По прошествии часа послы и их свита откланялись и ушли. Гайвен и юная эльфийка остались в Янтарном Зале одни. Король вздохнул, отставляя пустую тарелку, и потянулся за салфетками.

— Что думаете о прошедшем мероприятии? — спросил он Эйслин негромко.

— Приятного мало, — отметила девушка без обиняков. — Я солдат. Я не привыкла врать. Вы разделываете вместе с ними утку, а затем сожжете их города, убьете их сыновей, а может и самих пошлете на плаху.

— Это политика. Я король. Тут ничего не поделаешь. Выставлю себя их противником — дам им время подготовиться, а это сделает войну еще более длительной и кровопролитной. И потом, вы посланница Келиха. Ваш владыка сам затеял войну. Как, будучи его представителем, вы можете сомневаться в его правоте?

Эйслин чуть замялась, а потом сказала неохотно:

— Есть и другая точка зрения. Брелах ее озвучил. Тогда на Звездном Совете. Его потом арестовали за это. Не все у нас считают, что с людьми нужно воевать. Может быть, вы и оступились несколько раз в прошлом, но кто такие мы, чтобы судить? В нашей стране велось не меньшее число войн между благородными кланами. Брелах и Келих принадлежат к седьмой линии Точащих Землю. Вам сказать, куда делись шесть старших ветвей?

Куда они делись, Гайвен, благодаря деду, прекрасно помнил и сам. Великие Расколы, четыре кровопролитных гражданских конфликта, поставили сидов на грань почти полного истребления. Последний из них отгремел совсем недавно, и лишь после него Шэграл окончательно счел, что пришло время исполнения плана — раз на троне оказался молодой и слабовольный король. Даже если бы в Гайвене не пробудилась магия, Крадхейк бы нашел, как ее в коротком времени пробудить. Подстроился бы под обстоятельства или создал их сам. Келих — ничтожество, совсем не то, что его покойный отец. Но, сыграв на гордыне этого ничтожества, можно победить.

— Я делаю, что должен, — сказал Ретвальд более резко, чем намеревался. — Время покажет, кто из нас прав.

Брелах Скегран пришел еще минут через пятнадцать. О его прибытии донес слегка растерянный лакей, сообщивший, что аудиенции у его величества требует эльфийский принц. Черноволосый сид появился на пороге Янтарного Зала, небрежно кивнул Гайвену и своей недавней подчиненной, ныне ставшей эмиссаром его брата, и занял место за столом.

— Мы поставили машину возле розария, — оповестил Брелах, взявшись за бекон и сыр, поданные ему слугой. — Ничего не помяли и не испортили — можете даже не сомневаться, сударь. Здесь я и мои солдаты пробудем до вечера. Нужно немного осмотреться и подготовиться. Затем вылетаем, оставив вас на попечение Эйслин. Келих поручил мне миссию.

— Раз уж об этом зашла речь, скажите о какой миссии идет речь.

— Скажу. Только вам это не понравится. Моя и вверенных мне людей задача — отыскать Эдварда Фэринтайна и Артура Айтверна, Повелителя Холмов и Драконьего Владыку соответственно, оценить, чем они занимаются и насколько опасны, а после убить. Не думаю, что до Фэринтайна вам есть дело, но Айтверн вроде был вашим вассалом.

— В самом деле был, — подтвердил Гайвен бесстрастно. — Почему вы покушаетесь на жизнь моего вассала?

— То есть, почему мы покушаемся на Фэринтайна, вы не спрашиваете?

— Это очевидно и без того. Повелители Холмов управляют базой Горизонт — Вращающимся Замком. Ни мне, ни Келиху не нужен плазменный обстрел с орбиты. Однако Артур ничем подобным не опасен. Он вообще не владеет магией. Зачем вам нападать на моего подданного?

— Я слышал, этот подданный вас предал. И наверняка будет против вас воевать.

Гайвен вздохнул. Откинулся на спинку стула. Правоту Брелаха он понимал прекрасно. Просто так герцог Айтверн, со всей присущей ему горячностью и убежденностью в собственной правоте, не успокоится. Он уже выразил несогласие с планам Ретвальда и даже попытался его убить. Теперь он будет призывать себе на подмогу вассалов и собирать войско — точно также, как действовал, выступив против Гледерика и старшего Эрдера. Гайвен мог наперед просчитать все шаги Артура и понимал, что его недавний друг опасен. Подослать к нему убийц — лучший способ пресечь войну в зародыше. Голос деда, звучавший в голосе, нашептывал, что поступить так будет правильно. Семя третьей ветви Драконьего Дома издавна несло в себе угрозу. По вине Эйдана некогда все блестящие планы Повелителя Бурь пошли прахом.

— Я запрещаю вам это делать, — сказал Гайвен твердо. — Если вам так приказали, убивайте Фэринтайна. Он действительно мой враг и я не буду о нем жалеть. — Нацеленное в лицо пистолетное дуло, надменный взгляд, медленно тянущий слова ироничный голос. «Если бы не эта тварь, я бы истребил изменников в Сиреневом Зале и все бы кончилось хорошо». На миг юношу передернуло от ненависти. — Однако, — продолжил он, чувствуя, как в голос вкрадывается та сила, перед которой трепетали некогда вассалы Шэграла Крадхейка, — если хоть единый волос упадет с головы герцога Айтверна, я разорву наше с Келихом соглашение. Пусть остается за Каскадным хребтом, и вы убирайтесь к его двору. Я вполне справлюсь с этой страной сам, при поддержке Дэлена.

— Не порите горячку, молодой человек. Айтверн крутится возле Фэринтайна. Нападем на сэра Эдварда — вполне может попасться нам под ноги. Церемониться мы с ним, в таком случае, даже при всем желании не сможем. Однозначного приказа об его убийстве у меня нет, тут можно решать. Однако если окажет противодействие, мы с ним покончим, а он его окажет. Если нет — возьмем в плен и привезем сюда. Только шансов на подобный благополучный исход мало.

— Я вам уже сказал. Это — мой вассал. И мой подданный. Я запрещаю на него поднимать руку.

Брелах пожал плечами. Не было похоже, что слова Ретвальда произвели на него хоть малейшее впечатление.

— А то что вы иначе сделаете? — спросил он. — У вас двести бойцов с Керлиндара, из Звездной Цитадели сюда через неделю может прибыть две тысячи. Мы легко вас разгромим при желании, и войдем в Иберлен хоть с вашим разрешением, хоть без него. Мне не нравится затея Келиха. Я вообще не думаю, что нам стоило сюда являться. Но ему такой поворот по душе, и всем его расфуфыренным советникам — тоже. Так что от нас с вами, юный Крадхейк, ничего не зависит. Фэринтайн опасен и его нужно остановить. Ни один человек или сид, неважно кто, не имеет права распоряжаться силой Империи и угрожать ее применить. Тут я с братом согласен. Если попутно пострадает один излишне ретивый Айтверн — что ж, я слышал, у него остались сестра и троюродный брат. Род не прервется.

Ретвальд понял, что его начинает трясти от злости. Даже Артур в самом начале их знакомства не позволял себе разговаривать в подобной манере. Гайвен полагал себя сдержанным человеком — но иногда и его сдержанности приходил конец. Лед трескался, горячий гейзер бил сквозь обломки. Так уже было. Перед лицом Гледерика Брейсвера, например. Или когда магия помогла ему сокрушить Эрдера.

— Кажется, вы не питаете ко мне излишнего уважения, сударь, — сказал Гайвен медленно.

— Никогда не уважал борзых щенков.

Сложно сказать, что послужило толчком к последовавшим событиям. Должно быть, все напряжение, испытываемое Ретвальдом в последние дни. Человек, вернее нелюдь, сидевший перед ним, разговаривал в таком высокомерном, презрительном тоне, словно имел право распоряжаться и командовать здесь. И где — в сердце королевства, которое Гайвен с таким трудом стремился себе вернуть. Это было унизительно и просто невыносимо. Сид не видел в Ретвальде ни монарха, ни даже дворянина — только капризничающего мальчишку, мешающего выполнению порученного ему задания.

Лучевой пистолет, который Гайвен демонстрировал иностранцам, все еще лежал на столе. Гайвен вскочил, схватил его, снимая с предохранителя, и направил на Брелаха. Наследник Ретвальдов чувствовал при этом, что его руки дрожат. Эйслин тоже поспешно встала на ноги, обеспокоенная происходящим, а вот принц Сумерек даже не шелохнулся. Направленный ему в лицо бластер Брелаха, казалось, только позабавил.