— Перед тем, как отправиться в Гонконг, я решил для себя, что пока не увижу Вас и не исполню своё желание, я домой не вернусь.

Я повернулся к ассистенту и сказал, чтобы завтра этого парня пустили на съёмочную площадку. Мы тогда снимали «Криминальную историю»[83], и я действительно нашёл ему место в съёмочной группе. Он предложил показать мне своё владение кунг-фу, но я сказал: не нужно, сначала поучись и наберись опыта на съёмочной площадке. На следующий день, с самого раннего утра, он работал вместе с моими каскадёрами: раскладывал маты, передвигал реквизит, выполнял всякие мелкие поручения, вёл себя молодцом. На тот момент я уже набрался кое-какого опыта в общении с поклонниками. С некоторыми особо безумными фанатами нельзя сразу слишком сближаться, иначе у них совсем съедет крыша. Поэтому на площадке я с ним не общался, обедал я тоже отдельно от него, он ел вместе с моими каскадёрами.

Вскоре я узнал от ассистента, что парень хочет вернуться домой, так как у него заболела мама, но у него нет денег на авиабилет. Я сказал:

— Хорошо, купите ему билет и отправьте домой.

Однако неделю спустя он вдруг снова объявился. Я спросил его, в чём дело. Его ответ вызвал у всех бурю эмоций:

— Всё, что произошло со мной с того момента, как я приехал в Гонконг и до моего возвращения домой, так похоже на сон. После того, как я вернулся домой, я рассказал всем о том, что со мной здесь произошло, но никто мне не поверил, решили, что я всё выдумал. В конце концов я и сам начал сомневаться, что я сюда приезжал, что Вы меня действительно приняли в свою команду и я работал с Вами бок о бок. Я ведь даже забыл с Вами сфотографироваться, чтобы было хоть какое-то доказательство. И теперь я снова приехал, чтобы сфотографироваться с Вами и показать фото всем, кто сомневается.

Я с ним сфотографировался, и он уехал, увозя с собой фото. Несколько лет назад я привёз в Германию фильм «Карате-пацан» и снова его увидел. Он стоял в толпе и громко звал меня. Эта встреча было для меня большим сюрпризом. Я поинтересовался, как он поживает. Он рассказал, что теперь сам снимает кино, работает на съёмках в качестве постановщика боёв. Мне было очень приятно это услышать. На самом деле он и правда неплохо владеет кунфу.

Одна японская девушка каждый день приходила на съёмочную площадку смотреть, как я снимаю кино. Она приехала в Гонконг и отыскала площадку кинокомпании «Голден Харвест». Наша площадка тогда располагалась возле горного склона, там был установлен щит, на котором каждый день вывешивался распорядок на завтра: во сколько какой фильм будут снимать и кто в нём будет играть. Перед окончанием рабочего дня можно было подойти и ознакомиться с расписанием, и японка тоже очень быстро разобралась в этой системе.

Я видел её каждый день. Она стояла подпирая стену и, прикрыв половину лица, следила за каждым моим движением, куда бы я ни шёл. Когда я менял дислокацию, она тоже перемещалась к соседней стене и продолжала за мной наблюдать. Если кто-то из девушек на съёмочной площадке разговаривал со мной, она сверлила их взглядом, полным ненависти. Так продолжалось довольно долго, мне стало её жалко, и я попросил одного из сотрудников пригласить её на обед. Я привык есть в большой компании, тогда я сидел внутри ресторанной кабинки, а сотрудника попросил сесть с девушкой снаружи. Иногда, увидев меня, она здоровалась на японском — говорила «охайо», пожимала мне руку и одновременно быстрым ловким движением вкладывала мне в руку записку. Поначалу содержание записок было самое обычное, всякие там пожелания счастья, но со временем стало меняться. К примеру, она могла написать: «Я понимаю, что тебе неудобно проявлять ко мне чувства при посторонних, ничего страшного, ведь достаточно уже твоих взглядов, чтобы я почувствовала, что в душе мы с тобой желаем одного и того же». Ради меня она занялась изучением китайского языка, и хотя фразы иногда строила не совсем складно, но смысл написанного вполне можно было понять. Сначала она подписывалась как Yumiko, а потом стала подписываться по-китайски как «госпожа Чэнь»[84]. На съёмочной площадке она тоже всем говорила: «Я госпожа Чэнь».

Она приехала в Гонконг по обычной туристической визе, и в конце концов настало время уезжать. Сперва она съездила в Макао, а из Макао вернулась в Гонконг, и после этого про визу даже не вспоминала. Когда работники миграционной службы попросили её покинуть территорию Гонконга, она сказала им, что она моя жена. Они очень удивились: «Как? Жена Джеки Чана?». Хотя они не очень-то в это поверили, но всё же визу продлили. После этого она так делала каждый раз. В конце концов представители миграционной службы позвонили в мой офис, и мои сотрудники сказали, что это неправда. Потом у неё постепенно стали заканчиваться деньги, из хорошей гостиницы она переехала в среднюю, а после — и вовсе в убогую. Я начал понимать, что так больше продолжаться не может, своей жалостью я лишаю её возможности вести нормальную человеческую жизнь.

А как-то раз она меня очень сильно напугала. Мы закончили съёмки и фильм находился на стадии пост-продакшн, она больше не могла видеться со мной на съёмочной площадке и потому разведала, где я живу. Однажды вечером мы все пошли на студию смотреть смонтированный материал, и домой я вернулся только в 4 часа утра. Выйдя из машины, мы с коллегами торопливым шагом направились к моей квартире. Девушка пряталась в коридоре, прижавшись к стене, и когда я появился, она вышла из тени и сказала: «Привет»… Как же мы все перепугались, это был ужас. Так происходило несколько раз, и мои коллеги начали её побаиваться, она же настаивала на том, чтобы её называли «госпожа Чэнь», это уже больше походило на маниакальный психоз. Один из моих коллег пожаловался в миграционную службу, чтобы её отправили на родину. Я до сих пор из-за всего этого переживаю, но тогда у меня не было другого выхода, я боялся, что, если так пойдёт и дальше, она попадёт в какую-нибудь неприятную историю.

Раньше я ежегодно устраивал рождественские вечеринки для своих поклонников, в них принимало участие от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. На самой крупной вечеринке как-то собралось 4000 участников. Поклонники из разных стран приезжали в Гонконг, я отправлял за ними в аэропорт несколько автобусов, на которых было написано «Международная встреча поклонников Джеки Чана». А Гонконг ведь город небольшой, так что новость о встрече разлеталась очень быстро, гостиницы были переполнены. Если мероприятие попадало на период съёмок, я приглашал участников встречи посетить съёмочную площадку, куда они и приезжали на тех же автобусах. Они приезжали партиями по два автобуса, если бы все десять с лишним автобусов приехали разом, съёмочная площадка просто не смогла бы всех вместить.

Каждый раз на вечеринке присутствовали все 16 каскадёров из моей команды, они стояли рядом со мной и выполняли роль телохранителей и ассистентов. Я пожимал руки, а они должны были фотографировать и вручать подарки. Поклонники выстраивались в очередь. Прежде, чем подойти ко мне, каждый должен был настроить свой фотоаппарат. Когда подходила очередь, фотоаппарат передавали кому-то из ассистентов, я пожимал руку, а ассистент фотографировал и вручал сувенир. В мероприятиях, где принимает участие столько людей, всегда всё делается быстро и на автомате: подошёл, пожал руку, сфотографировался, отошёл, забрал подарок — следующий. Мои каскадёры очень слаженно работали и здорово мне помогали. На самых первых встречах я ещё и раздавал автографы, и в итоге на всё про всё у нас уходил целый день, в конце концов я перестал давать автографы.

Одна девушка подошла и спрашивает по-английски: «Можно мне…?». А народу было так много, что я её не расслышал и говорю: можно, можно. Она подняла руку и легонько дала мне пощёчину. Я опешил, так же, как и мои ассистенты. Никто такого не ожидал. Я сказал: ничего, ничего страшного. Девушка ушла, подошёл следующий.