- А если вовремя, то это значит, что он равен мне? – спросила я.

- Совершенно верно. Конечно, не все видят и соблюдают эти нюансы, но, лучше их знать. И смотри, как надо вести себя на встрече. Следи за всем: за осанкой, тоном разговора… Не заговаривай с человеком первой, если он ниже тебя – заговорит сам. А, ещё. Почитаешь в дороге, – всучил он мне книжку чуть тоньше, чем была у меня. – Здесь описывается процедура внутреннего таможенного транзита. Пока будем ехать – ознакомься, чтобы знать, о чём, вообще, будет разговор.

Вот так, эти сволочи меня и учили. После всего этого, поздно вечером (чаще всего, ночью), я, измотанная и уставшая до нельзя, устраивалась в объятьях Кая и мгновенно засыпала. Правда, на сон мне давалось, всего, пару часов. Затем, меня безжалостно будили и всё начиналось по новой. Драйк мне давал пить какой-то напиток, благодаря которому мой организм думал, что проспал часов семь. Если бы не это, я бы, наверное, через несколько дней такого режима не смогла бы встать с постели.

Но, всё вышеперечисленное – ерунда, по сравнению с тем, что ждало меня с Рейфом. Он заделался у Загира тем, кто наказывал провинившихся подчинённых Альвара. И гипнотизёр заставлял меня смотреть на это. Смотреть на то, как он истязал людей на моих глазах! Рядом всегда находился Драйк, который следил за тем, чтобы я не отворачивалась или не закрывала глаза. А мне хотелось, хотя бы, зажать уши, чтобы не слышать криков, полных боли! Но, мне и этого не позволялось.

- Вы должны будете наказывать своих подчинённых, госпожа Милена, – говорил при этом Драйк. – Если и не самолично, то вы будете часто присутствовать при этом. И ваше лицо, при этом, должно оставаться совершенно спокойным. Вы ни взглядом, ни жестом не должны показывать свою слабость. Среди демонов, показать сострадание или жалость, означает трусость. И, в лучшем случае, вас станут презирать.

Я это тоже понимала и пыталась, по крайней мере, привыкнуть к крикам и этим зрелищам. Получалось у меня это, из рук вон, плохо. Если у меня и выходило не отвернуться, то, впоследствии, меня мучили жуткие кошмары во время моего, и без того, короткого сна. А уж сделать при этом беспристрастное лицо… Такого подвига я не совершила ни разу. До одного случая.

В тот день Рейф так избил кнутом одного мужчину, что у него (мужчины) вся спина была одной сплошной кровавой раной! Там не осталось ни одного целого участка – кожа висела клочьями, свежие рубцы покрывали всю спину, кровь уже просто ручьями стекала!

«Если меня заставят смотреть на это ещё, хотя бы, пару минут, я сбегу отсюда с воем!» – подумала я.

Но, Рейф поступил по-другому. Он не заставил меня смотреть дальше. Он оставил в покое, почти до смерти, избитого человека, подошёл ко мне и протянул мне кнут, мокрый от крови жертвы.

- Возьми, Милена, – произнёс он. – Продолжи за меня то, что я начал.

- С ума сошёл?! – отшатнулась я от него. – Да этот мужик ни одного удара больше не выдержит! Скончается сразу же!

- Не волнуйся, выдержит, – «утешил» меня Рейф. – Думаю... – окинул он оценивающим взглядом избитого человека. – Ему не повредит ещё ударов десять. Так что, вперёд, Милена, – подтолкнул он меня в сторону истязаемого.

- Я не смогу! – замотала я головой, пятясь назад. – Не смогу! Всё, что угодно, только не это!

- Если ты этого не сделаешь, я убью его, – спокойно сказал Рейф. – Либо он умрёт от моей руки, либо выдержит десять ударов от тебя, но сохранит жизнь. Как думаешь, что для него лучше?

- Ты этого не сделаешь!

- Да ладно? – хмыкнул Рейф. – Ты, правда, так думаешь, Милена? Тогда, смотри.

Рейф, напевая себе под нос какую-то весёлую песенку, подошёл к мужчине, схватил его за волосы, задрал голову, обнажая шею и легонько провёл по ней острым ножом, неизвестно, откуда взявшемуся у этого садиста.

- Ещё чуть-чуть и я перережу ему глотку, – жизнерадостным голосом сообщил мне Рейф! – Ты этого хочешь, Милена? Или ты, всё-таки, пересилишь себя и сохранишь ему жизнь?

Я бросила отчаянный взгляд на Драйка, но тот был таким спокойным, что сразу стало ясно – помощи мне от него не дождаться. Он, как и Рейф, хочет, чтобы я это сделала.

- Почему вы, двое, так хотите, чтобы я это сделала?!

- Если вы не сможете сделать такой пустяк, госпожа Милена, – заговорил Драйк. – То, в мире демонов вам не выжить.

- Пустяк?! – воскликнула я, переводя взгляд с одного своего мучителя, на другого. – Избить человека – это, по-вашему, пустяк?!

- Если тебе от этого будет легче, Милена, то я могу тебе сказать, за что именно мне сказали наказать это отродье, – произнёс Рейф. – Этот тип трахнул малолетку. Изнасиловал её в особо извращённой форме, как сказали бы доблестные стражи правопорядка. Кто-то донёс на него Альвару. Если бы он просто изнасиловал какую-нибудь девку, Загир бы на это сквозь пальцы посмотрел, но этот мудак тронул малолетку. А с любителями малолеток у Альвара разговор короткий. Так что, Милена? Теперь ты сможешь его ударить? Если тебе всё ещё мало, я могу показать тебе фотки пострадавшей, сразу после того, как он ней развлёкся. Показать?

- Не надо! – торопливо ответила я.

Не могу сказать, что мне стало легче после того, что мне рассказал Рейф, но… Теперь я по другому смотрела на этого мужчину. Жалость исчезла. Стало просто противно и мерзко на него смотреть. Но, несмотря на это, мне, всё равно, было сложно решиться его ударить. Пришлось стиснуть зубы, взять кнут, который подал мне Рейф… Сердце бешено стучало от страха и осознания того, что я собираюсь делать. Мне казалось, что я сейчас переступаю какую-то черту, перешагнув которую, пути назад уже не будет. Я не останусь такой, как прежде. Что-то изменится во мне навсегда, что-то сломается. Всё это напоминало мне ситуацию с Филиппом, но того я просто пристрелила, а здесь… здесь мне предстояло совсем другое. Я попыталась представить себе ту девочку, которую эта мразь, передо мной, изнасиловала. Я представила её себе такую хрупкую, худенькую, с угловатыми чертами подростка, которая жила самой обыкновенной жизнью – ходила в школу, встречалась с друзьями, в первый раз влюблялась… И вдруг, в один такой самый обыкновенный день этот зверь, называемый человеком, всё разрушил. Больше не будет идеализированного мира, присущего подросткам. Не будет веры в то, что папа и мама защитят от всего, чего угодно. Все ежедневные проблемы – ссоры с родителями, проблемы с учёбой, покажутся пустяками после того кошмара, что пережила эта девочка. Теперь она будет знать, что в этом мире существуют люди (хотя, можно ли назвать их людьми?), которые причинят тебе боль просто потому, что им этого захотелось. Возможно, она теперь до конца жизни будет спать при включённом свете и еженедельно ходить к психологу. И, как Лави, она станет бояться всех представителей противоположного пола. Плохо так думать, но Лави, по крайней мере, была взрослой девушкой и она легче переживёт эту ситуацию. А девочка-подросток? Поломанная психика, если не жизнь.

- Кстати говоря, – вдруг, вновь, заговорил, Рейф. – Эта изнасилованная девочка через несколько дней, после случившегося, перерезала себе вены. Спасти её не успели.

Рейф, наверняка, знал, как подействуют на меня его слова. Они послужили последним толчком, который отмёл все сомнения. Я замахнулась, кнут просвистел в воздухе, потом звук удара и хриплый крик мужчины. Потом второй удар, третий, четвёртый, пятый… Я била со злостью и ненавистью, уже не обращая внимания на вопли и брызги крови, попадающие мне на одежду.

- Так, кажется, ты слишком увлеклась, – перехватил мою руку Рейф, когда я занесла её для следующего удара. – Твои десять ударов уже давно перевалили за пятнадцать. Ещё немного и чувак, действительно, коньки отбросит.

- И что?! – резко ответила я. – Этот урод, вполне, заслужил смерть!

- Конечно, заслужил, но не сейчас. Альвар ещё сможет его как-нибудь использовать. А тебе, на сегодня, хватит впечатлений.

- Только в следующий раз, госпожа Милена, постарайтесь оставаться спокойной. Не поддавайтесь эмоциям, – сказал Драйк, но я наградила его таким злобным взглядом, что он счёл за лучшее замолчать.