- К-конечно, можно, – кивнула я, дрожа от того, что он мной поинтересовался. Всё-таки не забыл.

- Она в порядке. Учится в школе, да. Правда. Нет, больше она не работает. Не волнуйся, с голоду не умирает, у неё есть кому о ней позаботиться, – она подмигнула мне. – Хим, да с нами она живет! Да, со мной и Дэниэлом. Одна, – Херин ещё раз на меня посмотрела, чувствуя неловкость за то, что произносит, но ведь я же дала разрешение всё обо мне выкладывать, – она с ним рассталась. Да, очень давно, ещё в прошлом году. А ты не спрашивай глупости. Хим! – Херин шумно выдохнула, сделав губами «тпру» и заговорила в трубку громче. – Давай я дам ей телефон? Да, она рядом, пусть сама тебе всё скажет.

Девушка сунула мне мобильный и я, чуть не выронив его, судорожно сжала трубку пальцами, прикладывая её к уху.

- Алло? – неверным слабым голосом пролепетала я.

- Привет. – Подгибающиеся колени едва выстояли. Я услышала его. Голос Химчана защекотал мой слух.

- Привет.

Мы замолкли. То, что он спрашивал у Херин, он явно не решался спросить у меня. И вообще не знал, о чем говорить. А я от нервов не могла собрать в кучу какой-нибудь цельный текст, чтобы выдать.

- Шилла, ты… хотела приехать, но…

- Хотела и хочу, и буду хотеть! – перебила я его, пока он не начал разубеждать меня в этом и говорить, что не надо этого делать, чтобы я забыла о нем. – Я пыталась получить подпись для разрешения о выезде, но мачеха меня выставила вон, она не помогла мне с оформлением, я хотела лишить её опекунства, но она пригрозила, что упечет меня за решетку, я бы сделала фальшивые документы, но у меня нет ни денег, ни связей, так что я вынуждена ждать, когда мне исполнится двадцать, чтобы купить билет и прилететь к тебе, а до этого дня осталось всего-то восемьсот пятьдесят девять дней. Я от руки отрывной календарь нарисовала и срываю перед сном по листочку, так что точно знаю, что восемьсот пятьдесят девять. Хим, я прилечу, куда скажешь, ты ведь в Нью-Йорке ещё, да?

Я протрещала это всё на одном дыхании, не запнувшись. Просто меня прорвало и понесло, пока я могла объяснить ему, почему не прилетела, пока он слушает. Он должен знать, что я всегда думаю о нем, и никогда не перестану этого делать. Пусть знает, что он там не один. С ним моё сердце.

- Да, я ещё здесь, – его тон потеплел, но он снова выдержал паузу. – Шилла… я подумал, что ты не прилетела, потому что передумала. Потому что осталась с Джело.

- Дурак! – умиляясь, выкрикнула я и засмеялась, рухнув в кресло. – Никогда я не передумаю… подожди, так ты что, ждал меня? Хим, ты… ты правда ждал, что я прилечу?

Глаза увлажнились, но он не отвечал на этот вопрос, смущенный, наверное, тем, что утвердительный ответ разоблачит слишком много чувств и эмоций, а отрицательный будет ложью.

- Шилла, два года с половиной – это долгий срок. За столько времени ты можешь измениться, ты можешь найти другого и влюбиться ещё много раз…

- Даже не надейся, – показала я ему язык, хоть он и не мог этого увидеть.

- Я не надеюсь, - резко и холодно выдал он. – Я лишь предупреждаю, что если это произойдет, то я буду очень не рад.

- Хим, не разговаривай со мной, как с чужим человеком. Будь проще. Меньше официальности, – старалась я вносить веселье в наш разговор, потому что если бы я поддалась тону Химчана, то мы бы оледенели по обе стороны. Он опять пытался там спрятаться вовнутрь себя.

- Хорошо, тогда я скажу по-другому, – бывший киллер вздохнул и бархатистой интонацией произнес, – Шилла, ты единственное, чего я жду. Не лишай меня этой надежды.

Я прикрыла веки, на которых задрожали ресницы. Я не услышала признание в любви, о котором мечтала, но не почувствовала себя ущемленной ни на грамм. Возможно, эти слова были не менее сильными и значимыми и даже более искренними и красивыми, чем затертое «я люблю тебя». Что такое «я люблю тебя»? Химчан любит ту девушку, но смирился с тем, что она выбрала другого, и больше не предпринимал попыток вернуть её, завоевать. Он не ждал её. Только ли понимая, что это безнадежно, или на самом деле осознавая, где-то в тайниках души, что вместе им было бы не по пути, а потому лучше оставить всё, как есть?

- Я могла бы в очередной раз сказать тебе о своих чувствах, чтобы постараться убедить тебя, что ты меня дождешься, - я протерла на всякий случай глаза, если вдруг на них набежали слезы, и покосилась в сторону. Дэниэл молчаливо вышел из кухни, не дождавшись Херин, и встал рядом с ней, нежно взяв за руку. – Но я знаю, что ты веришь не словам, а лишь поступкам.

- Твоим словам я верю, – я услышала его улыбку.

- Я люблю тебя, Химчан.

- Я буду звонить. А сейчас мне пора. Уже поздно, здесь два часа ночи. Разница во времени…

- … в возрасте, в пространстве, в интеллекте, – я засмеялась. – Как много разных разниц…

- Кроме одной. Нет никакой разницы в моих чувствах с твоими. До свидания, Шилла, – он положил, оставив меня с зажегшимися счастьем глазами и распахнутым ртом, преображающимся в широчайшую улыбку. Я поднялась, не в силах сидеть на месте и протянула Херин её телефон. Разве я не говорила, что моя жизнь похожа на сказку?

* сладкий корейский десерт

** корейский суп

Пост-эпилог

Незадолго до полуночи, несколькими часами ранее в Нью-Йорке.

Международный аэропорт имени Джона Кеннеди проводил меня своими сигнальными огнями и, заплатив носильщику, услужливо донесшему два моих чемодана от Louis Vuitton, я села в такси, одно из многих, поджидающих прибывающих пассажиров, после того, как привезли покидающих Штаты. Моё сносное владение английским позволило мне спокойно объяснить водителю, куда я направляюсь. Он не задавал лишних вопросов, вывозя свою желтую машину на Бэлт-Паркуэй. Да и не должен был, потому что я не делала ничего подозрительного в глазах общественности и только сама знала, что поступаю как тайный агент, двигаясь в Бруклин вместо Манхэттена, где меня ждал любимый муж.

Алекс приехал в Нью-Йорк неделей раньше, по делам компании, чтобы провести мониторинг финансовых дел филиала и решить все важные вопросы с компаньонами. Такие поездки часто приходилось совершать нам обоим, вместе и порознь, но в этот раз мы решили, что я приеду к нему на День всех Влюбленных, после того, как он закончит свою работу, и мы отпразднуем вместе праздник, наслаждаясь им в новом месте. Однако я не сказала ему, каким рейсом прилечу и потому, конечно же, он не мог знать, что я оказалась в городе раньше.

Я могла бы сказать обо всем мною задуманном, но не хотела. Не потому что не доверяла Алексу или переживала, что он не поймет. Он поймет, разумеется, но не больше, чем пойму я сама, а сама я пока ещё мало понимала, как всё произойдет и случится. После того, как в суде, где я очутилась по вине уже почти забытого прошлого, мне выговорила отповедь какая-то юная девчонка, все мои страхи и сомнения вновь ожили. Я поняла, что по-прежнему не избавилась ни от ощущения преследования, ни от ощущения присутствия, ни от ощущения, что я кое-кому что-то должна. Больше двух лет я регулярно думала, что должна ещё хоть раз поговорить с Химчаном и выяснить всё, оставшееся недосказанным. Но я пыталась забыть, чтобы не ворошить прожитое и не смущать Алекса какими-то поисками и расследованиями. Да и вряд ли бы мне удалось отыскать ту самую неуловимую Красную маску, под маской которой слишком много лиц.

Но когда я узнала, что наконец-то он разоблачен и, уже в который раз, загнан в угол, официально опознан и почти посажен в тюрьму, я испытала надежду на то, что встреча состоится. Несмотря на то, что он умудрился сбежать, я всё же понимала, что его былые фокусы и чудеса перевоплощений и исчезновений не повторятся. Беспроигрышно можно играть лишь на своей территории, а чужая земля быстро превращает победителей в неудачников. И мне нужно было найти его там, пока он опять не оброс могуществом и не стал таким же, как здесь. Почему-то, увидев Дэниэла там, в коридоре, я быстро догадалась, кто сможет мне помочь. И мне удалось убедить его дать примерные координаты.