— Он вернул ей босоножки, которые она у него забыла.

— Какие босоножки? — Не понял мужчина.

— Очевидно, те, в которых она была у него в Сочельник. — Неуверенно проговорил Гарри, пытаясь вспомнить тот безумный день.

— А как Гермиона оказалась в босоножках в конце декабря в холодном британском доме? — Недобро спросил Министр.

— Я перенес ее из дома ее родителей. — Пояснил Гарри, не очень понимая, за что сейчас ему вкатят выговор.

— Гарри, ты перенес девушку из летнего климата в зимний, даже не удосужившись ее переодеть? Или хотя бы дать ей с собой, во что переодеться?! — Начал закипать Кингсли.

— Я не подумал об этом. — Покраснел обескураженный Поттер и опустил глаза вниз. Он действительно в тот момент не думал ни о чем, кроме как о желании спихнуть несговорчивого Малфоя в руки его подруги. Да и на облаве следовало немедленно появиться.

— Стало быть, — начал рассуждать Министр, — его действия — это следствие твоей халатности. Да?

— Да, сэр. — Вздохнул Поттер.

— И если бы ты не поступил, как последний наргл, то Малфою не пришлось бы нарушать этот запрет?

— Да, сэр.

— В таком случае будем считать этот случай форс-мажорным. Но тебе я объявлю выговор.

— Спасибо, сэр! — Посветлел сразу Гарри.

— Иди. — отпустил Избранного Министр, — С Авроратом я поговорю. Но впредь будь внимательнее. Иначе мисс Грейнджер тебе отомстит.

— Уже. — Буркнул Гарри, потирая ушибленные места, и пошел на выход.

— Кстати, — окликнул Бруствер Поттера уже почти в коридоре, — как Гермиона с ним общалась?

— Нормально. — Неуверенно произнес Гарри, размышляя, что неплохо бы действительно убедиться в этом.

— Ну-ну. — Усмехнулся Министр и вернулся к своим делам.

***

Гарри стоял в нерешительности у камина. Он не мог сделать выбор, кому первому нанести визит — Гермионе или Малфою.

«Если я пойду к Гермионе, то она снова будет на меня орать — Малфой ее наверняка опять довел и вывел из себя — это минус. Но кидаться она в меня ничем не станет, потому что уже все разбила — это плюс. Но нотации мне может читать долго. Это явный минус. Но вряд ли очень долго, потому что под горячую руку попал уже Малфой, и она наверняка будет уставшей. Это явный плюс. Теперь Малфой.» — Продолжил мысленно рассуждать Гарри, глядя на дно камина.

Коллеги уже подозрительно поглядывали на него, но Гарри привык к разным взглядам и практически не обращал на них никакого внимания.

«Если пойти к нему, то он будет либо дерзить, либо отмалчиваться. Если Гермиона его распекала на все лады, то он будет взбешенный. Сделать мне он ничего не сможет, но нервы потреплет изрядно. Не хочу. Одного раза мне достаточно. А если они провели вместе не очень много времени, и Гермиона не успела вынести ему мозг, то Малфой будет молчать. Дилемма.»

Так мысленно рассуждал Гарри, продолжая рассматривать пустой камин, держа горсть летучего пороха в сжатой ладони. Он действительно не знал, как ему поступить, пока не услышал за спиной голос Элаизы Дженкинс, которая пыталась дозваться его. Гарри дернулся и быстро вошел в камин. Адрес Малфоя вырвался сам собой, и Поттер исчез в зеленом пламени. «Значит, мужская солидарность.» — Выдохнул он, очутившись в замке слизеринца.

В комнате никого не было. Гарри поплотнее укутался в мантию и пошел искать хозяина. Тот наверняка был в одной из ближайших комнат. Почему-то никогда Поттер не заходил дальше этого коридора — Малфой всегда был в этом крыле дома. Второе крыло всегда пустовало.

Заглядывая в двери, что открывались из полутемного коридора, он искал непокорного блондина. На пятой ему повезло. Драко спал, но явно что-то беспокоило его во сне. Он метался и стонал. Гарри вынул палочку и быстро, но тихо подошел к спящему. Малфой хмурился и стонал, его постель была смята. С очередным стоном он слегка изогнулся, его лицо исказила непонятная гримаса, а потом его губы раскрылись:

— Гермиона! — Простонал он и как будто забылся.

Гарри от неожиданности выронил палочку. Звук упавшего древка отозвался громовым раскатом в тишине комнаты. Малфой вздрогнул и открыл глаза.

***

Драко Малфою снился сон, до жути похожий на его реальность. Та самая поляна, на которую он каждое полнолуние прибегает, чтобы излить белому светилу свою тоску и одиночество. Вот только на этот раз он на ней не в волчьей шкуре, а в своем человеческом облике. И он не один. Рядом с ним — она, в том самом палантине. Его Грейнджер.

«Нет, не моя. Она не должна стать моей. Так не должно случиться!»

Гермиона стоит в нескольких шагах. Лунный свет окутывает её словно саван. Она так красива, что Драко не может оторвать от неё взгляд. Её глаза искрятся такой нежностью и заботой, что сердце сжимается и, казалось, перестаёт биться.

— Не подходи! — Отчаянно вскрикивает он, хотя глаза молят об обратном.

— Почему? — Искренне, по-доброму спрашивает она, делая шаг навстречу.

— Я тебя разорву! Ты умрешь!

Он отчаянно пытается заставить себя сдвинуться с места, и умчаться в чащу леса. Как можно дальше и глубже; лишь бы не навредить своей девочке!

— Я смогу! Я уже не тот, что был раньше! Я не тот хорек! Я…

— Но я верю тебе. — говорит она. — Верю и доверяю.

Ее голос обволакивает, словно патока, и сердце парня заходится в бешеном ритме.

— Я доверяю тебе себя. Свое сердце, свою душу. И свое тело.

Девушка делает еще шаг, чтобы быть ближе, чтобы они могли коснуться друг друга.

— Я — твоя. — шепчет она проникновенно. — Всегда. Навсегда.

И она раскрывает руки. С ее плеч падает светлый палантин, и Драко, задержав дыхание, видит, что под ним нет ничего. Гермиона стоит перед ним абсолютно обнаженная, только ноги обуты в те самые босоножки. Член Драко дергается от перевозбуждения, а сам он гулко сглатывает. Невыносимо это терпеть.

— Дотронься до меня, как я до тебя. — продолжает говорить девушка, прикасаясь к его груди. Туда, где часто бьется его сердце. Рубашка растворяется, будто ее и не было, и он чувствует, как огонь сжигает его изнутри. Его кожа пылает, но и рука Гермионы горяча. Обведя рукой его грудь, она пропускает между пальцами его сосок, что заставило Малфоя застонать сквозь стиснутые зубы.

— Ты мне нравишься, Драко. — шептала она, слегка царапая его кожу. — Мне нравится гладить твои плечи, касаться твоей груди. Я люблю смотреть в твои стальные глаза. Они блестят желанием, и это подкупает. Я вижу, что ты хочешь меня, но сдерживаешься.

— Не хочу. — Прорычал парень сквозь зубы, зажмурившись изо всех сил.

— Хочешь. — мурлыкнула девушка у самой шеи, коснувшись его своей грудью. — Ты сам выдаешь себя. — и она крепко прижалась к его выпирающему паху, обняв его мускулистую спину. — Коснись меня и убедись, что я хочу тебя не меньше. — И девушка оставила легкий поцелуй под ухом.

Драко застонал в голос и впился в её рот. Его поцелуй был жадным, отчаянным. Он хотел выпить все ее соки, чтобы утолить жажду обладания, свой голод, который он испытывал. Проникая языком все глубже, он обхватывал ее губы своими. Носы сталкивались, дыхание перемешивалось, но это не останавливало, а только распаляло. Малфой чувствовал частое сердцебиение Гермионы, и ему это нравилось. Нравилось, что он вызывает в ней такие чувства. Ее эмоции, ее желания сейчас принадлежали ему безраздельно, и это будоражило. Опускаясь ниже по ее телу, он упивался ее глубокими выдохами и протяжными стонами. Он чуть не сошел с ума от обилия ощущений, добравшись до сочной груди. Упиваясь реакцией подрагивающего тела, он продолжал высекать из него искры будущего пожара.

— Драко… — Простонала она в последний раз, звонко стукнув каблучком.

— Гермиона. — Прошептал он в ответ и открыл глаза.

Приходя в себя, он увидел обескураженного Поттера, который нагнулся и поднял с пола свою палочку.

— Что ты тут делаешь? — Хрипло спросил Драко, пытаясь проснуться и забыть страшный сон, который манил своей сладостью. Зверь внутри урчал от немыслимого удовольствия.