибла! Думаешь скелет случайно находился там все это время? Да этого мужчину умышленно заперли в тайном коридоре, чтобы зараза дальше не распространялась по дворцу!

— Я не знала, что погубило этого несчастного, отец. В любом случае теперь даже тех, кто считался неизлечимо больным, можно спасти. Разве не чудесно?

— Я умолчу о том, что без карты ты могла просто заблудиться, — как будто не слыша меня, проворчал царь. — Если ты думаешь, что я позволю калечить собственную дочь ради каких-то бедняков, то ошибаешься. Даже капли крови Фальксов не должно пропасть даром!

— Пока это излишне, отец. Я надеюсь, что новые сведения помогут магам изобрести целительный эликсир.

Викар медленно успокаивался, хотя я знала, что малейший толчок мог с легкостью вызвать новую вспышку гнева: от любого напоминания о риске, которому я подверглась, все бы заполыхало, как от маленькой искры, попавшей в сухие сучья.

Так или иначе известья быстро достигнут и ушей Дамиана Грасаля, ведь ничего в столице, а то и во всем царстве Льен не происходит без его участия. Меньше всего на свете мне хотелось сталкиваться с холодным безразличием князя и вспоминать, почему именно я забрела в тайный ход.

— Как идет подготовка к свадьбе? — сменила я тему, поняв, что монарх не будет противиться встречи с лекарем.

— Стремительно, — пожал плечами царь. — До назначенной даты осталось всего несколько дней.

— Уверена, что даже привыкшую к изобилию королеву Сагасса поразит великолепие Льен, — аккуратно вставила я, чтобы не спрашивать напрямую, приедет ли правительница заморского государства на торжество или нет.

— Ее не будет, — сообщил волновавшую меня деталь отец.

Я попыталась скрыть разочарование, но его тень все равно омрачила лицо. Его величество моментально заметил перемену в моем настроении.

— Ты расстроена?

Я нарочито равнодушно пожала плечами. В неудобном платье со слишком тугим корсетом, сильно давящим на тело, это получалось недостаточно выразительно, но старые привычки все равно давали о себе знать. Я надеялась, что расстояние не помешает ее величеству сдержать слово. Мне и так пришлось балансировать на грани, чтобы выполнить ее приказ.

— Нет, просто любопытно. Я так много о ней слышала. Даже интересно, чья версия наиболее близка к правде.

— Осторожнее, Айрин. Королева — одна из самых опасных женщин, которых я знаю.

— Даже больше Шанталь?

— Айрин! — потрясенно воскликнул Викар, не найдясь с ответом, услышав подобную дерзость.

— Смолкаю. Просто хотела убедиться, насколько сильно принцессе удалось вскружить голову жениху.

— Шанталь — не угроза нашим отношением. Я всегда буду любить и защищать тебя, чтобы ни случилось.

— Это не ревность, отец. Просто волнуюсь.

Но Викар мне не поверил. Я мрачно улыбнулась: папа с детства привык все решать за меня, думая, что так поступает лучше.

— Я послала за лекарем. В скором времени он прибудет во дворец, чтобы взять образец крови, — вспомнила, посмотрев на часы. Большая стрелка, сделанная в виде золотого пера, практически приблизилась к полудню.

Царь покачал головой.

— А если бы я не позволил?

— Никогда не лишне обсудить происходящее в стране.

«Как ловко ушла от ответа… Общение с Грасалем идет девочке на пользу. Вот только, как бы он не вылепил из нее подобие себя», — мысли государя заставили вздрогнуть. Я до боли сжала кулаки, вспомнив о князе. Перед глазами все еще стояла отвратительная сцена, как бы я не гнала эти воспоминания прочь. Нет, ни за что не уподоблюсь Дамиану!

— У тебя есть при себе нож?

Я кивнула и развернула отрез ткани, в которую спрятала неожиданную находку. В дневном свете и сама с интересом уставилась на ранившую руку вещь. Нож выглядел совершенно обычным и простым, такой можно встретить у любого жителя царства, не державшего и золотого за всю жизнь в руках. Если бы не гравировка, украшающая ручку узором из древних букв, я бы подумала, что до сего момента он просто лежал никем не тронутый в тайных ходах, оплетающих дворец, но знакомая надпись на старом наречии с легкостью разбила эти надежды: «Наша кровь — сила, наша душа — расплата».

Весточка от покойной царицы резала взор, напоминая, что все происходит неспроста. Сначала сапфировая диадема, а теперь и иной дар — несущий спасение для совсем отчаявшихся людей. Что будет дальше?

Царь задумчиво покрутил нож в руках. Загадочная надпись тоже заинтересовала Викара. Он провел пальцем по строчке, пытаясь вникнуть в ее смысл, и поднял голову:

— Про кровь все ясно. Но причем здесь душа?

— Не знаю, — как можно равнодушнее пожала плечами, хотя ноги оплела паутина страха.

В отличие от отца я давно догадалась, что надеялась донести Илис. Ни одни мысли я не гнала от себя так, как эти. Диадема — единственное, что держало на плаву, и я боялась лишаться ее поддержки. Но за все приходиться платить… Даже за не невероятный дар, о чьем появлении никогда не просила.

Раздался удар, а за ним из часов выпорхнула полупрозрачная птица. Сокол приземлился на стол и громко закричал.

— Полдень, — сказала я и кинула взгляд на дверь.

Целитель не заставил себя долго ждать. Это оказался располагающий к себе мужчина, с поседевшими висками и твердым голосом. Царь уже знал его, а вот я столкнулась впервые. Я перевела взор на отца, безмолвно спрашивая разрешение на рассказ.

— Миледи желает донести важные сведения, но сперва я попрошу вас принести клятву, что о произошедшем в этих стенах никто не узнает.

Лекарь быстро справился с возникшем после услышанного требования удивлением и произнес: