В отличие от буржуазной этнографии, изучающей дикарские общества, советская этнография изучает все народы земного шара. В настоящее время на земном шаре дикарских и варварских народов нет, сохранились лишь отдельные «запоздалые» общества. В силу неравномерности исторического развития одни человеческие общества ушли вперед, другие задержались на ступенях развития, уже пройденных первыми. Это произошло вовсе не потому, что одни общества состояли из людей «высшей» расы, а другие — «низшей» расы. Наука установила, что нет ни высших, ни низших рас: человечество состоит из народов больших и малых, с разной культурой, с различным общественным строем, но все они без исключения — полноценные и полноправные члены единого человеческого рода.
Оказалось, что дикари и варвары — это не «игра природы», не какая-то «низшая раса», не способная к развитию. Они свидетельствуют об определенных этапах, через которые в своем развитии проходило все человечество. Все народы земли, одни раньше, другие позже, одни быстрее, другие медленнее, прошли через эти этапы.
Выводы Энгельса, подкрепляемые каждым новым фактом антропологии, археологии и этнографии, показали, что предки всех современных культурных народов были когда-то дикарями и варварами.
Богатейшие материалы, собранные разными путешественниками, особенно славными нашими путешественниками Миклухо-Маклаем о папуасах, Крашенинниковым о камчадалах (ительменах) и т. д., наполнились новым смыслом. Оказалось, что предисторические предки европейцев, столь гордящихся своей культурой, жили когда-то в таких же свайных постройках, в каких обитают ныне папуасы; что в тех местах, где высятся наши небоскребы, где раскинулись залитые электрическим светом муравейники — города, бродили когда-то покрытые звериными шкурами первобытные охотники, орудия которых были не лучше тех, какие существуют в настоящее время у дикарей Австралии.
Этнография, раскрывающая быт современных дикарей и варваров, помогает нам узнать, как жили наши предки, когда и они были дикарями и варварами. Многое из того, что дает нам археология, становится ясным из сопоставления с материалами этнографии.
Блестящим примером, показывающим, какое огромное значение имеют наблюдения этнографов для расшифровки материалов археологии, которые сами по себе иногда непонятны, является знаменитая пещерная живопись.
В 1879 году один археолог обнаружил в пещере Альтамира (в Испании) замечательные многокрасочные изображения животных на потолке и стенах. С тех пор в Западной Европе и в других местах было обнаружено очень много таких памятников пещерного искусства. Здесь и гравюры, и рисунки, и статуэтки, изображающие животных и женщин, и странные отпечатки руки на скалах и т. д. Было с полной достоверностью установлено, что это искусство принадлежит нашим доисторическим предкам, но цель и назначение этого искусства оставались для науки загадкой. Лишь когда в конце XIX и в начале XX века путешественникам удалось обнаружить подобные же пещерные и наскальные рисунки у тасманийцев, австралийцев и других современных отсталых племен, загадка пещерного искусства была раскрыта.
Оказалось, что часть этих рисунков имела колдовское, магическое значение. Это открыло нам, что и у первобытных людей должны были существовать верования и обычаи, напоминающие верования и обычаи живущих в наше время австралийцев и папуасов. «Немые» памятники археологии обрели, таким образом, язык и позволили науке проникнуть даже в духовный мир ископаемого человека, жившего десятки тысячелетий назад.
Не менее ярким примером плодотворного содружества археологии и этнографии в изучении первобытности является исследование орудий древнего человечества.
Коллекции каменных орудий, собранные археологами, в настоящее время позволяют с полной несомненностью установить, как на протяжении тысячелетий медленно совершенствовались и изменялись эти орудия. Сто лет тому назад по материалу, из которого делались орудия, разделили всю историю человеческой культуры на три века: каменный, бронзовый и железный. Каждый из этих «веков» продолжался, конечно, не столетие, а много больше. Каменный век, например, тянулся сотни тысячелетий, тогда как бронзовый век начался около семи тысяч лет тому назад, а железный век — не раньше трех с половиной тысяч лет тому назад.
Каменные орудия, как оказалось, очень разнообразны по своему виду, по своей отделке, по своему назначению, да и по своей древности. Археологи установили, что в каждом культурном слое земли всегда откапываются каменные орудия только определенного типа. Культурным слоем в науке называют пласт почвы, где в силу каких-нибудь обстоятельств сохранились ископаемые памятники человеческой культуры: орудия, остатки жилищ, украшения, утварь и т. п.
Обычно в пластах, которые находятся ближе к земной поверхности, обнаруживаются тонко отделанные, хорошо отшлифованные или отполированные каменные орудия, отличающиеся большим разнообразием. В пластах более древних, залегающих глубже, раскопки открывают все более и более грубо отделанные, все более и более однообразные каменные орудия, вплоть до таких камней, которые носят на себе еле заметные следы искусственной обработки и которые порой трудно отличить от простых камней.
Таким образом, археологи, сопоставляя самые разнообразные каменные орудия, установили целый ряд типов, или, как они говорят, «культур», следующих друг за другом во времени и различающихся прежде всего по способу обделывания камня. Каждой из этих культур дано свое название по тому месту, близ которого впервые откопаны орудия, принадлежащие к данному типу. Если нам, например, сообщают, что близ Гагарина найдены орудия ориньякской культуры, то это означает, что здесь найдены орудия того типа, который впервые был обнаружен близ городка Ориньяк, во Франции.
В науке принято разделять каменный век на два больших периода: древнекаменный век, или палеолит (от греческого «палайос» — древний и «литос» — камень), и новокаменный век, или неолит. Но и этих подразделений оказалось мало, и в настоящее время наука делит каменный век на шесть основных эпох, из которых к каждой относятся определенные культуры. Эпохи эти следующие.
Эолит, или «заря камня». Это — время простейших деревянных орудий, которые, конечно, не сохранились, сгнив в земле, и таких каменных орудий, которые создавались, вероятно, путем простого дробления и расщепления камня. Эти орудия порой невозможно отличить от обычных камней, находимых в природе. Совершенно очевидно, что первые орудия человека должны были отличаться крайней грубостью и простотой.
Может возникнуть следующий вопрос: раз еще у древнейших ископаемых людей должны были существовать простейшие деревянные орудия в виде палок и дубин, которыми иногда пользуются и современные человекообразные обезьяны, то почему мы не говорим о каком-то отдельном деревянном веке, а сразу начинаем с каменного?
Ни о каком деревянном веке, предшествовавшем каменному, говорить, однако, не приходится по той причине, что когда мы говорим об орудиях человека, то мы имеем в виду искусственно изготовленные человеком орудия, а не те, которые человек мог взять в готовом виде из природы. Отломанная от дерева или подобранная на земле палка, которой ископаемый человек мог воспользоваться для выкапывания корней или для защиты, — это еще не искусственное орудие. Для того чтобы, например, заострить палку или приспособить ее для более удобного держания в руке, человеку уже необходимо было использовать каменные орудия, ибо собственными зубами и ногтями он обделывать дерево был не в состоянии. Вот почему наука начинает историю человеческой культуры не с деревянного, а с каменного века, хотя и в эпоху эолита должны были уже существовать также и простейшие орудия из дерева.
За эолитом идет эпоха нижнего палеолита, к которой относятся слои с орудиями, изготовленными из камня сначала односторонним, а потом и двусторонним обтесыванием, главным образом кремня. Это «тесание», конечно, надо понимать не в нашем теперешнем смысле. «Тесание» заключалось здесь просто в оббивке одного камня другим для получения грубого клинообразного орудия.