- Николас Марино, когда мы еще только знакомились, задал мне парочку вопросов о Солтинера, - сказала она. - В том числе он спрашивал и об этом законе. Правда, в иной форме. Мне тогда это показалось забавным... Как и вопрос про влюбленных Солтинера: что их выдает.

Произнеся эти слова самым безразличным тоном, Роза, тем не менее, вся напряглась. Она помнила, как провалилась ее попытка узнать об этом еще в день их разговора с Николасом - тогда она так и не смогла ни с кем поговорить на эту тему, поскольку тем же вечером Леон сообщил, что отправляется в Реймс. И после этого она уже была неспособна думать о чем-либо другом, хотя ее и не покидало ощущение, что она забыла о чем-то важном. О чем-то таком, что ей следовало бы прояснить как можно скорее.

Глядя на Леона, и чувствуя, как сердце тяжело бухает где-то у горла, Роза даже затаила дыхание, ожидая услышать от него встречный вопрос или же сразу пояснение. Но напрасно. Каким бы хорошим информатором ни был до сих пор Леон, на сей раз он выглядел растерявшимся и даже ошарашенным. Несколько раз моргнув, он недоуменно воззрился на нее:

- Странный способ налаживать контакт с учениками, - пробормотал он, удивленно вскинув брови. - Не думал, что Ник на такое способен.

- Ник? - смущенно повторила Роза.

Коротко кивнув, Леон слабо улыбнулся ей, но пускаться в объяснения не стал. Уткнувшись взглядом то ли в толпу, то ли в какие-то невидимые глазу пылинки в воздухе, он молча засунул руки в карманы. Вид у него сделался такой, что Роза почувствовала желание мысленно поклясться себе в том, что до самой смерти не затронет больше тему о влюбленных Солтинера. Но не успела она и покаянно вздохнуть, как Леон вдруг прервал молчание и отрывисто произнес:

- Роза, смотри.

Растерянно взглянув на него, Роза, спустя секунду, также быстро перевела взгляд на толпу прогуливающихся по мосту людей.

Купаясь в солнечных лучах, по выложенному булыжником мосту медленно брели толпы горожан, хаотично следуя каждый в своем направлении. Здесь были и молодые женщины с низкими колясками, и щеголеватого вида мужчины в шляпах, и дети, и даже несколько собак лениво лежали в тени. Кто-то шел в одиночку, кто-то был чьим-то сопровождающим, и все, кто быстро, кто медленно, шли каждый в свою сторону, почти не обращая внимания на окружающих. Это движение было настолько стабильным, и казалось таким естественным, что неподвижность, напротив, обращала на себя внимание. И хотя было сложно увидеть хотя бы одну неподвижную фигуру в этой толпе прохожих, все же, единожды обнаружив ее, отвести взгляд было сложно.

Потратив несколько секунд на пустое глазение на массу горожан, Роза, спустя секунд пять, удивленно нахмурилась. Ее взгляд остановился на неподвижной фигуре девушки, стоявшей у перил моста и подставившей лицо солнцу. Было в ней нечто такое, что вызывало не только интерес, но странное ощущение дежавю. Ее уложенные в чуть растрепавшуюся косу волосы отливали на солнце рыжиной, белые руки изящно лежали одна на другой, касаясь шершавых перил моста, а подбородок был поднят с таким расчетом, чтобы все лицо было подставлено под солнечные лучи. Она стояла неподвижно, и только ткань ее легкого платья чуть двигалась на ветру, ложась складками в области колен, и нагягиваясь в области выпирающего мягкой дугой живота. И как ни близко она стояла к перилам, все же не обратить внимание на эту часть ее тела было сложно - она ждала ребенка.

Роза и Леон медленно двинулись вперед, не отводя глаз от девушки, словно опасаясь, как бы она не растворилась в воздухе. И оба ахнули, когда та вдруг оттолкнулась рукой от перил и повернулась к ним лицом.

Лишь каштановым цветом волос и их длиной отличалась девушка от наблюдающей за ней Розой - разумеется, не считая также различия в виде беременности. В остальном же, Роза увидела перед собой почти точную свою копию - у девушки был тот же овал лица сердечком, те же изогнутые, рыжеватые брови, того же разреза глаза. И цвет их, как выяснилось позже, тоже совпадал почти в точности - они были светло-зеленого цвета.

Не чувствуя на себе взгляда Леона, Роза завороженно смотрела на девушку, думая лишь в том, что видит перед собой свою родственницу, и что родственница эта, по какому-то невероятному совпадению, выглядит почти в точности так же, как и она сама.

Так как и сама девушка была не менее поглощена процессом разглядывания Розы, то никакой негативной реакции с ее стороны не последовало, когда и сама Роза, и Леон остановились прямо перед ней. Она даже попыталась им улыбнуться, неловко прикрывая рукой выпирающий живот.

Встретившись взглядом с несколько растерявшимся Леоном, Роза поняла, что и сама она выглядит немногим лучше, и нерешительно произнесла по-английски:

- Добрый день. Простите, что потревожили вас, но... Вы меня понимаете?

Она чувствовала себя очень странно, обращаясь с такими словами к коренной россиянке, притом вот так запросто, подойдя к ней как к давней знакомой. Даже несмотря на их очевидное сходство - она бы не удивилась, если бы девушка, в ответ на ее слова, окатила бы ее непонимающим взглядом, или и вовсе поспешила бы уйти. И это было бы вполне естественно, учитывая их с Леоном внешний вид - хотя Роза и представления не имела, как именно следует выглядеть и вести себя приезжей, 1926 году в России. Возможно, им с Леоном и вовсе теперь грозило что-нибудь вроде штрафа за приставания к горожанке.

Но несмотря на ее опасения, девушка и не подумала уйти - напротив, она дружелюбно им кивнула, проговорив без малейшего акцента:

- Ничего страшного, я так и думала, что произойдет нечто подобное...

Вздрогнув от неожиданности, Роза почувствовала, как ее прямо-таки распирает от желания спросить, что же именно она под этим подразумевает, и взглянула на Леона. Вид у того был не менее удивленный, если не сказать больше.

- Нечто подобное? - быстро спросил он. - Что же именно?

- Это сложно объяснить, - отозвалась девушка, робко глядя на него.

Она явно смутилась, но в то же время пока не выказывала и намека на свое нежелание разговаривать. Переводя взгляд то на Леона, то вновь возвращаясь к лицу Розы, она машинально теребила одной рукой жесткий воротничок своего платья, так что тому начала грозила опасность оторваться.

Глядя на нее, Розе вдруг заподозрила, что не только одной лишь внешностью исчерпывается их схожесть, но и ничем иным, как самим отношением к ситуации. Как ни странно было допустить подобную мысль, но казалось, будто и сама девушка прекрасно осознает, с кем встретилась, и только страх быть непонятой мешает ей говорить с ними прямо - так же, как мешкали и Роза с Леоном, не находя нужных слов.

Леон первым пришел в себя, и, глядя на обеих смущенных девушек, произнес:

- Первым делом, позвольте нам представиться. Меня зовут Леон Леруа, ее - Роза Филлипс. Мы жили во Франции, но у Розы есть русские родственники, и отчасти из-за этого мы решили посетить вашу страну.

- Навестить их? - предположила девушка, у которой, при упоминании слова «Франция», глаза вспыхнули интересом.

- Да, верно, - неловко согласилась Роза.

- Вот как, понятно, - и добавила, задумчиво понизив голос. - То-то погода так изменилась... Вы, должно быть, женаты?

Последний вопрос она задала таким мирным голосом, что тот прозвучал почти как утверждение.

Роза почувствовала, как горячая волна нахлынула на ее лицо, и ей захотелось тут же испариться. Откуда-то издалека она услышала голос Леона, звучавшего так, словно его огрели по голове чем-то тяжелым:

- Мы встречаемся... То есть, я хочу сказать, мы почти помолвлены - Роза пока что не дала мне точного ответа.

Роза ошарашенно воззрилась на него, дернув головой так сильно, что разболелась шея. Но Леон сделал вид, что не заметил ее взгляда, и продолжил мечтательно смотреть куда-то на реку. Задавшая ему вопрос девушка порозовела, осознав вдруг, что попала впросак, и поспешно заговорила:

- Если вам нужна помощь, я могла бы показать вам город... Я родилась в Ленинграде, поэтому хорошо его знаю, так что вам не составит труда найти ваших родственников, если только вы знаете, где они живут... Не сомневаюсь, что смогу помочь вам - я хорошо говорю по-английски, меня учила мама. Я - Анна. Анна Мелентьева. Я живу тут неподалеку.