Он перехватил ее взгляд и пояснил:
- То, что она отравилась к твоему дому уже после вашего знакомства. А когда именно - мне неизвестно.
Совершенно растерянная Роза машинально кивнула, но ничего не ответила. Как бы странно не звучало известие о том, что Марте зачем-то понадобилось караулить Леона у ее дома, именно сейчас она не была настроена думать об этом. А продолжать разговор на ту тему, которая интересовала ее на самом деле, она не решалась.
Леон, понаблюдав с минуту за ее застывшим лицом, потянулся рукой к ее шкафу и наугад стянул с вешалки лиловый лонгслив.
- И отвечая на твой вопрос, Роза, - произнес он, чуть заметно улыбнувшись. - Я тебе не солгал. Встреча с Мартой была простой случайностью.
Он опустил лонгслив поверх остальной одежды и отошел, а Роза так и осталась стоять у чемодана, устремив на него невидящий взгляд. Какое-то время она так и стояла, борясь с желанием торжествующе улыбнуться, а потом деланно нахмурилась и быстро нырнула обратно в шкаф. Там она и копошилась вплоть до той самой минуты, пока к ней в комнату не зашла Олив, на ходу предлагая помочь с укладкой чемодана. И пока они вдвоем опустошали все ящики в ее комнате, Леон незаметно вышел.
Как и всегда бывает в подобных случаях, попытки держаться спокойно и сдержанно, чинно укладывая вещи на положенные им места, ничем так и не увенчались. Конечно, в течение первых десяти минут сборов все еще держали себя в руках, мирно перекликаясь сквозь стены и прохаживаясь с пустыми пластиковыми пакетами из комнаты в комнату, но уже спустя час картина кардинально изменилась. Ранди с Джоном, вызвавшиеся таскать вниз пакеты, после третьей пробежки устало распластались на ступеньках лестницы, и откликались на все попытки родителей поднять их протяжными стонами. Сама Олив то и дело принималась громко интересоваться у воздуха, куда она положила пять лет назад подаренную ей мамой вазу, так что с грохотом перебирающий «мелочи» в ящиках Рафаэль, был вынужден переспрашивать ее и после бежать к ней на выручку. А что до Розы, то ее настроение очень хорошо передавало то воронье гнездо на ее голове, которое еще час назад называлось прической. То и дело сдувая с лица рыжую прядь, она снимала с антресолей покрытые слоем пыли пакеты, и кидала их стоящему внизу Леону, который затем сносил их на нижний этаж - с трудом минуя препятствия в виде воющих в голос близнецов. Около получаса он молча обходил их, так что Роза и ее родители слышали лишь доносящиеся с лестницы горестные стоны, а потом на смену стонам внезапно пришел громкий хохот и звуки топота.
Когда довольный Леон вновь появился в дверях ее комнаты, Роза с любопытством на него посмотрела.
- Щекотка, - пояснил Леон, протягивая руки за очередным пакетом. - Теперь они лежат хотя бы не на проходе, а в гостиной.
- Ты их... - Роза прыснула. - И ты их не обжог?
Она прекрасно помнила, что почувствовала в тот момент, когда Леон впервые к ней прикоснулся. И именно потому, что назвать приятными те ощущения можно было в самую последнюю очередь, воспоминания о них грозились надолго сохраниться в памяти. Как, к примеру, ужас от вида цунами.
- Ну что ты, - глядя на нее, Леон усмехнулся. - Да они же вывалили на себя все содержимое тех двух пакетов с одеждой, которые им велено было спустить. Странно, как я вообще их нащупал сквозь такой слой.
Он поймал брошенный ему очередной кулек, улыбнулся Розе и вышел, а она проводила его задумчивым взглядом.
На стене висело большое зеркало, в котором отражалась теперь стремянка, и она бросила на свое отражение заинтригованный взгляд. Но то, такое родное ей и привычное, почему-то не смогло ответить ей с такой же искренностью, и посмотрело на нее удивленно, а затем и озадаченно. Словно вместо привычной Розы, оно столкнулось взглядом с кем-то незнакомым.
Какое-то время Роза просто с интересом смотрела на странную себя, ничего не понимая, а потом пожала плечами и вернулась к пакетам с одеждой. Скоро ей предстояло достать последний.
* * *
Когда прихожую до отказа набили вещами, было решено отправляться. Олив заботливо сняла с холодильника все магнитики, ее дочь два раза сбегала проверить, забрала ли зарядное устройство от телефона; а потом обе они присоединились к ожидавшим их близнецам и Рафаэлю с Леоном. Последний тут же дал Ранди и Джоном задание начать восхождение на гору из чемоданов и сумок, а когда те с радостным визгом кинулись «на приступ», и вскоре добрались до того крошечного пятачка у самой двери, где проглядывал пол, Леон попросил всех остальных встать с таким расчетом, чтобы все вещи окружить кольцом. И спустя пару минут пыхтения и нервных смешков, когда все встали где положено и ухватили друг друга за кончики пальцев или рукава, он достал из кармана свой телефон. Со стороны двери тут же послышались возбужденные шепотки Рема с Джоном, и даже Рафаэль заинтересованно подвинулся вперед.
- Прекрасно, - произнес Леон, листая на экране ленту Каталога. - Можем отправляться. Роза...
- Каким же образом? - Рафаэль все не сводил заинтересованного взгляда с телефона. - Это ведь...
- Это телефон. На нем есть приложение, которое и поможет нам всем переместиться.
Взглянув на отца, Роза поняла, как именно выглядела сама в тот момент, когда Леон все это ей рассказывал. Прикусив губу, чтобы не улыбнуться тому изумлению, что заставило брови Рафаэля взлететь чуть ли не до линии волос, она посмотрела на самого Леона, что стоял рядом. Тот ожидал этого момента, и когда их взгляды встретились, протянул ей свою левую руку. Роза, с бьющимся где-то у самого горла сердцем, протянула ему свою, и горячие пальцы Леона обхватили ее запястье.
И тут, не успел никто и приготовиться, как Леон нажал пальцем свободной руки на экран телефона. Вспыхнул яркий свет, и прихожая квартиры исчезла, превратившись в сплошное сияние.
От неожиданности, все Филлипсы разом вскрикнули. Роза зажмурилась, но сжаться успела лишь когда Леон отпустил ее руку а свет вокруг начал понемногу меркнуть. Чувствуя себя оглушенной, она с трудом открыла глаза. Они вновь стояли у вытянутого овального здания, а прямо на них лились прямые, обжигающие солнечные лучи. На смену прохладному воздуху квартиры пришел горячий, а на смену тишине - громкий птичий гомон.
И едва Роза успела оглядеться и понять, что они с Леоном вернулись ровно в ту же самую секунду, из которой и отправились в Реймс, как яркий свет вокруг нее вновь начал меркнуть, а возбужденные голоса родителей и братьев - удаляться, становясь глухими.
Роза моргнула, пытаясь сфокусироваться на лицах только что вышедших из здания людей, но тут голова ее совсем отяжелела, и все вокруг поплыло. Она пошатнулась, и стоящий рядом Леон тут же подхватил ее.
- Ничего, ничего, - донесся до нее его глухой голос. - Все в порядке, я тебя держу. Потерпи еще немного, мы почти на месте. Можешь опереться о мою спину?
Вяло кивнув, Роза все равно что упала на подставленную ей спину, и до того, как все ее силы унес налетевший горячий ветер, Леон оторвал ее от земли и понес, успев что-то сказать набросившимся на него с вопросами Рафаэлю и Олив.
Закрыв глаза, Роза какое-то время все еще продолжала ждать, когда же сознание полностью ее оставит, но вот прошла минута, две, и она пришла в себя настолько, что в общем гудении голосов смогла различить отдельные слова, почувствовать прикосновение ко лбу нагретых на солнце волос, и совсем рядом услышать отчетливый голос Леона.
И когда она поняла, что Леон разговаривает с ее родителями, быстро куда-то шагая, волосы у ее лба - его волосы, а сама она обхватила его руками за шею, сознание ее полностью прояснилось и она открыла глаза.
Ее родителей, братьев и всех их чемоданов видно не было - должно быть, Леон шел первым, - но их всех было прекрасно слышно, равно как и Тео с Эллен, которые, надо думать, видели их возвращение и присоединились к ним. Помимо них были слышны и еще какие-то незнакомые голоса, но при этом видно было лишь аллею впереди, и отдельные ее разветвления в виде тропинок, куда заходили, и откуда выходили незнакомые Розе Солтинера. Должно быть, это был один из жилых районов Сулпура - она была уверена в том, что если бы у нее хватило сил поднять голову, она бы увидела уходящие далеко вверх стеклянные дома.