В теплые межледниковые периоды климат Европы и северной Азии был гораздо мягче и теплее, чем теперь. Доказано, что в эти периоды обезьяны, бегемоты, бесшерстные слоны и другие животные, способные жить только там, где не бывает морозов, были обитателями не только южной, но даже и средней Европы. Самым страшным хищником в эти периоды являлся махайрод — саблезубый тигр, с его двумя длинными и острыми клыками на верхней челюсти.

Вот с какими животными приходилось иметь дело нашим ископаемым предкам в северном полушарии. Мы говорим о северном полушарии, потому что о южном полушарии в распоряжении науки имеются пока только очень скудные данные.

Что же представляли собой человеческие существа, жившие в ледниковый период на земле?

Несмотря на то, что от питекантропа, синантропа и гейдельбержца не уцелело костей руки, можно с уверенностью сказать, что труд обезьяночеловека носил еще зачаточный характер и в смысле производительности стоял несравненно ниже, чем у всех позднее живших людей. Мозг обезьянолюдей был недоразвит, он был значительно меньше, чем мозг неандертальца, у питекантропа он имеет в объеме 950 кубических сантиметров, у синантропа — 1050 кубических сантиметров, а у неандертальца он равен уже 1450 кубическим сантиметрам. Членораздельной речи, судя по строению черепов обезьянолюдей, у них быть еще не могло. Вообще строение их тела сохранило еще много обезьяньих черт.

Много обезьяньих черт было и у неандертальца: у него убегающий назад лоб, огромный надглазничный валик, очень массивная нижняя челюсть, лишенная подбородочного выступа, очень короткие бедра, а строение его позвоночника и ног свидетельствует о том, что у него не было еще вполне прямой походки.

Неандертальцы должны были представлять, судя по их скелетам, низкорослых сутулых людей с короткими ногами, чуть согнутыми в коленях, с неуклюжей и, неповоротливой походкой. У них были короткие руки, большой палец на которых отстоял так же, как у нас, но был менее подвижен, чем наш. Они должны были отличаться значительной физической силой. Хотя мозговая часть черепа у них была более развита, чем у антропоидов, но самый мозг был гораздо менее развит, чем наш.

И все же неандерталец гораздо выше по развитию своих предшественников — обезьянолюдей. Оценивая неандертальца на основании изучения около полусотни находок, можно было бы охарактеризовать его следующим образом. Если бы мы каким-нибудь способом могли увидеть этого человека, то должны были бы сказать: что за странный человек, как он похож на обезьяну! Относительно же обезьяночеловека можно было сказать скорее: что за странная обезьяна, как она похожа на человека! У питекантропа, синантропа, гейдельбергского человека больше обезьяньих черт; у неандертальцев их уже значительно меньше.

Как уже говорилось, у синантропа были найдены как эолитические, изготовленные путем простого давления и расщепления, так и грубо отесанные орудия. Неандерталец же характеризуется более совершенными орудиями труда, изготовлявшимися путем скалывания. Для того чтобы получить у орудий ровные и острые края, неандертальцы должны были оббивать их мелкими осколками, или, как говорят в науке, ретушировать их. А ретушь была уже делом довольно сложным, требовавшим и терпения и сноровки.

Что же можно сказать об обществе синантропов, людей тесаных орудий, и неандертальцев, людей сколотых орудий?

С полной уверенностью можно утверждать, что главное место в пище синантропа занимали плоды, орехи, клубни, ягоды, насекомые, мелкие животные, птичьи яйца. Подобно высшим обезьянам, синантроп был всеядным. Но, в отличие от них, при добывании пищи (охоте в широком смысле) он применял в своем собирательстве деревянные и каменные орудия, и это резко отмежевывает его от обезьяны.

Древнейшие ископаемые люди не могли быть охотниками в узком смысле слова, так как, во-первых, у них еще не было орудий для охоты, а во-вторых, судя по устройству их скелета, они были еще не способны как следует пользоваться метательными орудиями.

Наука установила, что обезьяны не умеют хорошо целиться, что они, как правило, бросают лишь сверху вниз и что стремительное бросание метательного снаряда существует только у человека, причем появилась эта способность не сразу.

Разумеется, и синантропам могло иногда удаваться загнать в яму или сообща убить какое-нибудь крупное животное, но это могло быть только делом случая. Техника древнейших ископаемых людей была слишком жалкой, орудия их были слишком убоги, чтобы охота могла служить им регулярным способом добывания пищи.

Охота загоном могла быть для них весьма существенным подспорьем, но не основной отраслью производства, не главным источником пропитания.

Это вовсе не означает, что древнейшие люди были вегетарианцами. Голод заставлял древнейших людей не брезгать ничем, что только годилось в пищу. Первобытный человек не был ни чисто плотоядным, ни чисто растениеядным животным — он был существом всеядным, которого только нужда заставляла налегать больше на растительную пищу: мясная попадалась не часто.

Изучение жевательного аппарата у ископаемых людей показало, что даже и неандертальцу приходилось питаться преимущественно растительной пищей. Их зубам приходилось не столько резать и рвать, сколько перетирать пищу.

Свою потребность в мясной пище древнейшие люди, до возникновения охоты на крупных животных, удовлетворяли, вероятно, поеданием различных насекомых, ящериц и мелких зверьков. И теперь еще у некоторых отсталых племен Австралии самым лакомым блюдом являются жирные личинки.

Разделение труда могло существовать у синантропов, судя по их орудиям, лишь в самом зачаточном виде. Поскольку дети и у древнейшего человека до известного возраста оставались беспомощными, постольку уход за ними и выкармливание их падали главным образом на долю женщины-матери. Следовательно, здесь уже очень рано должно было зародиться половое разделение труда: женщине приходилось выполнять иные работы, чем мужчине.

Далее, по мере усложнения орудий, должен был совершенствоваться весь труд человека. Как ни примитивен был труд синантропа, все же и в нем должна была быть какая-то сознательность, организованность. Вот почему уже здесь могло наметиться и возрастное разделение труда, то есть разделение труда между молодыми членами общества и старыми, как более опытными, умелыми, бывалыми.

В человеческом обществе на низшей ступени дикости не было ничего похожего на брак и семью в нашем смысле. В древнейшем обществе семья, состоявшая из мужа, жены и их детей, не могла бы просуществовать, тогда такой семьи и не было; забота о детях должна была лежать на всем небольшом коллективе, после того как матери отделяли их от себя. Только всему коллективу была по силам эта забота на том крайне низком уровне развития производительных сил, который был присущ первобытному обществу и на этой ранней ступени.

Древнейшие люди, таким образом, не знали еще ни индивидуального брака, ни парной семьи, ни частной собственности. Не знали они и обмена, так как обменивать им было нечего и не с кем.

Но уже у древнейших людей огонь имел первостепенное значение для защиты от хищников, да и вообще в борьбе за существование. Уменье пользоваться огнем является столь же специфическим человеческим признаком, как и изготовление искусственных орудий.

Уже синантроп (судя по кострищам и обгорелым костям животных в них) умел хранить его. У неандертальцев также были очажные ямы для хранения огня.

Благодетельную и губительную силу огня древнейшие люди легко могли узнать, сталкиваясь с различными явлениями природы: с лесными пожарами от удара молнии, со степными пожарами от самозагорания травы во время засухи, с действием лавы при вулканических извержениях. Далее, обнаружив, что некоторые горючие материалы обладают способностью тлеть, т. е. медленно гореть без пламени в течение многих часов, а может быть и дней, первобытные люди могли научиться постепенно поддерживать и сохранять естественный огонь.