Туманова Анастасия Валерьевна, Русецкая Ирина Алексеевна

Гроши счастья

Аннотация:

Упав в канализационный люк в центре Москвы, скромная сотрудница Российской государственной библиотеки Анна оказывается в незнакомом мире. Выполняя неизвестную ей вначале миссию под руководством встреченного провожатого по имени Грох, героиня проходит полный опасностей путь в поисках таинственного средневекового манускрипта и его разгадки. По дороге друзей ждут встречи с драконами, сфинксами, кораблем призраков, пребывание в тюремном подземелье, таинственном замке, на тропическом необитаемом острове, населенным диковинными существами и другие приключения. Вернется ли героиня в привычный мир и как дальше сложится ее жизнь?

No Русецкая И.А., Туманова А.В., 2015

Глава 1

Писклявый звук будильника прервал сладкий сон. Пробурчав что-то невнятное, женщина перевернулась на левый бок и на ощупь попыталась нашарить адское устройство, мечтая о тишине.

Вопреки ее желанию будильник продолжал трезвонить. Кряхтя, она села, протерла глаза и с ожесточением хлопнула по крышке ненавистного механизма, найденного, наконец, под кроватью.

За окном заливались лаем собаки, шумели машины, кто-то отчитывал нерадивого отпрыска. Было весеннее московское утро.

Наша героиня Анна Марьяновна встала с кровати и начала искать тапки. Тапки находиться не желали. “Люся!..” - мелькнула в полусне мучительная мысль. Вероятно, тапки утащила эта маленькая пушистая зараза. Чтоб она ими подавилась! Хотя нет, тогда ей точно пришлось бы промывать желудок, третий раз за последние два дня.

Люся была собачкой системы йоркширский терьер. Начальница Анны, уезжая на две недели на научный семинар в Берлин, уговорила свою подчиненную взять это “чудное создание” к себе. Вечером накануне отъезда начальница привезла Люсю и две большие коробки с ее “приданым”. Оно включало в себя три комбинезона на разную погоду (“Вдруг поднимется ветер!”), собачью кроватку, ящичек с лекарствами, витаминами и баночками специального питания, несессер с маникюрными принадлежностями для стрижки когтей и причесывания и еще какие-то приспособления, рассказ о предназначении которых Анна по большей части прослушала. Она завороженно смотрела на устройство, состоящее из нескольких трубок, и предназначенное для промывания желудка, если собачка съест что-нибудь не то.

“Возможно, не всё так страшно и начальница всего-навсего перестраховывается”, - старалась убедить себя Анна.

Здесь можно было бы сказать три “ха-ха”. Если бы Анна знала, сколькими неприятностями обернется пребывание Люси в ее квартире… Она бы всё равно согласилась, потому что отказывать людям не умела. Хотелось бы сказать, что причиной этого была ее доброта или способность к сопереживанию и самопожертвованию, но дело в том, что она просто не умела отказывать. Соглашаясь на что-нибудь неприятное для себя, она сначала испытывала чувство гордости, а вскоре после этого начинала мучиться, что позволяет себя использовать. Так же вышло и с Люсей.

Когда начальница, проведя инструктаж, касающийся правил обращения с животным, наконец, уехала, Люся забилась в угол комнаты и сделала там лужу. Анна вытерла пол и решила накормить собачку, чтобы задобрить ее. Выбрав из привезенных начальницей баночек с питанием ту, на которой была самая красивая этикетка, Анна, которая сама еще не ужинала, да и не планировала это делать, поскольку со вчерашнего дня придерживалась принципа “не есть после шести”, предложила деликатес Люсе. После десятиминутных уговоров, та, к Анниному облегчению, позволила себя накормить. Анна решила отдохнуть на диване с книгой, а Люся, вспомнив, что она собака, а не анорексичная блондинка, отправилась обследовать квартиру. Четверть часа в квартире царила тишина. Тикали часы, шелестели переворачиваемые Анной страницы книги. Конечно, всё не могло быть так хорошо. Поднятая с дивана чувством смутного внутреннего беспокойства, Анна пошла искать Люсю. Двухкомнатная квартира в хрущевке явно проявила свои преимущества по сравнению с домами на Рублевке и, тем более, с Зимним дворцом: Люся нашлась быстро. Она лежала в обмороке на балконе. Как выяснилось в результате нервных телефонных переговоров с начальницей, Люся никогда не смотрела на мир с балкона четвертого этажа. Это вызвало у нее шок и проблемы с желудком, решать которые пришлось с помощью того самого устройства, которое так потрясло Анну своим видом.

Поздно вечером Люся с промытым желудком и Анна, наевшаяся на ночь хлеба с солью и печенья, угомонились, помирились и, обессиленные, легли спать.

Около пяти утра Анна проснулась от ощущения, что случилось что-то неприятное. Точно, она лежала в луже, а рядом, тихонько посвистывая во сне и иногда вздрагивая лапами и всем телом, лежала Люся. Забегая вперед, можно сказать, что реакция Люсиной хозяйки на рассказ об этом утреннем казусе, в очередной раз вселило в Анну чувство безнадежности и непонимания людей: “Ну и что, что написала в кровать! Люся же не слон!”. Ликвидация последствий аварии заняло некоторое время, потом Анна с внутренним стоном повалилась на подушку, чтобы доспать оставшийся час.

Итак, будильник прозвонил, пора было вставать и отправляться на работу. Тапки не находились. Терпение заканчивалось. В итоге, найдя только один тапок, Анна скинула его с ноги, с раздражением швырнула в угол и побрела принимать душ, чтобы смыть остатки сна. Люся спала на своей подстилке, если можно так назвать это обитое бархатом сооружение.

Чайник засвистел. Анна, напевая себе под нос какую-то песенку, мастерила бутерброд. Да не просто бутерброд, а целый хлебно-колбасно-сырный Титаник. Идеи здорового питания, льющиеся с голубых экранов в доверчиво распахнутые души российских женщин были погребены и на этот раз под гнетом недосыпа и хмурого настроения.

Через полчаса Анна уже была готова. Напоследок раз пять проверив состояние и местоположение Люси, газ, розетки, утюг, два вентиля в ванной, магнитофон, телевизор и шланг стиральной машины, она вышла из квартиры. Закрыв дверь, и всего два раза открыв ее снова, чтобы убедиться в том, что она закрыта, измученная Аня смело повернулась спиной к двери и лицом к лифту. Напрасно она сделала это смело…

- Всё ходють и ходють, чтоб им…! - проскрипела соседка по лестничной клетке, выскочив перед Аней как чертик из табакерки. - Опять гады какие-то все стены изрисовали, управы на них нет! Вот поймаю, милицию вызову, пускай штраф плотют.

Обрадовавшись, что не к ней обращены претензии соседки, вечные жалобы которой Ане уже порядком надоели, она, взяв себя в руки, ответила как можно более спокойно: “Да, конечно, нечего им в подъезде безобразничать!”. И поспешила поскорее покинуть этаж на приехавшем лифте, не разбирая, что ей вслед кричала соседка.

А зря. Потому что одна из ее перчаток осталась на лестничной клетке. О чем она могла бы узнать, вытерпев хотя бы десятиминутный монолог, включающий обвинения против соседей, политики НАТО и подделок вологодского масла, в ходе которого вскрылась бы и причина потери перчатки. Она заключалась, по мнению соседки, в том, что “из ЖЭКа гады лампочки выкручивають по подъездам”.

Лампочки Аня по требованию всё той же соседки, ругаясь про себя страшными словами и с трудом балансируя на стремянке, регулярно красила гуашью в разные цвета. Это должно было способствовать их сохранности, но почему-то лампочки всё равно вывинчивали, может быть, соседи, а может, конечно, и работники ЖЭКа. Впрочем, со слов соседки можно было бы составить целую конспирологическую теорию, согласно которой жизнь составляли заговоры, мошеннические выходки, безобразия и злоупотребления родственников, соседей, американцев, украинцев, евреев, оппозиционеров, масонов и пр. Одобрения соседки заслуживал только Путин, выступления которого она регулярно смотрела по телевизору и которого называла гордо: “Орел!”.