Эти слова окончательно выводят меня из себя.

"Я никогда тебя не прощу. Никогда!" — воплю я, бросая лампу на траву.

"Нет!" — кричит папа, наблюдая, как она ударяется в ствол дерева и разлетается на куски.

Освобождённое пламя расползается по траве и, стремительно разгораясь, начинает двигаться в сторону Лабиринта.

"Нужно предупредить остальных! — решает папа и хватает меня за плечи. — Люсия, беги. Возвращайся к Имоджен и позови на помощь. А я постараюсь вывести отсюда маму и Эдмунда с Лаурой".

"Но..." — я испуганно смотрю на огонь.

"Беги!"

Экран темнеет, и я падаю на колени, терзаясь жгучим чувством вины.

— Ты убила своих родителей. Убила нашего отца, — резко говорит Мэйси, — не говоря уже о тёте и дяде. Как ты жить-то с этим собираешься?

— Я и не хочу жить, — произношу шёпотом, — лучше бы я умерла вместо них.

Но встретившись с Мэйси взглядом, я чувствую новый прилив ярости.

— Это ты во всём виновата. Нужно было держать свои секреты при себе.

Мэйси хмыкает.

— Только не надо перекладывать вину на меня. Откуда мне было знать, что ты душевнобольная?

При этом слове меня передёргивает. Душевнобольная... Вот чего я всегда боялась, с тех пор как родители начали водить меня к доктору Герону.

— К тому же именно я вызвала пожарных, — продолжает Мэйси, — если бы не я, наша драгоценная кузина и все остальные тоже могли бы умереть.

— Что тебе от меня нужно? — от страха на глаза набегают слёзы.— Мне и так досталось. Что бы ты не сказала, сделать хуже уже не сможешь.

— Ещё как смогу. Я могу обнародовать эту запись, — Мэйси склоняется надо мной, — тебя упекут в тюрьму или в психбольницу, об этом напишут во всех газетах, и ты навсегда прославишься как девочка, убившая собственных родителей.

Мне становится дурно, горло сдавливает ком при мысли, что со мной станет. Что будет, когда правда откроется дедушке и Имоджен. Они единственные родные люди, которые у меня остались. Узнав, что я натворила, они наверняка возненавидят меня и навсегда вычеркнут из своей жизни.

— Пожалуйста, не надо, — умоляю я, — я сделаю всё, что хочешь.

Мэйси улыбается.

— Так и знала, что ты это скажешь. И мне как нельзя кстати пришла в голову гениальная идея. Что-то мне подсказывает, что сейчас ты хотела бы быть кем угодно, только не самой собой. Угадала?

— Да, — соглашаюсь сквозь слёзы.

— Тогда давай поменяемся местами.

Я поднимаю голову.

— Что?

— Поменяемся местами, — говорит Мэйси слащавым зазывающим голосом, — и никто никогда не узнает, что ты сделала той ночью. Ты сможешь начать всё сначала... в качестве меня. Оставить позади все ужасные воспоминания, избавиться от чувства вины.

— Но... но... — бормочу я. — В это никто не поверит. Мы же не одинаковые!

— Да я уже всё продумала, — спокойно говорит Мэйси, — ты попросишь своего... нашего дедушку отпустить тебя в Швейцарию в школу-пансион, а нас с мамой отправить с тобой. Там мы научим друг друга, как себя вести. Конечно же, мы и внешность свою изменим, например, волосы перекрасим. После долгого отсутствия подмена будет не так уж и заметна. Да и мама нам поможет.

— О боже, ты серьёзно, — тихо говорю я, — ты хочешь, чтобы я поменялась с тобой жизнями и стала горничной?

В глазах Мэйси вспыхивает ярость.

— Можно подумать, это не заслуженно. Я родилась на семь месяцев раньше тебя. Если бы мир был хоть чуточку справедливее, папиной наследницей стала бы я, а не ты. Тем более, уверяю, быть горничной в этом доме и близко не так ужасно, как запертой в тюрьме или сумасшедшем доме. Выбор за тобой.

— И твоя мать одобрила это? Она согласна, чтобы я выдавала себя за тебя?

Мэйси пожимает плечами.

— Сначала она была против, но мысль, что её дочь будет жить как богатая наследница, будущая герцогиня Уикершема, быстро ей полюбилась. Она тоже считает, что всё это принадлежит мне по праву.

— Ты правда думаешь, что достаточно перекрасить волосы и обучить друг друга особенностям поведения, чтобы дедушка, Оскар и остальные не заметили подмены? — спрашиваю я, глядя на неё в недоумении.

— Всё просто. Ты уедешь ребёнком, а вернёшься подростком. Так что перемены во внешности не должны никого удивить. И не знаю, заметила ли ты, но дедушка сейчас не в лучшем состоянии и вряд ли в чём-то усомнится, когда я появлюсь в Рокфорде в роли тебя, — Мэйси мечтательно закрывает глаза, — а что касается тебя... уж поверь мне на слово, никто не обращает внимания на дочь домоправительницы.

Я подхожу к окну и неожиданно для себя самой всё больше склоняюсь принять предложение Мэйси. Это возможность искупить свою вину, стать другим человеком, и дальше сопротивляться у меня просто нет сил.

— Хорошо, — говорю я, — я согласна.

XVII

Дослушав историю Люсии, я отворачиваюсь от компьютера, чтобы ещё раз посмотреть на неё — девушку, которую я никогда по-настоящему не знала. В голове куча вопросов, но в данный момент я могу думать лишь о том, как всё могло бы сложиться, останься она в ту злополучную ночь в эллинге.

— Мои родители, — шепчу я, чувствуя, как на глаза набегают слёзы, — ты... ты забрала их у меня.

— Это был несчастный случай, — всхлипывает Люсия, — неужели ты думаешь, что я хотела навредить своим или твоим родителям. Я любила их... всех любила.

— Но этот несчастный случай произошёл из-за тебя. Если бы тебе тогда не вздумалось устроить ссору с отцом, наши родители были бы живы, — сердце в груди сжимается, но я не могу поддаться горю. Не сейчас.

— Я знаю, — лицо Люсии искажается от боли, — я тоже не могу себя простить, поэтому на всё это и согласилась.

Я потрясённо качаю головой.

— Почему ты не пришла ко мне и не рассказала, что произошло на самом деле, почему не рассказала, что Мэйси тебя шантажировала?

— Я была слишком напугана, — признаётся она, — я понимала, что придётся раскрыть правду про пожар, чтобы объяснить всё остальное... и боялась, что ты никогда меня не простишь.

И она права. Я верю, что это был несчастный случай... но, чтобы простить её, понадобится немало времени.

Я стараюсь отбросить эмоции в сторону. Чтобы всё это переварить, мне нужно ещё очень многое выяснить.

— Как же ты выдерживала это? — спрашиваю я. — Постоянно находиться в их обществе, видеть каждый божий день.

Люсия хмуро качает головой.

— Если другого выбора нет, чего только не вытерпишь. Прожить жизнь горничной всё же лучше, чем провести остаток дней в заключении.

— И потом ты... убила её. Да?

Я пытаюсь разоблачить её... вытянуть признание. Хотя сама давно уже знаю ответ. Я знала его с тех пор, как поняла, что Люсия жива.

Люсия прячет лицо в ладони. И когда она поднимает голову, по щекам снова текут слёзы.

— Когда Мэйси закончила школу-пансион и начала жить здесь круглогодично, обучаясь в Оксфорде, она стала ещё несноснее. Для посторонних она оставалась маленькой принцессой, но с приближёнными вела себя просто возмутительным образом. А потом помешалась на леди Беатрис и элементалях... помешалась на тебе, — Люсия переводит дыхание, — разве ты не получала писем, которые я отправляла на адрес твоих родителей? Писем с предупреждениями?

— Около года назад?

Люсия кивает, и я бросаю на неё удивлённый взгляд.

— Так они были от тебя? Но ни Гарри, ни Оскар не узнали почерка.

— Потому что я писала своим старым почерком, — объясняет Люсия, — лучше было бы, конечно, напечатать на принтере, но обслуживающий персонал пользуется общими компьютерами, а я не могла так рисковать.

— И о чём ты собиралась меня предупредить?

— Мэйси хотела... избавиться от тебя. Она ужасно волновалась за свое положение, боялась, что ты явишься, чтобы осуществить пророчество и всё у неё отобрать, — Люсия смотрит на меня с неподдельной искренностью, — а ты для меня всегда была младшей сестричкой. Ты была моей Зои. И я всегда любила тебя, даже когда мы не общались.