9 ноября, в самый разгар подготовки к наступлению, случилось нелепое. Потеряв ориентировку в степи, командующий 44-й армией генерал В. А. Хоменко, командующий артиллерией генерал С. А. Бобков и сопровождавшие их лица на машинах среди белого дня попали в расположение противника. Василий Афанасьевич и другие погибли в схватке с врагом…

В те дни дивизия была передана в состав 28-й армии. Появились данные о прибытии сюда танкового корпуса немцев. Нам приказали временно перейти к обороне.

Как-то вечером с полковником Б. А. Харкевичем проверили готовность артиллерии. Огонь орудий — основное звено в системе обороны. Борис Андреевич — специалист высокого класса, человек большой культуры. Всегда тщательно выбрит. Походка легкая, пружинистая. Вежлив, терпелив, настойчив и требователен. Воспитанный человек; где бы он ни находился, всегда оставался таким. Он очень ревниво оберегал авторитет артиллеристов. Но когда доходила до него нелестная оценка действий даже одного орудийного расчета, то чем бы он ни был занят, откладывал все, выяснял подробности и, если факт подтверждался, сурово наказывал виновников.

Проверка еще раз показала, что артиллеристы готовили данные для стрельбы и открывали огонь в самые короткие сроки. Все командиры дивизионов и батарей располагались рядом с пунктами управления командиров стрелковых батальонов и рот. Особенно хорошее впечатление оставили расчеты противотанковых пушек, выдвинутые к переднему краю обороны. Они снайперски поражали появлявшиеся цели.

Хотя по всему фронту усиленно велись окопные работы, по-прежнему не снималась задача подготовки прорыва обороны противника. Местность ровная, словно катком выровнена. Одиноко возвышались в почерневшей степи угрюмые курганы. На переднем крае обороны противника местность слегка приподнята, словно на море в тихую погоду легла сглаженная волна. С нее враг держал под огнем все подступы к рубежу.

Многие вопросы могли быть успешно решены при получении исчерпывающих данных о противнике. Начальник разведки майор К. С. Михальченко с обычной настойчивостью в короткие сроки создал сеть наблюдательных постов. Каждую огневую точку, обнаружившую себя, засекали не менее как с трех НП. На всем фронте дивизии каждую ночь действовали наши разведгруппы.

Чем яснее выступала оборона противника, тем труднее было принять решение командиру на наступление. Долго искали с ним в 5,5-километровой полосе наступления участок прорыва в 700 м. Больше назначать нельзя: имелось всего 129 орудий и минометов, а к ним половина боекомплекта боеприпасов. Выбрали — в центре полосы, где решили сосредоточить усилия двух стрелковых полков. Основное направление — на Большую Лепатиху.

В самый разгар подготовки наступления получил тяжелое ранение командир 308-го полка майор К. А. Андреев. Четыре месяца пробыл он в этой должности. Его отличали смелость в суждениях, откровенность в оценке сложившейся обстановки, а также своих дел и работы подчиненных. Он настойчиво отстаивал правду, какой бы она ни была, по-честному признавался в своих промахах. В откровенности — сила и убежденность человека.

На участке полка по распоряжению командира корпуса выделялся батальон со средствами усиления, который в течение двух дней должен был совершать рано утром марш в тыл, обозначая отвод войск с рубежа, а ночью возвращаться обратно. Для этой цели штаб разработал учение по теме «Действия усиленного стрелкового батальона в составе передового отряда в ходе преследования отходящего противника». Как только светлело на горизонте и противник мог со своих НП просматривать дороги, подразделения выходили на марш. Осуществление этой операции возлагалось на 308-й полк. Я лично довел задачу до командира полка. Майор К. А. Андреев во всем добивался ясности. Пояснил:

— Я должен понимать замысел старшего, иначе могу сбиться с пути. — Потом улыбнулся и добавил: — От меня незачем скрывать истинную цель. Выгоднее карты держать открытыми.

Человек чаще неоднороден, но всегда просматривается главная черта в характере, которая берет верх над всеми другими его свойствами. Она-то и определяет личность человека. У Андреева ярче всего выделялась самостоятельность. Хорошее и плохое, что совершалось в полку, он смело брал на себя. Говорил:

— Я отвечаю за полк. Спрашивайте с меня, а я уже спрошу со своих подчиненных.

С таким командиром хорошо работалось…

Поправив фитиль в лампе-гильзе, я принялся писать приказ об особенностях подготовки и ведения наступления малыми силами на подготовленную оборону противника. Решающее значение могло оказать создание сводных боевых групп с включением в них воинов из двух-трех малочисленных рот, а также расчетов противотанковых орудий, огнеметчиков, саперов. Нашлись особенности и в тактике действий этих групп.

Поздно я закончил разработку приказа. Комдив уже спал, когда я пришел к нему, чтобы подписать приказ. Спал он чутко, на скрип двери поднял голову, выжидательно посмотрел на меня. По пустякам я его не беспокоил. У меня достаточно прав, чтобы самому решить многие вопросы так, что утром они будут одобрены командиром. Я показал приказ. Он прочитал его, согласился.

Полковник С. И. Дунаев обстоятельно отработал на НП с командирами полков вопросы взаимодействия войск. Все выполнялось в полном объеме, и в этом проявлялось глубокое уважение к труженикам поля боя, которым предстояло идти в атаку.

Офицеры штаба, завершив планирование, выехали в полки. Основная их задача — проверить знание командирами подразделений своих задач и порядка их выполнения. Не только проверить — помочь в организации боя. Вместе с офицерами штаба поехали артиллеристы и офицеры политотдела. Чтобы не дергать лишними проверками комбатов, штабы полков выделили своих офицеров в состав этих маленьких комиссий.

Через день рано утром полковник С. И. Дунаев поставил задачи командирам полков. Ни в тоне голоса, ни в доводах у него не было ни тени сомнения в успехе. Какие бы приказания ни отдавал, что бы ни заставлял выполнять других и ни делал сам — все это выглядело у него серьезно, с твердой верой в необходимость и важность всех этих дел и задач. Перед атакой бойцы и командиры должны верить в успех. Пойти в наступление без уверенности в победу — это все равно что атаковать врага без оружия. Доводы у него веские: противника одолеем, сил и средств для этого у нас вполне достаточно. Мне всегда нравилась манера Сергея Илларионовича по-деловому, немногословно беседовать с подчиненными.

Нравоучения и даже добрые пожелания надоедают. Ведь бывает, что и хорошая пластинка, если ее часто прокручивать, может опротиветь.

Все полки — в первом эшелоне, в резерве — один батальон. Наступление начала авиация. Прижимаясь к земле, «илы» нанесли штурмовой удар по обороне, затем артиллерия произвела короткий огневой налет. На всем фронте в полосе дивизии и соседей поднялись цепи пехоты. С ходу была захвачена первая траншея. Противник усилил огонь, выдвинул навстречу штурмовые орудия, группы по 20–30 самолетов обрушили удары по нашим боевым порядкам.

305-й полк захватил сильный опорный пункт. Успешно действовал батальон майора В. В. Леонова. Уже вечером Василий Васильевич поделился своими маленькими новшествами, которые ввел при организации наступления. Весь личный состав разбил на тройки. Трое перебегали, а трое, оставаясь на рубеже, вели огонь. Как только «приземлялась» первая тройка, сразу же открывала огонь и вела его до тех пор, пока не выходила на ее уровень другая. Так, волна за волной, накатывались гвардейцы на оборону врага. Последовательно вели огонь пулеметчики, артиллеристы. Ни одной минуты без огня. Может быть, не все цели удалось подавить, но было ясно, что огонь атакующих не давал противнику возможности вести по ним прицельную стрельбу.

Ведь как просто: не одиночки перебегали, не цепь, как когда-то предлагал лейтенант П. Н. Сысоев, а тройки, способные поддержать огнем атаку соседей и активно вести бой в траншее противника. Всякий замысел только тогда что-нибудь стоил, когда он был понятен каждому бойцу.