Анетти подняла голову вверх, смотря в светлые глаза девушки и платок, которым она прикрыла свои прекрасные рыжие волосы и, набравшись смелости поцеловала её манящие губы во второй раз, уже полностью отдаваясь тем неземным чувствам. Такого не было с Шоном, он никогда не вынуждал её дыхание учащаться настолько сильно и из-за этого возникать ощущению, что она задыхается. Задыхается от переизбытка чувств.

Как и Элин. Она обнимала Анетти, мечтая зарыться руками в её густых каштановых волосах. Это было троеточием в их отношениях, новой главой, которая означала, что дальше будет что-то большее, чем дружба. Им не помешает пятнадцатый век, риск быть казнёнными за запретную любовь, возможные осуждения друзей, хотя Элин была уверена на сто процентов, что её поймут и примут такой, какой она есть.

Они целовались недолго, ведь всё же опасались, что их заметят и тогда им придётся бежать из второго города. Анетти чувствовала себя намного лучше после признания, к которому морально готовилась все дни. Девушки даже не подозревали, что за ними следит ребёнок, который уже наблюдает не первый день.

* * *

Рен выпустил из объятий Нику и девушка поднялась на ноги, убегая в свою комнату. Она не хотела никого видеть, выслушивать их попытки философствовать. Рен был не против, чтобы девушка побыла наедине и сама попыталась разобраться в том, что произошло. Его целью был Купер, из-за которого всё это и началось. Парень знал, что он виновен в этом, ведь Калеб бы так просто в драку не полез.

Оказавшись на улице, Рен попросил Айли уйти прочь, чему девушка не возражала. Она зашла в дом, тоже закрываясь в комнате, чтобы переварить сегодняшнюю ссору. Такого у них не должно быть, ведь они не просто команда, они семья.

Рен сел рядом с Купером, который смотрел вниз, даже не обращая внимания на парня. Ему было всё равно на то, что происходит, на злого Калеба, плачущую Нику, или напуганную Айли. Он не мог смириться с тем, что его собственная сестра не хочет слушать его.

— Я знаю, что это из-за тебя такое произошло с Калебом, — начал разговор Рен.

Купер хмыкнул, поднимая взгляд на друга.

— Естественно. Просто я предупреждал о том, чтобы он не делал того, чего не нужно. Понимаешь, Рен, это произошло дважды и я этого не заметил. Просто как слепой ходил, когда этот ублюдок её трахал.

Рена напряг его грубый тон и выражения, но он решил не зацикливаться на этом и продолжил разговор со спокойным голосом:

— Конечно, я не прощаю их действия, но ты тоже перегнул палку. Дай Николь самой что-то решать в своей жизни. Не будь её постоянной нянькой.

— Я буду ею, потому что она убила своих родителей! — воскликнул Купер, совершенно не замечая, что Николь стояла возле двери и слышала всё, что сказал брат.

Она только перестала плакать, как ей на голову вновь вылили ведро дерьма. Девушка бросилась бежать, не обращая внимания на возгласы Купера, который уже увидел её. Рен остановил мужчину, усаживая его обратно на землю.

— Пускай она сама успокоится. Я бы сам так отреагировал на твои слова. Выбирай, что говоришь, Купер, это не шутки. Твоя ненависть ни к чему хорошему не приведёт. Сам знаешь.

Купер сжал кулаки, собирая все мысли воедино и просто захотел сам убежать куда-то, прыгнуть со скалы и разбиться, чтобы ничего не видеть вокруг.

— Извини...

— Не передо мной нужно извиняться, а перед Никой, которая теперь тебя терпеть не может. Она твоя сестра, уважай её решения. Знаешь, я видел, как Калеб смотрит на неё, он любит твою сестру, так же, как и она его. Ты должен радоваться её счастью. Не всем же быть одинокими до тридцати лет.

Купера это задело. Он понял, что пытался навязать Николь жизнь, которую считал нормальной: учёба, а после постоянная работа и никаких отношений. Мужчина жил так, поэтому и хотел, чтобы Ника была похожа на него. Но он не учёл, что она личность и не похожа на него ничем, кроме общей фамилии. У неё собственные взгляды на жизнь, свои убеждения. Ему стоит уважать их и прислушиваться хоть иногда к словам сестры.

— Мне никогда тебя не понять, ведь у меня нет младшей сестры, но всё же тебе стоит успокоиться, — продолжал свои нравоучения Рен.

— А как бы ты отреагировал, если бы Эмма в шестнадцать лет перепала с человеком на девять лет её старше?

Он снова не задумался над тем, что сказал, снова повёл себя, как идиот. В нём говорила даже не способность, а он сам, со своим ужасным характером и отвратительными манерами. Рен поднялся с земли и уже собрался уйти, чтобы самому не сорваться, но всё же остановился и, развернувшись, сказал:

— Ты бы постыдился говорить об Эмме. Сам знаешь, что мне не суждено её больше увидеть. А теперь сиди и думай над тем, что ты натворил.

Он ушёл, оставив Купера наедине со своей болью и страданиями. Мужчина ощущал, что ведёт себя просто отвратительно, но ничего не мог с собой поделать. Лишь молча ненавидеть себя и свои поступки.

* * *

Калеб остановился, когда оказался вне черт города. Он хоть и был ужасно зол, но всё же осознавал, что на людях его способность показывать не стоит. Пока парень контролировал себя, хоть и с трудом.

Он смотрел вдаль, желая никогда больше не видеть Купера. Он ценил его, просто то, как мужчина отреагировал на них с Николь... Это выходило за все рамки. Купер избил его до полусмерти, точно не чувствуя угрызений совести. Как и Калеб, когда ударил его молнией.

Он почему-то сел на землю, зарываясь руками в траву. Внутри бушевал неведомый ранее ураган эмоций и будто бы что-то кричало ему мстить, убивать и наслаждаться этим. Но светлая сторона говорила о том, что стоит бороться, а не подчиняться глупой силе. У него есть Николь, которую он любит и не хочет ей делать больно.

Внезапно, он со злости пустил шар электричества в дерево и оно загорелой ярким пламенем, которое не волновало парня. Ему было плевать, что пожар может разгореться сильнее и уничтожить все деревья. Он просто хотел забыться, перестать быть тем, кто он есть. Избавиться от силы, стать обычным.

Стать тем, кем он был буквально год назад.

Калеб смотрел на огонь, который медленно убивал такое высокое дерево. Внутри у него было такое же пламя, которое некому тушить. Оно сожжёт его изнутри до тла, превратив в монстра.

— Твою мать, Калеб! — послышался сзади испуганный голос Николь.

Она подбежала к парню и замерла возле дерева, ужасаясь огня.

— Что ты натворил?

— Успокойся, это же красиво, — ответил спокойно парень.

— В каком месте это красиво? Надо его потушить.

Ника бросилась бежать, но Калеб быстро поднялся и схватил её за запястье, притягивая к себе. Она попыталась вырваться, но хватка оказалась слишком сильной. Ника смотрела на огонь и осознавала, что с Калебом что-то не так.

— Что, послушаешь своего брата и больше не будешь со мной? — спросил Калеб, смотря в глаза девушки.

— Нет, с чего ты взял, что я буду его слушать?

— А с того, что я по твоим глазам вижу. Ты готова уйти.

— Нет! — прикрикнула Николь, понимая, что начинает бояться Калеба.

— Так докажи, Ника.

Он сказал это так сладко и девушка сразу заметила, что ранее никогда не слышала, чтобы парень так говорил. Калеб сам мало понимал, что делает. Грань исчезла. Он под властью способности, хотя и отрицает это.

Николь вздыхает и впивается в губы парня, отдаваясь чувствам, показывая безграничную любовь к Калебу. Но взамен парень её отталкивает и резко валит на землю, нависая сверху и хищно изучая лицо. Николь не нравился этот взгляд, да и поведение Калеба. Она попыталась оттолкнуть его, но не удалось, ведь весовая категория у них достаточно разная.

— Пожалуйста, нужно потушить пожар, — сказала тихо девушка и почувствовала, как парень сильнее вжал её запястья в землю.

— Ты не доказала, что любишь меня, — сказал Калеб.

— А это нужно доказывать? Это достаточно просто сказать. Я люблю тебя, Калеб. А теперь, пожалуйста, отпусти.

Он отрицательно замотал головой, а после запустил свою руку под рубашку девушки, блуждая ладонью по животу и поднимаясь выше. Мурашки, которые были мерзки Николь, покрыли её кожу и она осознала, что пора переходить к радикальным мерам. Она молча ослепила Калеба и он испуганно отстранился от девушки, начиная ощупывать своё лицо.