— Боже мой, что это?! — воскликнула Элис, инстинктивно спрыгивая с коня. Обильно покрытый железными вставками, тот начинал уже светиться.

Происходило что-то странное, но думать об этом было некогда. Следовало срочно избавиться от всего металлического. У девочки за спиной висели «зеркальные доспехи», которые она поспешно сняла и подальше от себя отбросила. Затем, достав из дорожной сумочки синтезатор, Элис, безнадежно посадив аккумулятор, уничтожила на страдающем животном большую часть железа. После чего оставшиеся покровы грузным потоком свалились вниз. Секунду спустя девочка запрыгнула на лошадь и галопом помчалась по проторенному драконом коридору.

«Ланселот, Господи! — с беспокойством думала она. — Он ведь весь в латах!»

Грива скакуна и волосы наездницы тихонько потрескивали, подобно божественному ореолу излучая тусклый зеленоватый свет. Воздух постепенно терял прозрачность, словно наполняясь дымкой, и, рассеивая свет, преображал оптические эффекты.

Выскочив из леса, Элис увидела поле сражения целиком и в нерешительности остановилась. Метрах в пятистах впереди, ощетинившись лучевыми пистолетами, небольшой кучкой стояли разбойники. На них, заливаясь как соловей-разбойник, мчался Ланселот в свете коронных разрядов, похожий больше всего на рождественскую елку, чем на рыцаря. А из-за спины его медленно, как стратегический бомбардировщик, поднимался в воздух дракон.

Пираты, похоже, увидели эту парочку недавно. А до того момента внимание их было приковано к другому объекту и, видит бог, там тоже имелось на что посмотреть. Откуда-то сбоку, светясь как бог огня, на них налетал второй Ланселот.

«Не стреляйте!!» — хотела крикнуть Элис, но было уже поздно.

Смертоносные лазерные лучи рассекли наэлектризованный до предела воздух пламенем оптических разрядов[38], и окружающее пространство словно взорвалось. Чья-то сильная рука стащила девочку с лошади и прижала к земле. А мгновением позже, раскалывая и обугливая деревья, превращая листья и хвою в пепел, электрическая плазма пронеслось у Элис над головой, аккуратно обогнув ее и лежащего рядом человека.

Когда цветные пятна перестали плясать перед глазами, девочка смогла наконец разглядеть своего спасителя. Им оказался Ланселот. Без доспехов он выглядел нелепо, кожа его оказалась бледной, тело дрожало как в лихорадке, и все-таки это был ее рыцарь. Прижавшись к нему, Элис тихонько заплакала.

— Господи, неужели все закончилось? — прошептал она.

— Нет, девочка моя, все только начинается.

Элис посмотрела на выжженную равнину и вздрогнула. Там, сияя раскаленными добела доспехами и осыпая друг друга искрами, продолжали сражаться рыцари. Картина была настолько нелепая и невозможная, что девочка потеряла дар речи. Однако, повернувшись к третьему Ланселоту, она испугалась еще больше. Человек, лежавший с ней рядом, корчился в судорогах. На лице его сменяли друг друга ужасные гримасы, все тело словно маленькими змейками оплетали электрические разряды.

И тут неба сорвался столб пламени, разряжая общее напряжение. Он вонзился в землю в том месте, где за мгновение до того сражались рыцари, и те исчезли сразу. Не взорвались, не испарились, не сгорели, их просто не стало, словно и не было никогда. Лишь Кащей — средоточие темных сил — остался стоять на равнине, и все окружающее его пространство словно погружалось во мрак от одного лишь присутствия невидимки.

Девочка услышала легкий шелест и вздрогнула. Лежавший рядом человек, ничем уже не напоминающий Ланселота, вдруг засветился и медленно поплыл по воздуху, принимая постепенно вертикальное положение и переходя на шаг.

Два полюса встретились. И все пространство задрожало в ожидании исхода сражения. Но воины не спешили мериться силами, словно смакуя ощущение неустойчивости. Бой откладывался.

Они стояли молча, разглядывая друг друга, и, казалось, все вокруг замерло, не осмеливаясь нарушить тишину. Наконец невидимка, растянув рот в жуткой улыбке, сказал:

— Браво, великолепно. Признаться, я недооценил Вас, человек, — при этом он высоко подкинул свою голову вверх и громко захлопнул ее в грудную клетку, так что какое-то мгновение на поверхности торчали одни лишь глаза. Это выглядело забавным, будто Кащей подбросил кверху шапку и поймал ее. Затем голова заняла прежнее место.

— С моей стороны, — продолжил он, — было много ошибок и несуразностей, которыми Вы успешно воспользовались, нейтрализовав мое первоначальное преимущество.

— Согласен, что первая партия была интересной, — откликнулся Сергей. — Однако не стоит преувеличивать мой вклад в этой Игре.

— Пожалуй, несколько ходов остались для меня непонятными.

— Предлагаете их обсудить?

Кащей кивнул.

— Операция была продумана до мелочей, и все же мы сразу столкнулись с рядом совершенно неожиданных трудностей.

— Пришельцы?

— Да. Их оказалось аномально много и возникли они словно бы ниоткуда. Нужно ли говорить, что для темпорального разрыва мы тщательно подобрали наиболее уязвимый временной период, в котором ожидали встретить минимальное противодействие. Я мог бы поклясться, что, за исключением ваших групп поиска, на планете не было ни одного противника. Пришельцы возникли в момент временного коллапса и очень прочно, будто жили здесь длительное время.

— Вы не учли, что «ткань» времени стремится сохранить свою первоначальную структуру, — ответил Сергей. — А проявляется это в различных временнЫх флуктуациях и парадоксах. По этой причине и произошла коррекция событий, так что противодействующий Вам полюс усилился.

— Выходит, этим и объясняется появление на Земле Аморфа и лишнего человека в группах поиска?

— Этот лишний человек и для нас самих оказался неожиданностью, — усмехнулся Малышев. — Преступник, нарушитель времени, которого мы не сумели поймать в другой эпохе. Увы, и мы не застрахованы от ошибок.

— В этот раз худо обернулось для вас добром, — сверкнул глазами Кащей. — Что ж, я согласен, что мы были неподготовлены к некоторым неожиданностям. В момент коллапса, например, на мгновение произошло совмещение нескольких эпох, оставив множество гостей, и я вначале, признаться, принял Вас за одного из них.

— Вот как? — на лице Сергея проявилась озабоченность. Новое обстоятельство несколько осложняло восстановление статус-кво. — Теперь становится объяснимой Ваша нерешительность по отношению к моей персоне. И каким оказалось пополнение?

— Достаточным, — скупо ответил Кащей, — для того, чтобы мы в первое время не догадывались, что кто-то из патрульных времени сохранил дееспособность и может серьезно вредить.

— Даже после аннигиляции робота?

— Так это была Ваша работа? А я, признаться, погрешил на одну из своих бывших коллег. Кроме нее и меня, никто не знал о внутреннем заряде.

— И Вас не заинтриговало нахождение в окрестностях взрыва постороннего человека?

— Какого именно? — усмехнулся Кащей. — Вас там было пятеро. Впрочем, меня это тогда не очень-то волновало. Мне и в голову не могло прийти, что один из гостей в этом повинен. А Вы бы на моем месте думали иначе?

— Трудно сказать. Но вот в истории с Аморфом, — Сергей покачал головой, — пожалуй, Вы оплошали. Я до сих пор не понимаю, как Вам удалось ее нейтрализовать, но достижение это Вы должны были беречь как зеницу ока.

— В том, что могущественная Леди попалась, не было моей заслуги, — хмыкнул Кащей. — Обычная ловушка, одна из тех, что расставлены мной по всей планете. Да и мелковата она, я Вам скажу, для Аморфа. Я ведь сам потом очень удивился, когда понял, кто в ней оказался. Будто слона мышеловкой поймал, ей богу.

Сергей усмехнулся.

— Сама леди называла ее мухоловкой…

— Ей видней, — согласился Кащей. — С Аморфами шутки плохи, поэтому я решил ничего там не трогать, хотя и следил за ней по возможности постоянно. Однако периодические сотрясения времени, тоже требовали моего внимания. Так что Вам посчастливилось воспользовался моментом, когда я был занят неотложным делом, и не мог наблюдать освобождение слона из мухоловки. Ткань времени уже тогда «расползалось по швам», а мне, знаете ли, не хотелось быть погребенным здесь заживо. Кстати, нехорошо с Вашей стороны было подкладывать мне свинью в тот момент, когда я спасал всем нам жизнь, — усмехнулся Кащей. — Ведь это Вы освободили Аморфа, не так ли?