И я бы радовалась праздничной атмосфере и пребывала в хорошем настроении, если бы меня заранее не предупредили о грядущих неприятностях. По крайней мере, я не ждала ничего хорошего от сегодняшнего визита Алины Потаповой. А она, к тому же, пришла не одна. Итальянец ладно, милый мужчина, сменивший дневной костюм цвета баклажан на небесно-голубой и шейный платок ему в тон, но вслед за ним в двери вошёл Давид, и мне стало откровенно не по себе. Итальянец меня узнал, расплылся в улыбке, что-то трещал на своём быстром языке, я кивала, делая вид, что понимаю, но его нескончаемый поток комплиментов не давал возможности всем остальным пройти мимо меня с гордым видом. Я улыбалась, со всеми поздоровалась, вела себя абсолютно профессионально, ни на шаг не отступая от инструкций и, в конце концов, аккуратно взяла разговорившегося итальянского гостя за локоток, и развернула в сторону зала. Направилась к их столу. Всеми фибрами души и каждой клеточкой своего несчастного организма чувствуя, как мой затылок сверлит две пары глаз. Подойдя к столу, я отодвинула для Луки, как я узнала по дороге, успев познакомиться, стул, и развернулась к счастливым новобрачным. На новобрачных, а уж тем более счастливых, Давид и Алина были совершенно не похожи, оба стояли с мрачными лицами и терзали меня нетерпимыми взглядами. Но если Алина просто меня не терпела, судя по её выражению лица, ей очень хотелось меня если не отравить, то зарезать, она бы сделала это и тупым столовым ножом, то во взгляде Давида было нечто большее. Он был раздражён, но ему было, что мне сказать. Наверное:

- Как ты мне надоела!

Что ж, может, и надоела, но могли поужинать и в другом ресторане, наш город, слава Богу, не из одной улицы состоит. А здесь моя вотчина, и я никуда не собираюсь исчезать, увольняться, ради того, чтобы сделать чью-то жизнь немного проще. Даже свою.

- Прошу, ваш стол готов, - проговорила я со сладкой улыбкой. – Официант к вам сейчас подойдёт. Что-нибудь ещё для вас сделать?

Алина глянула мне в лицо.

- Уйди.

Кстати, когда она злится или кого-то ненавидит, то особо красивой не выглядит. Внутренний свет из глаз уходит, и перед вами предстаёт обозлённая, расстроенная особа.

- Как скажете, - пропела я. Сама покладистость.

Я прошла мимо неё, если честно, мне не терпелось отойти от них на приличное расстояние, немного не рассчитала, или случилось что-то другое, но я задела рукой руку Давида. Он повернул голову, глянул на меня с подозрением, а я рванула прочь.

- В России много красивых девушек, да, Давид? – услышала я голос Луки. Он говорил по-английски, с заметным акцентом. Но то, что он сказал, мне понравилось.

Это было странно, меня, по крайней мере, удивляло, но я весь вечер ловила на себе взгляд Давида. Он смотрел на меня, украдкой, без всякого одобрения, но он смотрел. Как когда-то при мне на Алину Потапову. Я боялась как-то реагировать, встречаться с ним взглядом, дать ему понять, что я замечаю его внимание, но я замечала, и мне оставалось лишь гадать, что у него на уме. Весь вечер я порхала по залу, встречала гостей, провожала до столов, несколько раз приходилось проходить мимо стола Кравец, и я изображала занятость и отстранённость от сложившейся ситуации.

- Лидочка, вы сами, как праздник, - с обаятельной улыбкой выдал мне один из постоянных посетителей, прощаясь у дверей. – Прямо светитесь.

Я смущённо улыбнулась в ответ.

- Спасибо, Павел Сергеевич. Я очень стараюсь поднять всем настроение.

- У вас определённо получается, - похвалил он. После чего ненавязчиво взял меня за руку, наклонился и коснулся губами тыльной стороны моей ладони. Я понимала, что он играет, может, даже заигрывает, и чтобы окончательно обратить всё в шутку, я сделала перед ним книксен. Мы вместе рассмеялись, после чего частый гость откланялся и простился. А я выдохнула, довольная собой, даже сама себе улыбнулась. А что? Директор банка, между прочим. Разведённый.

Правда, ему уже под шестьдесят.

Но всё равно приятно!

Я развернулась на каблуках, и снова встретила взгляд Давида, направленный на меня через весь зал. Он смотрел с прищуром. А я взяла и показала ему язык.

Господи, что я делаю? Надеюсь, никто не видел. Точно уволят.

Вскоре в ресторан с некоторой опаской зашла Маша. Для начала тревожно оглянулась, а затем поспешила подойти ко мне. Протянула мне букет красных роз. Таинственно улыбнулась.

- Просили тебе передать.

Я замерла в удивлении, но после руки за цветами протянула.

- Кто?

- Мужчина, - пустилась Маша в пространные объяснения. – Импозантный такой. С красным галстуком.

- Павел Сергеевич, - догадалась я. – Благодарил за вечер.

Маша обстоятельно кивнула.

- Хорошая благодарность. И он очень обходительный.

- Тебе понравился?

Маша улыбаться перестала, моргнула от неожиданности моего вопроса.

- Ты что? Ему ты нравишься.

Я рассмеялась, с удовольствием разглядывала цветы.

- Ему сейчас все женщины вокруг нравятся. Он недавно развёлся.

Маша, наконец, высмотрела в зале Давида, а когда тот повернул голову, осторожно махнула ему рукой в знак приветствия. Тот, кажется, вздохнул при виде неё, и на этот самый вздох отреагировала Алина, и на стуле развернулась, посмотрела в нашу сторону. Всё в природе взаимосвязано, по-другому не скажешь.

- Как ты здесь работаешь? – пробормотала Маша, приглядываясь к идеальному семейству.

- Я на передовой, - с готовностью сообщила я. – Я боец.

- Я тобой горжусь, - совершенно искренне проговорила она, отступая. – Пойду, мой рабочий день закончился.

Я послала ей воздушный поцелуй. И на прощание поблагодарила:

- Спасибо за цветы!

- Мне не за что. – Маша улыбнулась, и поторопилась выйти за дверь.

- Лида, очень красивые цветы, - улыбнулся мне ещё один постоянный посетитель на прощание. – Тебе к лицу.

- Спасибо, - пропела я.

Вечер подходил к концу, гости расходились, я всем желала хорошего вечера, и настолько заговорилась и закрутилась, отвлеклась на очередной комплимент, что не заметила благородное семейство, тоже собравшееся нас покинуть. И Давид наверняка слышал разговор и прекрасно видел, как я улыбаюсь. Но ничего мне не сказал, кивал, слушая итальянца, а сам на букет поглядывал.

- До свидания, - проговорила я, глядя прямо в глаза Алине Потаповой, и не удостаивая её мужа даже взглядом. – Надеюсь, вечер вам понравился.

- Ужасный вечер, - негромко проговорила Алина. – И ужасный ресторан.

Улыбка на моём лице стала ещё лучезарнее.

- Мы постараемся сделать ваш следующий вечер в нашем ресторане незабываемым.

Мы встретились с ней глазами, столкнулись, разве что искры из нас обеих не посыпались. Алина меня взглядом уничтожала, а я продолжала улыбаться, чтобы другие гости ничего не заметили.

- Похоже на угрозу, - проговорила Алина и направилась к выходу твёрдым шагом. И лишь спустя пару секунд вспомнила про мужа, остановилась и позвала:

- Давид.

Я опустила глаза в книгу заказов. Не хотела видеть, как он поторопится на её зов.

- Лидия, - старательно растягивая последнюю гласную букву в моём имени, проговорил Лука, - я правильно произношу? - Я поспешила кивнуть. – У вас замечательный ресторан.

- К сожалению, не у меня. Я здесь работаю.

- Правда? Вы очень похожи на хозяйку, без вашего присутствия в зале было бы тускло, - сказал итальянец, а я радовалась тому, что в этот момент к нам подошёл Николай Петрович, и лично выслушал мнение иностранного гостя. – Вы звёздочка, Лидия.

- А вы поэт, Лука. Определённо.

Итальянец довольно рассмеялся, сверкнул белозубой улыбкой на смуглом лице и направился к поджидавшим его Давиду и Алине.

Когда они вышли из ресторана, я посмотрела на Озёрского и победно улыбнулась. Тот стоял рядом, старался выглядеть скептически настроенным к моим талантам, но я видела, что на его губах усмешка.

- Перестань так явно радоваться, - сказал он мне. – Это всего лишь ненормальный итальянец.