- Вот видишь, я не брезгую, – добавил он.

- Хим! – он и так не отвлекался от меня, не знаю, зачем я назвала его. Мне и слова на ум не шли. Что тут скажешь? Бесконечно повторять, что люблю его? Какой в этом смысл, если ничего не меняется? – Хим… ты мог бы полюбить меня? Не как жалкое создание, которым ты даешь приют. А как девушку.

- Мог бы, – недолго подумав, произнес он, и я поняла, что правильно задала вопрос, щадя свои чувства. Если бы я спросила «ты любишь меня?», он бы четко и ясно ответил «нет». А так у меня был шанс. Внезапно его лицо озарилось коварной усмешкой. – Но при некоторых условиях.

- Что? – чуть подавшись назад, я приготовилась внимательно слушать. – Я тебе не нравлюсь такая, какая есть?

- Нравишься, но меня не устраивает кое-что в твоей жизни, – Химчан посмотрел в лобовое стекло, как в будущее, вдаль, начав строить планы. – Если бы ты закончила школу и бросила свою профессию, то я бы тебя полюбил.

- Но… но это же… мне надо выкупиться у Ти Сола, я же птица не совсем вольная, – напомнила я.

- В зависимости от того, чем всё это кончится, я могу выкупить тебя, ты же знаешь.

- Нет, я не могу позволить тебе быть моим спонсором и меценатом.

- Значит, я тебя не полюблю, – заключил Химчан. Я открыла рот и, проморгавшись, заверещала.

- Это нечестно! Как можно так грубо смешивать душевное и материальное? Причем тут деньги, когда речь о любви! – возмущалась я, угождая в его ловушку. Он вынуждал меня принять его оплату, мотивируя тем, что иначе я сама виновата, не дав полюбить себя? Какая чушь выходила. Нет, всё совсем не так. – Хим, это…

Вдруг зазвонил его мобильный, который он включил больше часа назад, пытаясь дозвониться по номерам Ти Сола и Сунён. Я вздрогнула от резкого звука, а он просто достал его и, посмотрев на экран, произнес с лихорадочным блеском в глазах «Ти Сол!». Нажав на прием звонка, Химчан включил громкую связь.

- Наконец-то!

- Ты ждал моего звонка? Надо же, - мой босс засмеялся, – вот что, Красная маска, мне надоели твои игры…

- Ти Сол, послушай, я знаю, кто …

- Не перебивай меня! – угрожающе сказал тот. – Нашли автомобиль Коула, ты и от него избавился? Он валялся на дороге, ведущей в твоё тайное гнездышко. Ты убил всех, кого я послал за тобой? Ты слишком умен, Химчан.

- Ти Сол, я не убивал их!

- А я тебе не верю! Где они тогда, а? Сами испугались и спрятались? Ну, ладно Коул, но Дэниэл не такой человек. Ты хотел поводить меня за нос? Хотел свести меня с ума? Не получится Хим, я и так слишком подозрителен.

- Ти Сол, давай встретимся и всё выясним. Я объясню тебе всё, как есть.

- Встретимся, обязательно встретимся, – вкрадчиво прошептал Ти Сол, – прямо сегодня. Я устал от этой беготни. Думаю, что ты тоже. В полночь придешь на назначенное место.

- Ты держишь меня за идиота? – хмыкнул Химчан. – Чтобы ты пристрелил меня там, не выслушав? Давай выберем нейтральную территорию. Найдем компромисс.

- Нет, ты придешь туда, куда я скажу, – Ти Сол стал называть район и улицу, и я видела, как бледнеет мой спутник, – ангар на окраине города, помнишь его? Через подземный лаз пробираться бесполезно, он уже завален. Ты придешь туда без оружия. Я выйду к тебе навстречу, и мы поговорим. Максимум жду до половины первого.

- Ти Сол… - попытался вклиниться Химчан, но тот снова не дал ему сказать.

- У меня тут, кстати, симпатичная жена Алекса Стоуна. С ней пока всё в порядке, но если ты не придёшь или со мной что-то случится – её застрелят, ясно? – рука молодого человека, держащая трубку, задрожала, едва открывая рот, он стал глотать воздух. – Ты слышал меня, Красная маска?

- Да, - выдавил Химчан и по другую сторону раздались гудки. Я запереживала за состояние Хима. Он был сам не свой. На лбу появилась испарина, хотя холод никуда не делся.

- Что такое? Кто эта жена? – вопрошала я, пока он заводил машину и двигался почти бессознательно. – Хим, ты же не поедешь туда? Это же ловушка! Это же понятно! Кто она такая?

Его глаза метнулись к талисману-ключу, болтавшемуся на зеркале заднего вида. Я и не заметила, что он притащил его из своего автомобиля в этот. А сомневаться не приходилось, что это тот самый ключ. Химчан снял его и сунул себе в карман, беззвучно что-то шепча губами.

- Хим, приди в себя! Тебя хотят убить!

- Шилла, - он посмотрел на меня, прежде чем тронуться, – меня убить гораздо проще, чем ты думаешь. Если он убьет её – это тоже будет моя смерть. – Я сомкнула челюсти до боли, физически чувствуя, как весь организм превращается в слезы, которым я не хотела давать выхода. Так это та самая девушка, которую он любил? Единственная, кого он любил, как женщину.

- Ты так любишь её? До сих пор? – стараясь не вкладывать лишних эмоций в вопросы, я коротко задавала их.

- Да, – скупо ответил Химчан.

- А что это за ключ? – не выдержала я.

- От её квартиры, в которой она жила до замужества. В которую меня ни разу не приглашали. Я обманным путем сделал копию, чтобы бывать внутри, когда захочу. – Я не нашлась, что ещё сказать. Боясь, что меня прорвет, или вообще порвет на части от досады, я отвернулась к окну. По-моему, его эта безответная любовь сводила с ума не меньше, чем желание мести за Херин. Проблема в том, что месть себя исчерпала, а безответная любовь так и осталась безответной.

- А если он лжет? Если у Ти Сола её нет?

- Это я и собираюсь проверить, – Химчан повел машину одной рукой, листая другой телефонную книжку. Найдя нужное, он нажал вызов и приложил трубку к уху. – Алло, Алекс? Это Химчан. У меня к тебе всего один вопрос: где она?

Крыша

Я упрямо и занудливо выпытывала у Серина телефон Сэй, чтобы позвонить ей и спросить, где сейчас Ти Сол и действительно ли он не в клубе, а собрался встретиться с Химчаном на окраине города? Но её номер не понадобился, потому что услышав, что разговор о ней, она попросила трубку, будучи рядом с Серином. Они были вместе. Это сообщило мне ярче слов, что Ти Сол отсутствует. Да и Сэй подтвердила его отсутствие на месте и заверила, что у себя в кабинете и дома он не показывался уже пару дней точно. После окончания моего телефонного разговора, Химчан пересказывал свой разговор с Алексом – мужем своей возлюбленной. Скорее он проговаривал его для себя, ища спокойствие, потому что меня эти люди мало волновали. Даже не так: я ничего не хотела знать о них. О людях, которые разрушили счастье Химчана и до сих пор имели влияние и на него, и, через него, на мою жизнь.

- Он сказал, что она поехала сегодня днем проведать родителей в честь Рождества… чертова традиция… - водитель по левую руку от меня крутил руль, нервно постукивая по нему пальцами. Мы какого-то хрена ехали в назначенное Ти Солом место. – Она не успела войти в подъезд… люди видели, как она села в машину… её заставили, разумеется. Наверное, угрожали пистолетом. Проклятье…

Его сбивчивые обрывающиеся слова передавали и мне его возбуждение, взбудораженность, озабоченность. Но мы не могли испытывать одинаковых чувств в любом случае. Несмотря на то, что мне могло бы быть больно от боли Химчана, сейчас я ненавидела её источник, в то время как он волновался за него и хотел спасти. На какое-то время мы замолчали. Минута тишины, дарованная мне, озарила меня кратким воспоминанием. Я соотнесла лицо Химчана, когда Ти Сол назвал жену Алекса Стоуна с тем лицом, которое я видела у него в приюте для животных на следующий день после нашего знакомства. Так та пара… это были они? Мне хотелось спросить, чем она так его зацепила? Что в ней было такого особенного? Почему она? Чем она отличается от других? Но я знала, как это всё будет глупо звучать. Химчан посмотрит на меня, как на дурочку, и мне снова, в тысячный раз, самой же будет стыдно за любопытство. Разве есть причины у любви? Она просто рождается, заметно или нет, осознанно или нет, но появляется и не сообщает, по каким причинам пришла в гости. Я смотрела на Химчана и пыталась ответить на этот вопрос относительно себя. Как я полюбила его? Почему тяга к нему пересилила тягу к Джело? На секунду я подумала, что даже если Хим не примет меня и не сможет полюбить, то я уже не смогу вернуться к Джело. Не потому, что совсем остыла к нему, а, наверное, именно потому, что продолжала любить. Любить так, что не могла оскорблять его каким-то непонятным получувством со своей стороны. Даже не половиной, а одной четвертью, потому что на чаше весов Химчана лежало ощутимо больше моих чувств. Боже, какое я отвратительное создание, ну как так можно?