— Конечно, на кровати… — прохрипел Дерек, не без труда выворачиваясь. Они некоторое время боролись, причем совсем даже не в шутку, но потом Дереку все же удалось повалить Алефа на лопатки и улечься сверху. — Сначала я тебя. Потом ты меня, — сказал, тяжело роняя слова, и стал расстегивать на нем брюки.

— Да похрен уже, кто кого, — Алеф приподнял зад, что бы Дерек стащил с него брюки вместе с трусами. Давно и крепко стоящий член глухо шлепнулся на живот. — Сворачивай прелюдию! — и потянулся к Маккентоевской ширинке.

— Черт… — Дерек сбросил штаны со скоростью света и, быстро сплюнул себе на ладонь. — Надеюсь, Малыш, ты с кем-нибудь трахался без меня, потому что иначе будет больно… — он вогнал член сразу до самых яиц, и Алеф взвыл от боли и удовольствия.

Кажется, Дерек догадался, что его член был единственным, когда-либо оказывавшимся внутри. Потому что замер на дрожащих от напряжения руках и буквально сверлил взглядом.

— Я не гей! — рявкнул Алеф и в который уже раз ухватил за шею, заставляя рухнуть ему на грудь. — Давай уже, Старичок… — прошипел на ухо, дергая бедрами.

От злости и возбуждения мутнело в глазах, и только боль, короткими вспышками разбавляющая удовольствие, немножко сдерживала стремительно подступающий оргазм.

Кончали они как двое зверей — с рычанием и воем. Впервые на памяти Алефа Дерек вел себя так шумно.

— Я знаю… — сказал Дерек, когда оба немного отдышались. — Я просто тебя поддразнил. Если хочешь знать, к своей заднице я тоже никого не подпускаю.

— Я знаю, — Алеф по-хозяйски положил руку ему на ягодицы. Они не затрагивали тему моногамии или измен, и Алефу даже в голову не приходило думать, трахался ли Дерек с кем-нибудь в Париже. Или в Лос-Анжелесе — в дни, когда приезжал поздно. Он только был абсолютно уверен, что без резинки Дерек трахает только его. И сам неукоснительно следовал этому правилу.

Дерек улыбнулся и медленно, со вкусом его поцеловал.

— Не могу сказать, что останусь равнодушным, если увижу, как ты зажимаешься с другим мужиком, — протянул он полушутливо. — Но это твой выбор, в чью постель приходить, и моя тебе рада.

Алефа передернуло. Одна только мысль, что его коснется другой мужчина — не Дерек, — обдавала гадливостью. Не в смысле похлопать по плечу по-дружески или придержать за локоть, а что-то более интимное. Он вообще подозревал, что если по какой-то причине они с Дереком расстанутся, все гомосексуальные эксперименты на этом благополучно закончатся.

— А моя рада только одному мужику — тебе, — проговорил он и перекатился, подминая Дерека под себя. — И сейчас я тебя в нее наконец-то заполучил.

Глаза Дерека сверкнули — как всегда, когда тот был чем-то сильно доволен, — и он улыбнулся.

— И как же ты собираешься этим воспользоваться?.. — поинтересовался, понизив голос. Теплые ладони скользнули по плечам.

— Нагло, вероломно и крайне выгодно! — заявил Алеф и поцеловал его в губы — быстро, всего пару раз скользнув языком между ними. Потом прикусил дернувшийся кадык. Провел языком по колючей щетине, поцеловал ямочку между ключиц.

Это хорошо, что Дерек уже кончил. У Алефа будет время поиграть по своим правилам. И что он сам кончил — тоже хорошо: на ноющий, кажется, так и не опавший член можно пока не отвлекаться.

Быстро сбегав в ванную за влажным полотенцем и обтерев обоих, Алеф скользнул вниз и устроился у Маккентоя в ногах. Широкими, мягкими движениями облизал быстро твердеющий член, поджавшиеся яички и подхватил Дерека под бедра, поднимая вверх и широко разводя в стороны.

Черт, как же он соскучился… По насмешливому взгляду, по тихому голосу, по знакомой до последнего лучика улыбке. По кофе по утрам в полном молчании. По тяжелой руке на животе во сне. И безумно хотелось вспомнить, коснуться. Пометить Дерека собой.

И Алеф трогал, гладил, облизывал. Горячий твердый член, яйца, чувствительную кожу за ними, гладкие складки пульсирующего ануса. Сгибал Дерека все сильнее, чтобы провести языком до самого копчика, вминал пальцы в кожу, оставляя красные отметины, и не замечал требовательных ударов пятками по плечам и сдавленных ругательств.

— Твою мать, ну всё! — Дерек напряг все силы и сумел-таки сбросить его и уложить на лопатки. — Если ты не хочешь нормально трахаться, то считай, что это изнасилование! — и сел на него, ловко направив в себя член. — Да-а, черт побери… — выдохнул с наслаждением. Запрокинул голову, зажмурился и двинул бедрами из стороны в сторону. — А если так?.. — он завел руки за спину, уперся ладонями Алефу в колени и выгнулся, скользя по члену сначала вверх, потом вниз.

Алеф только застонал, жадно ловя ртом воздух. Довольно долго он никак не мог решить, чего хочет сильнее: чтобы Дерек ускорился или наоборот, замер. Опрокинуть его на спину, самому вдалбливаясь в жадное жаркое тело, или поставить на колени, подложив Маккентою под живот подушку. Или распластаться на кровати и смотреть, как Дерек сам трахает себя его членом. И можно было провести так остаток ночи, но у Дерека болело колено, а Алеф рассчитывал еще разок оказаться нанизанным на его член.

— Я сам кого хочешь изнасилую, — дав Дереку пару минут, он резко крутанулся, подминая его под себя и начал двигаться, как нравилось обоим — быстро, резко, не щадя и не жалея.

Дерек дал ему волю, широко разведя колени. Он положил руки на задницу, но управлять не пытался — лишь жмурился, вздрагивая от удовольствия, и изредка пытался поцеловать, но при этом первый же отстранялся, не желая мешать.

На этот раз их хватило надолго, но закончилось все также безумно.

— В следующий раз я найду способ прилетать на выходные, — сказал Дерек, стирая с живота сперму полотенцем. — Потому что это безумие какое-то.

— Это еще тут мотоциклов нет, — хмыкнул Алеф и лениво поднялся. — Я в душ, — сказал, оглядев себя. — Идешь? Там кабинка широкая.

— Идем, — кивнул Дерек и неохотно поднялся. — Только, чур, перерыв. Кстати, как ты меня назвал? — он поймал Алефа за руку и дернул к себе. — Старикашка?!

— Ну если я Малыш, то ты точно Старик, — фыркнул Алеф. — И радуйся, что не назвал тебя Папашей!

— Это ты радуйся, что не назвал! — с негодованием мотнул головой Дерек. — У меня тут же опал бы и больше не поднялся!

— У меня бы тоже, я ж почти представил, как ты меня по-отечески по головке гладишь с этим своим "Малыш", — Алеф сгреб его в охапку и увлек в душ. — Задница щиплет, сил нет, — пожаловался, вталкивая Дерека в кабину и врубая воду.

— Ну… Я совсем не против погладить тебя по головке, но для этого тебе придется встать на колени… — Дерек посмотрел на него со знакомыми бесенятами в глазах.

— Отлично, в следующий раз с этого и начнем, — Алеф наклонился и сыто, неторопливо его поцеловал. — Тут мыло пахнет невероятно, — протянул Дереку крошечный одноразовый пакетик со средством для душа. — А вот вода воняет мерзко.

— Это Азия, детка, — хмыкнул Дерек. — Все так и должно быть, — он взял мыло, но вместо того, чтобы мылиться, потянулся к Алефу и обнял его, развернув к себе спиной. — Хочу домой, — вздохнул, положив подбородок ему на плечо. — Ты туда ездил?

— Да, — Алеф накрыл его руки своими, прижимая к животу. — Порядок, тишина и скука. Я, правда, ее малость нарушил и, кажется, помешал твоему соседу спать в три часа пополудни, но зато твой Урал теперь урчит, как тигренок. Все мозги сломал, пока понял, что там эти русские накрутили в его брюхе.

— Серьезно? — изумился Дерек. — А ведь его ни один сервис не брал. Он у меня вообще больше для истории, даже не представляю, как на нем по Америке ездить.

— С удовольствием и комфортом, — Алеф отобрал у него мыло и мочалку. — Это удивительная машина, я даже не знаю, с чем его сравнить. Наверное, только с Элрондом. Потому что он так же хорош и такой же засранец.

— Ну не знаю… Мои представления о прекрасном несколько иные, — Дерек улыбнулся, провел рукой по его позвоночнику и посмотрел так, что стало сразу ясно: речь уже далеко не только про мотоциклы.