София удивленно посмотрела на нее.

- Конечно, остались. Я бы предпочла, чтобы они переехали жить к нам с Робером, но у мамы такая напряженная работа, что она не может себе этого позволить. Да и у моего брата два года назад родилась дочка, так что мама ни за что теперь из Ленинграда не уедет.

Роза едва сдержалась, чтобы не воскликнуть «Ребенок? Вы уверены?» и прикусила губу. Неужели она так плохо знает свою родословную, что не помнит о существовании двоюродного дедушки и его детей? Хотя, конечно, принимая во внимание их дальнее родство это простительно. Но все-таки...

Нахмурив брови, она бросила на Леона вопросительный взгляд.

- Тем более, что Миша назвал дочку Виолой, - прибавила София. - То есть в мамину честь. Это, знаете ли, растопило ее сердце.

Роза с Леоном разом уставились на нее. Роза почувствовала, как нечто холодное прокатилось где-то в районе ее живота.

- Хотя я и уверяла его, что Виола Речная - это не самое красивое сочетание имени и фамилии, - продолжала София, ничего не заметив. - Но, видать, на свете еще не перевелись упрямые люди.

В комнате повисла минутная пауза. София задумчиво смотрела на свою спящую дочь, а Роза с Леоном не сводили глаз с нее самой. Наконец Леон неуверенно произнес:

- Да, действительно, это звучит несколько странно.

- Ведь правда? - София пожала плечами. - Куда лучше это бы звучало с моей девичьей фамилией - Мелентьева, но...

Розе показалось, что еще немного, и от ее внешнего спокойствия не останется и следа - бушующие у нее внутри растерянность и непонимание просто прорвутся в конце концов наружу в виде какого-нибудь ненужного вопроса. В качестве профилактики она плотно сжала губы и с мольбой посмотрела Леону в глаза. Тот кивнул ей и спросил, обращаясь к Софии:

- Простите, но мы не совсем понимаем - вы сказали, что ваша девичья фамилия - Мелентьева?

- Ах, да, действительно, - спохватившись, закивала София. - Я совсем забыла - откуда вам знать все это, - она замешкалась на пару секунд, а потом отрывисто сказала. - Мои родители на самом деле удочерили меня, когда мне еще и года не было, и почему-то они посчитали, что мне будет лучше оставить себе фамилию моей родной матери. И я этого не очень понимаю, - прибавила она, вздернув брови. - Куда лучше было бы мне стать Речной, ведь моих настоящих родителей я не помню, и носить их фамилию... Словом, я была Мелентьевой вплоть до свадьбы с Робером. Так что теперь не осталось ничего, что напоминало бы мне о моих биологических родителях. То есть, почти ничего, - нехотя поправилась она. - Осталось завещание, найденное после смерти мамы, да еще и письмо.

Роза ахнула и Леон успокаивающе провел рукой по ее спине.

- Написанное ею? - спросил он глухим голосом.

София кивнула. Осторожно подойдя к стоящему в комнате гардеробу, она выдвинула один из ящиков и достала оттуда коробочку. Стерла с нее пальцем пыль, открыла крышечку и с осторожностью достала ветхое письмо. Передала его Розе и та с трепетом развернула бумагу.

- Это письмо некой Розе, - пояснила София, спокойно глядя на бумагу, которая дрожала в руках Розы. - Письмо твоей теске, которая получила его и впоследствии передала моим опекунам. Кроме него и завещания ничего не осталось. Одежда и прочее имущество досталось ее матери, а я - ее друзьям, Речным. Если хочешь, прочти его.

Не обращая внимания на громко стучавшее где-то у горла сердце, Роза расправила листок на коленях и они с Леоном склонились над ним. Оно было датировано двадцать вторым ноябрем 1926 года, и содержало следующие строки:

«Милая Роза, пишу это письмо тебе, поскольку из всех моих друзей только тебе я могу доверить мою тайну. Возможно, ты захочешь поделиться ей с твоим другом - думаю, будет лучше, если ты сделаешь это и прочтешь письмо ему. Впрочем, оставляю решение за тобой.

За время нашего знакомства произошло много того, от чего я с радостью отказалась бы теперь - слишком много боли мне пришлось пережить. Но сейчас это неважно, и я понимаю, что прожила прекрасную жизнь, и жалеть ни о чем не стоит. Скоро я умру, и я ничуть не сожалею об этом, так как не имею больше цели в этой жизни.

Прежде, чем эта свеча догорит, я постараюсь объяснить тебе, что же случилось - надеюсь, я успею сделать это, прежде чем силы полностью оставят меня. Итак, слушай, или, вернее читай:

Незадолго до рождения моей дорогой девочки я уже думала, что моя жизнь налаживается, что раны, нанесенные мне жизнью, скоро затянутся, не оставив и следа. Я имела право так думать... я чувствовала, что наконец нашла человека, с которым мне наконец удастся забыть о прошлом и начать новую жизнь. Мне казалось, что и он полюбил меня так же сильно, как я его. Я боготворила его, больше того, как выяснилось позже, я просто не смогла без него жить. Ради него я смогла бы сделать все на этом свете, стоило ему только меня попросить. И по его милости я теперь пишу тебе это письмо.

Он оставил меня, и оставил ради другой. После его ухода я думала, что смогу выжить, что смогу вырастить дочь и жить дальше - да, я так думала. Но спустя несколько дней я поняла, что не смогу этого сделать. Да простят меня мои близкие и безмерно любимая дочь!

Моя свеча гаснет, как гаснет и моя жизнь, дорогая Роза.

Письмо я пишу лишь затем, чтобы попросить тебя взять к себе мою Софию, мою девочку, и позаботиться о ней.

И, конечно, затем, чтобы ты не думала, что в моей смерти виноваты люди. Нет, лишь мое сердце всему виной!

Я прошу тебя проследить за тем, чтобы на мой гроб возложили лилии, в знак моей чистой и нежной любви ко всем, кого я оставляю. Это моя последняя просьба.   

Да благословит тебя Бог! Прощай!»

Несколько раз перечитав письмо, Роза молча отвернулась и несколько раз прерывисто вздохнула.

Лилии... Если бы она только могла знать об этом раньше! Но как же сама суть письма - почему никто не знал о том, что Анна Мелентьева сама решила покончить свои счеты с жизнью? Неужели София сознательно решила избавиться от темного прошлого собственной матери, и ничего не рассказала ни своей дочери, когда та выросла, ни кому-либо еще из близких? И единственными людьми, с кем она могла поделиться, оказались чужаки, иностранцы - Леон и она. Те, кого эта история просто не должна была заинтересовать. А что до родственников - вполне вероятно, что в конце концов София просто выбросила письмо, а в рассказах дочери ограничилась только упоминанием про лилии. И прошлое оказалось забыто. Забыто навсегда - если бы не они с Леоном.

Но кого Анна имела в виду, когда писала это письмо? Неужели она все-таки хотела, чтобы она, Роза, нашла его и обо всем ему рассказала? Или, быть может, она написала ей о нем просто потому, что не смогла промолчать?

Кончив читать, Леон молча протянул письмо Софии, и, пока та прятала его, он приобнял Розу за плечи.

- Вы знаете, что сталось с этой самой Розой? - спросил он после довольно продолжительного молчания. - По словам вашей матери, она была ее подругой. А что вы о ней знаете?

- О, совсем ничего, - пожала плечами София. - Мои приемные родители говорили, что она только передала им меня, а потом исчезла.

Еле сдержавшись, чтобы не воскликнуть «Как я могла?!», Роза спросила:

- А как нашли это письмо?

- Говорили, что эта самая Роза, ее подруга, придя однажды ее навестить, обнаружила ее в темной комнате с задернутыми шторами, лежавшей на полу с пером в руке, и с этим самым письмом на столе. И еще говорили, что на ее теле не обнаружили ни одной смертельной раны, ни яда в крови... Словом, ничего, из-за чего она могла бы умереть. Ее похоронили, так и не узнав, от чего именно она умерла. Врачи терялись в догадках, и в конце концов решено было считать, что причиной смерти послужило разбитое сердце.

- Ну еще бы, - пробормотал Леон.

- Мама рассказывала, что на гроб Анны возложили целый букет лилий, как она и просила.