Я убежден, что торговые и культурные связи древности гораздо шире, чем мы представляем по неполной исторической документации. В основном наша беда — в плохом знании исторической географии Востока, которая еще только начинает открываться европейцам. Каждое крупное археологическое открытие приносит неожиданное «углубление» культур и усложнение связей, обмена между отдаленными и труднодоступными областями обитаемой суши — ойкумены.

Особенными неожиданностями изобилует антропологическое изучение скелетного материала в погребениях. Безвременно умерший наш антрополог и скульптор М. М. Герасимов положил начало портретным реконструкциям типов древних людей, и это сразу же принесло очень интересные открытия.

Из одного древнейшего парного погребения неолита, содержавшего останки мужчины и женщины, М. М. Герасимов восстановил два различных портрета: женщины с тонкими, монголовидными чертами, скорее всего китаянки, и европеоида южного типа — арменоида. Китаянка и арменоид, вместе похороненные в Воронежской области, — прекрасный пример того, как далеко могло заходить смешение народов в самой незапамятной древности. Писателям остается угадать, были ли это два невольника или знатная чета, с привезенной издалека женой, и написать интересную историческую новеллу.

Реконструкции М. М. Герасимова из погребения южных зон СССР показали наличие дравидийских и даже малайских обликов людей эпохи верхнего неолита, бронзы и конца первого тысячелетия до нашей эры.

Я принимаю гораздо более широкое распространение дравидийских народов, чем это обычно делается, и причисляю к ним многие народности: Крита, Центральной Анатолии, южной границы нашей Средней Азии, протоиндийскую цивилизацию. Несомненно, и восточная Азия в доисторические времена была гораздо более открыта взаимовлиянию, например Китая и западных окраин, чем позднее, когда произошла самоизоляция Китая.

Как жаль, что смерть М. М. Герасимова не позволила ему сделать хотя бы несколько реконструкций черепов из Мохенджо-Даро, Крита, «городов» Центральной Анатолии (Хачилар, Чатал-Хююк).

Около двадцати лет назад я предпринимал усилия, чтобы ученые Англии, Индии, Греции прислали бы М. М. Герасимову хоть немного дублетного материала по черепам из этих погребений во временное пользование для изготовления портретных реконструкций. К сожалению, соответствующие музеи отнеслись к моей попытке более чем инертно, проявив непонимание всей важности указанной работы. Вообще в классической археологии продолжает господствовать старый взгляд на погребения, как на источник лишь предметов материальной культуры. Так, например, современные исследователи археологии Крита — как греческие, так и американские — продолжают линию полного пренебрежения скелетным материалом, начатую еще первооткрывателем критской культуры Эвансом, чего нельзя сказать про раскопки неолита Центральной Анатолии. Исследователи Мохендоко-Даро занимают среднюю позицию в отношении сохранения костяков, но также далеки от статистических, антропологических и медицинских исследований костного материала. При другом отношении к работам М. М. Герасимова мы имели бы сейчас восстановленными жизненные облики критян, протоиндийцев и неолитических обитателей Центральной Турции.

Отражение этих взглядов имеется в романе, с указанием на отсталость астрономических, географических и этнических сведений древних греков. Считая себя превыше других народов, эллины игнорировали изучение их языков, особенно древних восточных народов, их истории и географии, почему оказались не в состоянии освоить гигантское культурное наследие Востока и Египта.

Аналогичное явление мы наблюдали в недавнем прошлом, когда англичане, распространив свою империю колонии на страны древних культур, игнорировали языки и познания подвластных им народов, оставив втуне до самого недавнего времени величайшие создания человеческого ума и искусства.

Эллины расплатились за это пренебрежение беспомощностью в исследовании Земли, в расчете походов, непониманием резервов иноземного окружения. Это кончилось не только неудачей проникновения Александра в Индию и далее на Восток, в Китай и Индокитай, но и развалом его империи.

Имеющаяся в настоящее время историческая документация сохранена в романе полностью. Я домыслил лишь неизвестную судьбу исторических лиц, ввел некоторые новые персонажи, например начальника тессалийских конников Леонтиска, делосского философа, Эрис, Менедема, Эоситея.

Единственное нарушение хронологии в романе — отнесение статуи Афродиты Милосской (Мелосской) к концу IVвека до нашей эры. Трагедия датирует ее II или III веком, однако точная датировка не установлена по сие время.

Статуя имеет некоторые архаические черты (может быть, нарочито приданные ей художником). Например, характерное для женских скульптур V века равенство расстояния между центрами грудей и между этой линией и пупочной ямкой. В позднейших изваяниях это равенство нарушается и торс становится более коротким.

Попутно замечу, что Афродиту Уранию, «что в Садах», я считаю творением Алкамена (присоединяясь к прежним авторам), а не Каллимаха, согласно последним взглядам.

Сила и резкость выражения форм тела гораздо более похожи на изваяния Алкамена (хотя бы Нике, «завязывающая сандалию» в пьедестале храма Нике Аптерос), чем на легких и юных танцовщиц Каллимаха. Некоторые удивительные находки, известные прежним историкам, я считаю лишь первыми свидетельствами очень больших умозрительных открытий прежних цивилизаций. Счетная машина для планетных орбит существует на самом деле, хрустальные линзы тщательной шлифовки найдены в Междуречье и даже Трое, счет времени у индийцев, достижения врачевания, астрономии и психофизиологии известны в исторических свидетельствах и древних философских книгах.

Описание самого древнего святилища Великой Матери и сопутствующих объектов — обсидиановых зеркал, статуэток, фресок — я заимствовал из новейших открытий неолитических городов Центральной Анатолии: Чатал-Хююк, Хачилар, Алишар-Хююк седьмого-десятого тысячелетия до нашей эры, несомненно возникших в еще более древние времена. Храм в Гиераполе неоднократно упоминается древними авторами. Народы, упоминаемые в диалогах и размышлениях героев романа, берутся мною в понимании того времени, а не современном, как, например, скифы, включающие монголоидные племена Тянь-Шаня, Алтая и Джунгарии.

Некоторые события романа могут показаться читателю невероятными, например обряд поцелуя Змея. Однако он описан мною документально. Имеется фильм обряда, снятый в тридцатых годах нашего века в Северной Бирме известным кинопутешественником Армандом Денисом.

Выносливость и здоровье эллинских и македонских воинов, по нашим современным меркам, также неимоверны. Стоит поглядеть на статуи Дорифора, Апоксиомена, Дискобола, так называемого «Диадоха» (иначе — «эллинистического принца»), или припомнить расстояния, пройденные в непрерывных походах македонской пехотой. Нередко приходится слышать, что марафонский вестник-спартанец царя Леонида, пробежав марафонскую дистанцию, упал мертвым, а наши спортсмены бегают побольше и живы. Знатоки спорта все же забывают, что юноша бежал свою «дистанцию», не снимая вооружения, после целого дня свирепого рукопашного боя, выдержать который — уже подвиг.

Есть свидетельства, что этот же юноша за день до сражения совершил пробег на еще большее расстояние, будучи послан за помощью (которая не пришла).

Короче говоря, накопленное суровым отбором многих поколений и жизнью, в которой физическое развитие считалось первейшим делом, создало, может быть, и не чересчур сильных, но чрезвычайно выносливых людей.

Сам Александр и его приближенные остались в веках поразительными образцами такой выносливости к ранам и лишениям, жизненной крепости в боях и походах, не говоря уже о мужестве, не уступавшем легендарной храбрости спартанцев.

Согласно новейшему словарю древнегреческого языка Соболевского (1967) я пишу дифтонги (кроме омикрон-ипсилон-у) двузвучно, без латинизации. Поэтому разночтение с некоторыми общеизвестными словами пусть не удивляет читателя. Везде, где это возможно, я отказываюсь от передачи теты звуком «ф», эты — «и» и беты — «в», как это было принято в старой России, согласно чтению этих букв по церковно-славянской традиции, возникшей на основе южнославянских языков.