– Стало быть, вы желали меня видеть для того, чтобы оскорбить?

– Нет, не для этого, а для того, чтобы предупредить вас. Прошу припомнить, что мы хотели сделать это еще в первый день вашего плена, но вы сами отказались, тогда как в то время было еще не поздно. А предупредить вас мы хотели вот о чем: по возвращении домой вы, по всей вероятности, найдете ваш замок разграбленным дотла, а всех защитников перебитыми, не исключая и вашего брата Эрика.

– Это еще что за шутки? – спросил герцог, еще не догадываясь, в чем дело. – Мы нисколько не шутим. В самый день нашего отъезда мы видели из окна каюты принадлежащий «Грабителям морей» корабль «Север», как он выходил на всех парусах из устья Темзы. Мы знали раньше о приготовлениях Пеггама к походу против Розольфсе и потому сейчас же догадались, куда идет корабль. Мы вызывали вас, чтобы сказать вам об этом, находя, что уже довольно пролито крови, но вы не соблаговолили дать нам аудиенцию… Пусть же эта новая кровь падет на вашу голову!

Все это было сказано рассудительным, хладнокровным тоном. Фредерик Биорн был поражен до такой степени, что первое время не мог выговорить ни слова. На его мужественном лице отразилось такое глубокое горе, что Коллингвуд и Надод порадовались от всей души. Вдруг он сорвался с места и с диким криком бросился на палубу.

– Грундвиг! Грундвиг! – закричал он. – Позови моего брата, окликни его!.. Он находится на «Гаральде»… Гуттор, прикажи спустить все лодки в море… Пусть на каждом корабле останется только по пять человек, для охраны их… Сегодня же вечером мы должны быть в Розольфсе… Поплывем туда на веслах.

– Ради Бога, ваша светлость, скажите мне, что такое случилось? – воскликнул встревоженный Грундвиг.

– Подлец Пеггам отплыл из Лондона во главе шестисот бандитов, чтобы разрушить наш древний замок и истребить его защитников… О, Эрик!.. О, милый мой брат!.. Господи, Господи, сохрани его, спаси!..

Гуттор и Грундвиг были поражены ужасом, но призвали на помощь все свое мужество и не растерялись, а сейчас же принялись за дело.

Лодки были немедленно спущены на воду, матросы, за исключением оставленных для охраны кораблей, сели в них, и в ночной тишине раздался мирный плеск весел.

На каждом корабле было оставлено только по пять человек под командой Гаттора, бывшего начальника стражи при герцоге Гаральде. Старый воин расхаживал по палубе, сожалея, что ему не придется участвовать в битве, а что битва будет – он это понял из слов герцога, хотя и не знал, в чем дело. Он понял только, что триста норрландцев сразятся с шестью сотнями бандитов, но этого было для него довольно, чтобы позавидовать товарищам.

Храбрый Гаттор не знал, что бандиты опередили норрландцев на неделю и что от замка, по всей вероятности, остались одни развалины.

Ночь была очень темная, как все безлунные ночи в Северном море. Тишину ее нарушал только отдаленный плеск волн да перекликание вахтенных. С берега, хотя он был недалеко, не доносилось ни малейшего звука.

Гаттору надоело ходить взад и вперед, он облокотился о борт и стал глядеть на темное море.

Вдруг ему показалось, что у входа в фиорд движутся какие-то точки, числом пять или шесть. Тогда он подозвал к себе остальных четырех матросов, оставшихся на корабле, и спросил их, что они думают об этих точках.

– Не может быть, чтобы это были наши лодки, – сказал он. – Они не могли так рано вернуться.

– Разумеется, не могли, – согласился один из матросов, – потому что они едва успели туда доехать.

Точки между тем продолжали двигаться, бесшумно приближаясь к кораблям.

Матросы прислушивались, стараясь расслышать хотя бы шум весел, но море было угрюмо и безмолвно.

Тогда розольфцами овладела паника. Они были суеверны и верили в то, что джины или души моряков, погибших в море, блуждают по морям и топят корабли.

– Джины!.. Это джины! – закричали матросы.

Розольфский мыс считался местом, где эти духи особенно часто собираются и шалят.

Покуда испуганные матросы в страхе жались около Гаттора, шайка бандитов наводнила «Олаф», и четыре матроса разом пали под ударами злодеев. За ними и Гаттор, заколотый кинжалом, упал на трупы своих товарищей.

– К нам! К нам! Помогите! – закричали тогда из своей каюты Коллингвуд и Надод, догадавшись, что их выручают…

Дверь каюты была выломана в один миг, и узники получили свободу.

– Кого мы должны благодарить? – спросил Коллингвуд.

– Пеггам никогда не покидает своих друзей, – отозвался голос человека, командовавшего всеми. – А теперь, друзья, подложите огня в крюйт-камеру.

Взвод бандитов под начальством десятника, захватившего с собою фонарь, спустился в трюм, куда сейчас же был пропущен зажженный фитиль. Сделав это, взвод вернулся наверх.

– Эй, вы! – крикнул начальник шайки, обращаясь к товарищам, хлопотавшим на остальных кораблях. – Кончили вы?

– Кончили! – отозвались те.

– Так садитесь по лодкам и отчаливайте, если не хотите взлететь на воздух… Как жаль, что нет ветра, а то мы могли бы взять эти корабли с собою, вместо того, чтобы их взрывать.

«Грабители» расселись по лодкам и поспешили отъехать от арены своих подвигов.

Взрыв не заставил себя ждать: розольфские корабли, один за другим, взлетели на воздух с громовым треском. Темнота озарилась вспыхнувшим пламенем, которое вскоре погасло опять.

В тот момент, когда три корабля взлетели на воздух, лодки герцога Норрландского подходили к Розольфсе.

– Они взорвали наши корабли! – вскричал герцог, не помня себя от горя. О, негодяи, негодяи!..

И он в отчаянии упал на дно лодки.

Итак, герцогство лишилось своего флота! В каком же положении находится замок? Наверное, Пеггам не пощадил и его. Удалось ли ему найти золото, хранящееся в подвалах замка? Гуттор и Грундвиг страшились даже подумать об этом. Если это случилось, то Биорнов постигло постыдное разорение, от всего богатства, накопленного веками, у них оставалось лишь несколько миллионов, положенных у братьев Беринг. Для Биорнов это равняется нищете… А что сталось с Эриком? Он, наверное, зарезан бандитами…

Сделав над собой усилие, Фредерик Биорн поднялся на ноги и оглянулся кругом.

В глазах его засверкали молнии. Его подданные никогда не видали его таким страшным, но бывшие матросы «Ральфа» узнали в нем своего бывшего капитана.

– Да здравствует капитан Вельзевул! – невольно вскричали они, как один человек.

Действительно, капитан Вельзевул опять появился на свет.

– В замок! – крикнул он суровым гневным голосом. – Клянусь, что ни один из бандитов не уйдет от моего мщения!

В замке разорение было велико, но не до такой степени, как этого боялся Грундвиг. Подвалы оказались нетронутыми, и пятьсот миллионов Биорновского капитала уцелели вполне. Пеггам потратил слишком много времени на расхищение коллекций, а тем временем подоспели розольфцы, и бандиты вынуждены были покинуть замок.

На замок они напали ночью, Эрик в это время был на охоте в скоге. Привратник впустил бандитов, думая, что это вернулись охотники, а когда заметил ошибку, сейчас же поднял тревогу и дал знать в степь. Бандиты тем временем рассыпались по замку и принялись за грабеж. Эрик, получив страшное известие, поспешно созвал вассалов и во главе ста пятидесяти всадников помчался в замок. За седлом у каждого всадника было посажено по одному пастуху. Таким образом, бандитам предстояло сразиться с тремястами розольфцами. Боясь быть осажденными в замке, они поспешно бросились на свой корабль и ушли прочь. Остальное читателям уже известно.

Радость Фредерика Биорна, узнавшего, что его брат жив, равнялась тому горю, которое он испытал, когда думал, что Эрик убит.

– А теперь – за мщение! – вскричал он.

Тон его был такой уверенный, что все ободрились. Герцог решил ехать немедленно в Христианию, а оттуда – в Лондон на наемном корабле. В Лондоне он намеревался сейчас же составить себе новый флот и с ним преследовать бандитов.

Вдруг воин, взошедший на башню, радостно вскрикнул: