— Ты потеряла свой чертов рассудок, Адриана.

Я резко вскинула взгляд.

— А ты судишь человека, которого никогда не видел, основываясь на его репутации, работе и смехотворных требованиях мужчины, называющего себя моим отцом. Если бы Хантер действительно был для меня опасен, я бы сейчас уже не дышала. Верю ли я, что он все еще может меня убить? Да, потому что я не чертов наивный драгоценный цветок, не понимающий, что такое мафия! Он может подойти прямо сейчас и выстрелить между глаз, а потом исчезнуть, прежде чем кто-нибудь сможет хоть что-то сделать. Но не стой тут и не говори, что потеряла свой «чертов разум» только потому, что верю: мальчик, которого я знала, все еще внутри него.

Гайдж медленно покачал головой.

— Он убьет тебя. Не задумываясь. Ты даже не представляешь, насколько тебя ограждали от правды. Я знаю про Карло Россо такие вещи, от которых у тебя волосы встанут дыбом, принцесса.

— Так почему бы тебе не достать свои яйца из задницы и не рассказать мне, чтобы я могла принять решение, основываясь на полной информации о нем, вместо того чтобы втирать мне прописные истины? Я не фарфоровая кукла. И ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. — И он это сделал, что свело меня с ума.

Я знала, что меня ограждали. Знала, что мама и Дариен предпринимали все возможное, чтобы держать меня в курсе событий, но без чрезмерного погружения в преступный мир. Самым большим маминым желанием было, чтобы я росла, как обычные девочки-подростки. Она не хотела, чтобы я беспокоилась о том, что случилось в Нью-Йорке или Бостоне, или в Чикаго. Она говорила мне ровно столько, сколько необходимо, чтобы я не переживала.

Но я знала куда больше, чем все думали, потому что многое слышала, о чем они не догадывались.

— Полгода назад твой отец узнал, что один из его капо вел двойную игру и сливал информацию семье Терези, — начал Гайдж, его глаза напряженно смотрели на меня. — Он вызвал вашего драгоценного Хантера и приказал переломать предателю все кости. И он это сделал, включая шею, а спустя двенадцать часов адской боли Карло выстрелил ему в голову, чтобы положить конец его существованию.

Я с трудом сглотнула.

— Несколько недель назад контрабандиста, который должен был поставить Романо кокаин стоимостью в миллион долларов, из-за его неосторожности задержали представители DEA¹⁷. Он избежал ареста, но весь товар изъяли. Знаешь, что произошло с ним и его семьей? Его дочь сбежала с новорожденным ребенком, но жена была жестоко изнасилована тремя мужчинами по очереди, а потом всей толпой. Карло стоял там с пушкой у головы контрабандиста, заставляя того смотреть каждую долбаную секунду, а потом выстрелил ему в бедро в качестве предупреждения.

Мне стало плохо. Дыхание перехватило, а желчь поднялась к горлу. Я прикрыла рот рукой и не могла смотреть на Гайджа в этот момент. Не потому что он рассказал мне это, но потому что он сделал это настолько невозмутимо. Он не дрогнул, даже когда описывал, как ее насиловали. Его лицо ничего не выражало, но я видела ненависть в его темных глазах.

— Видишь? Ты выглядишь так, как будто тебя сейчас стошнит, Эдди. Он не мальчик, который защищал тебя от больших плохих дядь, вознамерившихся похитить тебя. Он жестокий садист, fica, который заслужил быть сожженным заживо за все то, что натворил.

Fica. Пизда. Гайдж редко использовал такие слова. Одно это говорило, как сильно он ненавидел Хантера.

— Он вынужден был все это делать, — тихо размышляла я, отнимая ладонь ото рта и опуская ее на грудь, — выполнять приказы моего отца.

— Ты пытаешься его оправдать. Невероятно!

— Это правда, Гайдж. Ты же знаешь. Да, сотворенное им заслуживает презрения, но ты знаешь, что ему было приказано это сделать, поэтому не веди себя так, будто он один повинен в их смерти, — теперь настала моя очередь смотреть на него. — Ты забываешь, что твоя семья поставляет наркотики и женщин. В Лос-Анжелесе существуют героин и амфетамин, а также торговля проституцией — вот как семья Понтарелли до сих пор держится на плаву. Нью-Йорк — другой мир, — мой голос стал тише. — Он грубее, суровее и жестче. Так что да, мне отвратительно то, что он сделал, тебе должно быть тоже, но там совершенно иной мир. И мой отец держит его в железной хватке. Если не он, то за дело возьмется кто-то другой.

Гайдж не отводил взгляда, даже когда снова пробежал пальцами по волосам.

— Звучит, как будто ты уже решила, доверяешь ему или нет.

— Отнюдь, — я обняла себя за плечи. — Тот факт, что хочу видеть в нем хорошее, не означает, что доверяю ему. Я лишь не хочу, чтобы ты, глядя на него, не видел никого кроме убийцы, потому что знаю, что в нем есть нечто большее.

— Но пытаясь разглядеть это, ты можешь обнаружить, что он всего лишь убийца, и тогда это приведет к твоей смерти, — явно ощутимое беспокойство за меня отразилось в его глазах, и я, опустив руки, сократила расстояние между нами.

Обняла его за талию и положила голову на плечо. Грудь Гайджа поднялась от тяжелого вздоха, и он тоже крепко меня обнял. Поцеловал в макушку, задержав ненадолго губы в волосах. Я закрыла глаза и прижалась к нему.

— Ты будешь мне доверять? — спросила его мягко.

— У меня проблемы не с доверием к тебе. А к нему, — проговорил он в мои волосы, крепче сжав, перед тем как отпустить. — Я не доверяю ему, когда он рядом с тобой.

С этим сложно было поспорить. Я тоже не особо доверяла Хантеру.

— Знаю, — посмотрела вверх на Гайджа и положила ладонь ему на щеку. — Я знаю, что ты хочешь уберечь меня, но для этого придется подвергнуть меня опасности. Чуть-чуть.

— Это самая противоречивая вещь из тех, которые ты говорила, Эдди.

— Да. Но это важно... для меня. И давай смотреть правде в глаза, — я отступила назад и приподняла бровь. — Если он не убьет меня, кто-то другой попытается сделать это.

— Ты действительно умеешь успокоить парня, — сухо ответил он. — Хорошо. Я знаю это выражение твоего лица.

Мои глаза расширились.

— Какое выражение?

— Вот такое, — он махнул рукой в мою сторону. — Брови вздернуты, глаза насмешливые, безуспешная попытка не ухмыляться... Это твое решительное выражение лица.

— У меня нет решительного лица, — усмехнулась я. Как смешно.

— Есть, и я могу видеть, что ты приняла решение снова поговорить с ним. Так что хорошо. Я позволю тебе это сделать.

Я облизнула губы и улыбнулась. Он разрешает мне? Он? Как мило с его стороны.

— Но я хочу знать, когда планируешь поговорить с ним и где, и если ты не будешь связываться со мной каждые полчаса, то приду и найду тебя.

— Да, папочка.

— Заткнись, — он притянул меня к себе, обняв одной рукой сбоку, а затем отпустил вновь. — Давай вернемся внутрь. На этот раз обещаю держать в узде свой темперамент.

Я закатила глаза, но позволила увести себя обратно в дом. Громкий шум голосов разносился по коридору и кухне. Стены приглушали звуки, но можно было запросто разобрать, что горячая дискуссия касается Хантера. Я покачала головой, пожала плечами и подошла к столовой.

Прислонившись к косяку, окинула взглядом четырех спорящих мужчин. Похоже, только один человек был на моей стороне, готовый позволить Хантеру опровергнуть сомнения, — Дариен. Гайдж, конечно, тоже, но его стремление было под угрозой, поэтому не думаю, что могу полностью на него рассчитывать.

Я даже сомневаюсь, что решимость Гайджа выдержит подробности того, насколько мы с Хантером были близки десять лет назад.

— Адриана? — обернулся Дариен. — Что ты думаешь?

Я бросила взгляд назад на Гайджа, прежде чем встретиться с ним глазами.

— Я хочу поговорить с Хантером. Одна.

— Не обсуждается, — оборвал меня Армо. — Слишком опасно.

— Прошу прощения, — ответила я, удерживая свой взгляд на нем. — Вы, должно быть, неправильно меня расслышали. Я не спрашивала разрешения поговорить с ним. Я собираюсь побеседовать с ним. И сделаю это одна. Посылать армию ради простого разговора нет смысла.