- Ну, а ты, моя хорошая, сможешь так? – оборачивается он к Алисе, которая с ужасом смотрит на довольную Лизу – конечно, двое таких видных мужчин заинтересованы в ней!

- Э…нет.. – Алиса неловко встает и роняет салфетку на пол, от чего конфузится еще больше. Нагибается и получает ощутимый шлепок по попке.

- Да что вы себе по…

- Да ладно, садись, чего там! – грубо схватив ее за руку, усаживает снова на стул Николай Иванович, которому явно надоело ходить вокруг да около, и хотелось бы уже приступить непосредственно к действу. Хоть Лиза и хороша, а эта недотрога просто невозможно прекрасна, даром, что зажатая.

- Оставьте меня, я домой поеду! – не оставляет попытки достучаться до собутыльников Алиса.

Все трое смеются. Ясно, что сценарий развития вечера совсем другой.

Ее глаза постепенно наполняются влагой. Вот надо же было так вляпаться! А ведь ее предупреждали не связываться с Лизкой! Она в немом отчаянии обводит глазами зал и вдруг застывает. Не может быть. Это просто чудо. Это ее спасение.

Ее спасение, свеж и чист, в отвратительно прекрасном костюме от Бриони, ловко управляясь с вилкой и ножом, расправляется с ужином, беседует с молодым человеком, представителем такого же клана яппи, не подозревая, что здесь творится такое беззаконие.

Вскочив со стула, неожиданно ловко освободившись от захвата мужчины, совершенно не путаясь в высоких каблуках, Алиса, словно торпеда, направилась к цели.

Антон, увидев, кто бежит к нему навстречу, даже замер с вилкой у рта.

Однако, взяв себя в руки, с легким звоном отложил вилку на край фарфоровой тарелки.

Заглянул за спину будущей сводной сестры.

Так и есть – за ней, словно кабан в загоне, борясь с отдышкой, прет Николай Иванович, бывший отцовский партнер, отвратительная личность. Лицо раскраснелось, словно перед апоплектическим ударом, пот струится по шее, прямо за ворот дорогой рубашки.

Однако загнанная жертва быстрее оказывается у финиша.

- Антон, очень рада тебя видеть, - без остановки, совершенно не обращая внимания на его собеседника, эта невоспитанная девчонка вклинивается в разговор. – Я должна тебе кое-что сказать. Дай, мне, пожалуйста, ключи от дома Олега Борисовича, я поживу там до их приезда!

- Но там ремонт! –вспоминает он, наблюдая, как загнанный зверек меняет цвет щек на стыдливо-красный.

- Мне все равно! Мне негде жить! Помоги мне!

- Я могу с удовольствием вам помочь! – Георгий, даром, что правая рука, соображает быстро. - Тем более, для такой красавицы предоставить кров у себя дома – это честь, а не услуга.

- Садись, - резко бросает Антон, задетый внимательным раздевающим взглядом Георгия, заструившимся по бедрам Алисы.

Та сразу брякнулась на стул.

- Антон Олегович, какая встреча! – боров, настигнувший свою жертву, протягивает руки молодым людям для приветствия.

- Николай Иванович! Добрый вечер!

И, не оставляя шанса что-то изменить, и в первую очередь себе, продолжает:

- Вижу, вы уже познакомились с моей сестрой!

С ухмылкой оба технократа – яппи наблюдают, как боров поперхнулся воздухом.

- Алиса….э…Олеговна?

- Не совсем, Николай Иванович, но в будущем тоже – Дроздова.

- Ну э… тогда до встречи, ..Алиса!

Ретируясь трусливо поджав хвост, он решает, что лучше вдвоем с другом сегодня проведет время с пышногрудой Лизой, которой, судя по всему, эксперименты втроем не кажутся чем-то новым, чем перейдет дорогу Дроздову, известному на весь город своим акульим характером. Чуть почует кровь - добьет без суда и следствия. Одной больше, одной меньше, да, немного жаль пропажи такой фигуристой рыбки, но в аквариуме его уже дожидается беленькая медуза с вкусной грудью, чей сосок он все же успел лизнуть, запустив волну возбуждения по телу прелестницы.

- Ну, рассказывай, - от показного благодушия не осталось и следа. В черных глазах – решимость и немного злости.

- Нечего мне тебе рассказывать, - как опасность миновала, на девушку снова словно опустилась уверенность в собственной непогрешимости. Подмигнув Георгию, который тут же расплылся в блаженной улыбке, встала из-за стола.

- Стоять! – так, наверное, разговаривают дрессировщики в своих клетках, потому что возникает жуткое желание повиноваться главному, владеющему хлыстом, сразу же и беспрекословно.

- Села! – вот и дрессировка в действии. Ноги сами собой подкашиваются и тело возвращается в привычное положение. Только руки осталось сложить перед собой, словно примерной ученице.

- Говори, - голос сух, но глаза горят. Теперь понятно, почему он не стал работать у отца – два владельца хлыста никак не уживутся в одной клетке.

Голова опущена вниз, осматривая свой потрескавшийся маникюр. Давно надо было обновить, да и таскание баулов с вещами красоты не добавило.

- Меня выселили из квартиры.

- Негде жить?

- Негде.

- Хорошо.

Чего уж хорошего? Ничего хорошего, да ему не понять, такому хозяину жизни.

Он подзывает официанта, рассчитывается кредитной картой, вслед за Георгием, помогает ей встать из-за стола, отодвинув стул, показывает кивком следовать за ним к выходу, прощается с коллегой, и, наконец, сидя в пассажирском сиденье пижонского Фольксвагена, соизволяет опуститься до объяснений.

- Будешь жить под моим присмотром.

- Это где?

- У меня. Где твои вещи?

- На вокзале.

Вскинутая бровь и никакого комментария. Только машина приветливо замурчала под уверенной рукой хозяина.

Продолжение от 15 июня (:

Да уж, возле камеры хранения они смотрятся как люди из другого мира, если не другой эпохи, - она, в красивом платье, что угадывается под бежевым простеньким пальто, и он, в крутом шерстяном, дорогом, пошитом явно под заказ. Легко обойдя очередь и не получив за это плевка в спину, получает две ее сумки, которыми она, считает, обойдется на первое время. Остальное просит вернуть и оставить до оплаченного срока. На всякий случай продлив камеру еще на время.

Алиса еле успевает на своих высоких каблуках за ним, легко рассекающим толпу вокзального люда. И удивляется, какими взглядами его провожают встречные женщины – с чуть задумчивой поволокой, обрачиваясь к высокому, с крутым разворотом плеч, при этом очень стройному, гармоничному.