- Как же мне это сделать?

- Что всегда было его страстью?

- У него был пруд с кряквами, насколько я помню.

Теодор Кительсон удивленно посмотрел на Олега.

- С кряквами?

- Да. Дикие утки, которых он прикормил.

- Я не об этом. Другая страсть, - сказал Леший.

- Тогда золото. Золото и птицы, вот и все его страсти.

- Именно это и приведет его к беде, - сказал Леший. – Ты переоденешься в вольного охотника и придешь завтра поутру в деревню. Будешь просить помощи.

- Мне откажут. Там свои крестьяне плохо живут, так что никого они не примут. Нет, точно откажут.

- То, что нужно. Ты поблагодаришь его и скажешь, что когда спасался от Лешего, наткнулся на сундук, брошенный подле телеги. Скажешь, что сундук тот был полон до краев золота и серебра. Устоит ли хозяин деревни, перед таким искушением?

- Побежит быстрее всех, - усмехнулся Олег. – Но что дальше? Ты его сгубишь, а на его место поставят другого. Быть может хуже прежнего. И беда же не в нем, а в огненниках – они хотят спалить лес, а не Бокучар.

- Такое воззрение, Олег, приводит лишь к тому, что жизнь превращается в болото. Как-то в небольшом графстве… - хотел начать рассказ Теодор Кительсон.

- После! - прервал ученого Леший. – Я его и пальцем не трону, Олег.

- Но кто-то же тронет? Ведь так? – сказал Олег и скрестил руки на груди, ожидая, что Леший сознается, в том, кто помог ему с этим планом.

Олег почувствовал слабый, легко играющий ивовый запах, который тонкими нитями пролетел вслед за Лешим, когда тот вошел. Обоняние еще не вернулось к Теодору Кительсону, хотя и в прежние времена, оно было изрядно подпорчено ядовитыми ароматами, которые он вдыхал во время опытов, и потому он не ощутил сладкого аромата.

- Тут пахнет ивой, - сказал ему Олег, видя непонимающий взгляд друга.

- Ивой? – он удивленно посмотрел на Лешего. – Ты был у ведьмы?

- Да.

- Но зачем? Мы бы справились без нее.

- Она мудра. Мудрее нас. Я не раз в этом убеждался. Она знает людскую природу. Знает и природу Бокучара.

- Это откуда же?

- Знает, поверь.

- Что же будет после того, как я скажу Бокучару о сундуке? Он ведь придет не один. С ним будут мечники, а может и люди царя тоже придут.

- Он их не допустит, ведь иначе придется делиться. С ним будет лишь несколько стражей. Самых верных.

- Откуда ты это знаешь?

- Она сказала.

- Она сказала, - передразнил Теодор Кительсон.

- Что со стражей? Они погибнут?

- Нет.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Где-то наверху, капли воды бились в круглое окошко.

- А я что?

- Ничего, Тео, ты еще слаб.

- Вот еще! Я здоров как Ирбор. Хоть сейчас могу пойти и сразиться разом со всеми мечниками Бокучара.

Он до того распалился от слов про свою силу, что слишком резко подскочил на ноги и у него потемнело в глазах. Он оперся на стол, чтобы не упасть. Леший все понял, но не стал повторять своих слов.

- Ты понадобишься после, - сказал он.

***

Прохор плохо спал той ночью. Мешал ему не дождь, что колотил по недавно отлаженной крыше, а тяжкие думы: не совершил ли он глупость, когда рассказал Олегу об огненниках.

«Ведь он помог нам сбежать из рук людоеда, и вывел нас из лесу, - думал Прохор, - но ведь он, прежде всего, спасал себя, а потом уже нас с Баженом».

Так проворочался в сомнениях он до самого утра, пока не прокричали вторые петухи.

- Надо идти. Слово было дано, - сказал он и натянул дырявые сапоги.

Он открыл дверь, скрип которой ни одно масло не побороло, и вышел во двор. Трава все еще мокрая после ночи тут же намочила сапоги; прохладный воздух приятно щипал нос и отгонял остатки дремы, что так и не превратились в сон. Во дворах никого не было, и если бы он не знал, что в этих украшенных избах кто-то живет, то решил бы, что это все осталось от наспех покинутой ярмарки. Когда он шел мимо дома горшечника, ему навстречу выбежала дворняга, но, признав своего соседа, лишь недовольно фыркнула и скрылась в дыре под забором.

- Всего лишь собака, никто так рано не встанет, - успокаивал он себя шепотом.

Земля в поле превратилась в сплошную грязевую кашу, но Прохор все-таки нашел более твердую тропу, и в последний раз оглянувшись на еще спящую деревню, скрылся среди мокрого сорняка.

По пути к дозорной вышке ему встретились лишь несколько ранних пташек – они задорно кружили вокруг друг дружки, да какой-то небольшой зверек, но Прохор приметил лишь серый, словно дым, хвост, покрытый темными пятнами.

Вот и прогнившее сооружение показалось на краю поля. Часть башни, в которой сидит стрелок, лежала на боку. А ведь он готов был поклясться, что  она лишь немного просела. Как трудно обратить внимание порой на то, что всегда под носом.

- Добрый человек, - донеслось до него откуда-то из-за остова вышки. - Добрый человек, помогите!

Прохор стоял в нерешимости, он ожидал, что встретит тут Олега, который посвятит его в свои планы, и возможно попросит о помощи, но, похоже, пришел кто-то другой.

- Кто здесь?

- Я тут, за вышкой лежу, ногу себе отбил, пока бежал через лес этот дремучий. Да подойди же ты, добрый человек, - сказал он хрипло и болезненно, - не бойся, -  продолжил он уже другим, знакомым голосом.

- Олег? – недоумевая, спросил Прохор.

- Тихо. Да, это я, - сказал он шепотом. – Помоги же мне встать, добрый человек! – продолжил он уже с хрипотцой.

Прохор обошел вышку и увидел, лежащего на земле мужчину в ободранных лохмотьях. Темная борода до пояса, ввела Прохора в замешательство, ведь когда он простился с Олегом, у того была лишь небольшая щетина.

- Что с тобой случилось?

- Ох, напал на меня зверь окаянный, еле ноги от него унес.

- Что за зверь?

- Леший, кто же еще? Ты будто не слышал, что ваш дух творит в лесах здешних.

- Да что ты несешь такое? Ты же должен его спасти, а не угробить.

Олег пристально посмотрел в глаза Прохора и понял, что тот совершенно не может уложить в голове, что именно это он и делает. Спасает Лешего. По его же плану.

- Прохор, я делаю все, что нужно, поверь. А теперь, веди меня в деревню.

- Как вести? Да как же так то? Неужто ты собрался их там перебить, прикинувшись стариком?

Прохор напомнил Олегу одну из кудахчущих кур, которые бегают между домами в деревне, а после с удивленным кудахтаньем собираются обратно в курятник.

- Послушай, - сказал он, делая усилие, чтобы не перейти на крик, - отведи меня к Бокучару, а дальше дело за мной.

Они молча смотрели друг на друга. Прохор никак не мог решить, что же ему делать. Он ожидал, что Олег поведает  ему хитроумный план, по которому никто не останется в дураках, кроме огненников, а в итоге пред стоял ряженый старик, и требовал вести его к Бокучару.

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Олег кивнул.

Прохор помог подняться. Олег нарочито прокряхтел, бросил пару проклятий в лес и, поддерживаемый Прохором, двинулся в Лысовку.

Когда они шли через деревню, Олега посетило знакомое чувство. Из памяти всплывали образы, ощущения, запахи. Под красотой, наведенной к приезду людей царя, выглядывали все те же покошенные маленькие избы. Пустые дворы, очищенные от сорняка, казались совсем голыми.  Олег что-то невнятно бубнил, когда они проходили мимо крестьянских жилищ, чтобы любой, кто проснулся увидел то, что хотел Олег: немощного старика. Он замолчал, когда они шли мимо пустыря, поросшего колючей травой. Олег замедлил шаг. Прохор сделал то же самое, но ряженый старик, тут же толкнул его локтем в бок, дав понять, что больше медлить не намерен.

- Мне надо идти с тобой?

- Да. Но когда мы подойдем к усадьбе, говорить буду я.

Прохор в последний раз одарил Олега сомневающимся взглядом и поджал губы, после чего Олег сказал:

- Слушай, по словам Лешего, нет существа мудрее того, что придумало этот замысел, а потому не бойся и веди.

Ему показалось, что это должно успокоить Прохора, хотя Олег сам не особо верил, в то, что ведьма могла выдумать что-то хорошее, но решил, что если что-то пойдет не так, он сможет вывернуться и, может быть, успеет покалечить одного из царских людей.