Когда Джим рыкнул и забрался на заднее сиденье, Боксер сделал то, за что заработал свое прозвище, и ударил Вилли в ухо.
– Заткнись, тупица. Если ты не начнешь думать до того, как начинаешь говорить, то не будешь жить дольше. – Вилли дерзко взглянул на него, но больше ничего не сказал, и Джим был этому рад. Он, вероятно, не раздумывая, размазал бы парня по асфальту и когда позже пошел бы извиняться, все, что он бы нашел, были бы мозги, куча сломанных костей и кровавое месиво.
«Снова спасен», - с сарказмом подумал он.
– Просто отвези меня домой, - буркнул Джим, откинув голову назад и закрыв глаза, когда подумал о том, каким был невероятно глупым. Если бы он хотел потрахаться, то в клубе было много женщин, которые подскочили бы от такой возможности. Ему действительно было нужно удовлетворение от того, что он переломил женщину, которая думала о том, что она лучше него?
Мужчина расстроенно стукнул по крыше автомобиля.
– Эй! – вскрикнул Вилли, но прежде чем Джим смог на него взглянуть, он услышал шум, который означал, что Боксер хорошо ударил парня в живот. Вилли нужно было следить за своим поведением, если Джим собрался бы хорошо провести время и лишить того его патча. Парень плохо знал свое место и имел дурную привычку выводить людей из себя.
Слава Богу, что дом Джима находился недалеко от больницы, и десять минут спустя они подъехали к его подъездной дорожке. Джим выпрыгнул из машины практически до того, как остановился грузовик, мгновенно пожалев об этом, когда приземлился на больную ногу. Он стиснул зубы и направился к входной двери. Мужчина просто хотел побыть один, и проклинал то, что Боксер пошел за ним внутрь.
- Ты не можешь просто вытащить этого дебила отсюда, пока он не пришел и не разозлил меня снова? – спросил Джим, не поворачиваясь и не глядя на Боксера. – У меня есть полное право застрелить его за проникновение в мою собственность. – Джим поплелся на кухню, открыл холодильник в поисках пива, но не нашел. Он открыл банку с колой, притворяясь, что безалкогольный напиток мог смыть воспоминания о сочных изгибах Сьюзан, а также и о нескольких глотках текилы.
Боксер не пошел за ним на кухню, наверное, потому, чтобы держаться подальше от линии огня.
– Я недвусмысленно напомнил ему об этом, приятель. Если он сделает хоть один шаг из машины, я его прибью. Не волнуйся.
- Итак. Какого черта ты хочешь? – у Джима было чувство, что он предпочел бы услышать то, что Боксер должен был сказать утром. Но казалось, что у него не было выбора – Боксер прислонился задницей к обеденному столу и устроился поудобнее.
- Ты трахнул медичку, не так ли?
Джим засмеялся.
– Да, да, но я не буду рассказывать подробности, так что иди домой.
Немного погодя Боксер тоже рассмеялся, глядя на носки своих ботинок.
– Не прикольно, чувак. Думаю, что ты должен был остаться на вечеринке. Посмотри на всю эту ерунду, которой ты бы мог избежать. Разбивая свой байк, распарывая ногу, ударяясь головой и натыкаясь на уродов с какой-то цыпочкой, которая думает о том, что любой из нас просто не вышел рылом.
Джим скривил лицо.
– Заканчивай разглагольствовать, парень. Я могу сам справиться. Я не хотел съезжать с дороги. Я попал на скользкий участок дороги и теперь мне нужны чертовы новые шины. – Он потягивал свою колу. – На самом деле, эти дерьмовые вещи складываются и дают мне зеленый свет, чтобы купить совершенно новую тачку.
- Не корми меня этим дерьмом, Уэйд. Ты серьезно думаешь о том, что я не знаю, что за день сегодня? – Боксер выпрямился и скрестил руки на груди. Джим знал эту тактику запугивания, она работала почти на всех партнерах.
- В самом деле? Я тоже. Сегодня четверг. Нет, подожди, уже после полуночи, так что сегодня пятница. Прости мою ошибку. В чем дело, брат? – Джим изобразил тупость. Он не хотел это обсуждать и должен был знать о том, что его партнер поднимет всю эту вонь.
Боксер сильнее скрестил руки на груди и свирепо смотрел на Джима.
- Ты думаешь, что можешь запугать меня, Боксер? – Джим засмеялся. – Я знал тебя еще ребенком на детской площадке, где все остальные задирались. Я тебя не боюсь, так что можешь с таким же успехом отстать, дружище.
- Признайся, Уэйд, - ухмыльнулся Боксер. – Все это связано с Триной.
Глава 8
Джим притворно поднял руки.
– Видишь? Вот почему я ушел с вечеринки. Я специально хотел избежать всего этого разговора, когда вы ожидали, что я буду трахаться со своим пивом, чтобы вы могли похлопать меня по плечу и сказать, что это не моя вина и мне нужно двигаться дальше. Это все? Потому что у меня нет пива, брат, так что остальная часть имиджа просто пострадает.
Боксер опустил руки, но не ушел и Джим хотел дать ему в челюсть. К сожалению, у него отсутствовало равновесия из-за раненой ноги, поэтому он просто стоял и злился.
Когда Боксер заговорил, его тон был низким и тихим.
– Ты был ненормальным с тех пор, как она умерла, Уэйд. Я был там той ночью и сдерживал тебя, когда ты пытался пойти к доктору, который сказал, что она не справилась, как будто это была его вина. Ты в раздрае, брат, и с тех пор принимал плохие решения. Я не говорю о т ом, что было бы лучше, если бы кто-то, кого я так сильно любил, оставил бы меня, но ты не должен быть сегодня один. Я знал это и должен был сдержать тебя, как и год назад.
- Я не нуждаюсь в жалости. – Отрезал Джим. Ему было насрать.
- Может быть, и нет, но, по-видимому, тебе нужна нянька, чтобы ты не пытался убить себя, а потом не зациклился на какой-то бабе, которая предпочла бы соскоблить тебя с подошвы своей обуви, как какого-то жука, на которого она наступила.
Джим недоверчиво смотрел на него.
– Ты думаешь, что это то, что случилось сегодня вечером? Думаешь, что я пытался покончить с собой? – по выражению лица Боксера Джим мог сказать, что парень был убийственно серьезным. Как мог его лучший друг думать о чем-то подобном?
- Я скажу тебе кое-что, Боксер. Я много чего делаю и не все из этого хорошо. Но я никогда не был самоубийцей. Я скучаю по Трине, но я точно не хочу идти по ее стопам.
- Ты уверен в этом?
- Абсолютно. – Если бы он хотел умереть, то прямо сейчас он бы смотрел в лицо Дьяволу, а не Боксеру и его досадному беспокойству.
- А что насчет той цыпочки?
Джим снова поднял руки.
– А что с ней? Она отлично лежала. Ты видел, какая она горячая. Я был с ней мудаком по дороге в больницу и когда извинился, подумал о том, что посмотрю, как далеко смогу зайти. Вот и все.
Боксер подозрительно прищурился.
– На самом деле было непросто трахаться « в память о Трине»?
На этот раз Джим засмеялся по-настоящему. Эта мысль даже не приходила ему в голову.
– Не получится. Даже я не настолько жесток. Я любил Трину и надеюсь, что ее душа теперь успокоилась, когда у нее появилось достаточно времени без меня. И я ненавижу то, что она сделала. Это надолго засело в моей голове. Но сегодня я повеселился и повысил самооценку. Было отлично заставить гордую сучку проглотить свое мнение о байкерах.
Очевидно, освободившийся, наконец, от беспокойства, Боксер ухмыльнулся, и у него на правой щеке появилась ямочка, смягчая суровое выражение лица и напоминая Джиму о детях, которыми они были.
– Чувак, знаешь, ты меня напугал. Я подумал, что ты откинулся. – Он шагнул вперед и ударил Джима по спине. – Если хочешь, я могу переночевать на диване и составить тебе компанию. Я все еще не уверен в том, что ты должен быть один.
- Нет, я в порядке. Кроме того, у вас, вероятно, все еще есть женщины в клубе, ожидающие, пока вы вернетесь, чтобы наброситься на ваши кости.
- Это правда. – Боксер «включил» очарование и дерзкую уверенность, которую Джим и ожидал от него. – Хорошо, я уйду отсюда и возьму с собой Вилли. Но, клянусь, если я завтра найду тебя мертвым, то найду способ вернуть твою задницу, чтобы избить до смерти, ты понял?