- И как тогда это объяснить?

Леший пристально посмотрел на Олега  золотыми ядрышками, что были у него вместо зрачков.

- Так что? У тебя есть объяснение?

- Нет, - признался Леший. – У меня объяснения нет. Что еще ты видел?

- Огни. Множество бледно-синих огней. Небо было серым, словно застелили старой скатертью. Когда со мной говорил леший, на небе сверкали молнии.

- Что еще?

- Пожалуй, всё. Может, Тео может дать подсказку. Где он кстати?

- Он еще не отошел от случившегося. Ты найдешь его в убежище. Иди.

- Как, в убежище? Сколько же я здесь простоял.

- Достаточно...

- А что с Ирбором?

- Теперь это моя забота, - сказал Леший и обратился в огромного зубра, не уступающего в размерах Ирбору.

Олег нашел свою лошадь неподалеку. Он забрался в седло только с третьей попытки и отправился в убежище.

***

- Тео, как ты? – спросил Олег, когда зашел в круглую комнату. Теодор Кительсон лежал на кровати, положив руку на голову так, чтобы закрыть ей глаза. Олег заметил, что он дышит часто и не полной грудью.

- Не очень хорошо. Грудь болит.

- Что случилось, почему вас с Лешим свалило с ног?

- Подумай сам Олег. Мне трудно говорить.

- Тебе что-нибудь нужно, Тео?

Ученый помотал головой. Олег сел подле кровати и погрузился в думу. Что же могло такого случиться там, на дороге? Что общего у Лешего и Тео, и что отличает их от него? Тут Олега осенило:

- Я понял! Похоже, что вепрь все-таки изменился под действием духа намного сильнее, чем мы думали. Вепрь ведь съел лешего, пока тот еще был семенем, так? Возможно, что семя еще не потеряло к тому моменту своих отталкивающих свойств. И они каким-то образом передались вепрю. Выходит, что когда Ирбор чует опасность, он выделяет ту пыль, что должна отталкивать животных от семени и таким образом прогоняет от себя неприятелей. Видимо, Леший также не может противостоять этим золотым частицам.

- А  почему же тогда это подействовало на меня?

- Spiritum vitae, не иначе. Теперь ты дитя людского царства и дитя леса одновременно. Вот пожалуй и все.

Теодор Кительсон с трудом сел на кровать и сказал:

- Именно к таким выводам пришел и я, но есть одно обстоятельство, которое меня смущает. Вспомни, семь лет назад Леший оставил на твоей руке знак, который сейчас почти не виден, но он все-таки есть, где-то под кожей, среди мышц и сухожилий. Ведь это значит, что в тебе, как и во мне есть честь Лешего, пусть и не такая значительная. Но на тебя тот взрыв не возымел совершенно никакого эффекта.

- Об этом я не подумал. Да, - сказал он и отвел взгляд в сторону, - кругом одни загадки.

- Есть еще что-то?

Олег рассказал, все, что с ним случилось после того как он оставил Теодора Кительсона с Лешим. Рассказал он и о странной беседе с духом, об огнях, молниях и сером небе.

- Удивительно! Однако боюсь, что подсказки для тебя у меня нет.

- Ты никогда не слышал о подобном?

- Ничего подобного не припомню. На самом деле, мы никогда не занимались изучением мира духов. В наших лесах леших, или как у нас их звали дриад, видят крайне редко. В южных же королевствах их вообще считают за миф. Потому-то знаниями о них я обладаю весьма поверхностынми. Почти все знания о духах, что мне удалось собрать по кусочкам, были взяты из тех немногочисленных откровенных бесед с Лешим. Но где же он сам?

- Отправил меня к тебе, а сам обратился зубром.

- Все-таки зубром. Я так и думал.

- Что будет дальше с Ирбором?

- В Глухой Бор, через лешьи врата, придут другие древние лешие. Здесь они попытаются вырвать дух собрата и вернуть его в эфир. Затем, как это уже случалось раньше, его поймают ветвями  Древа-Отца, и вернут в мир материи.

- Если не найдется очередной кабан, - сказал Олег.

- Тогда, за неимением лучшего способа, мы просто повторим весь процесс его поимки. Если будем живы.

***

Ночь выдалась неспокойная. Сильный ветер пел древние песни среди ветвей Глухого Бора. Олег слышал, как летают ночницы над убежищем, хлопая крыльями, как это делает парус на порывистом ветру. Стаи волков выли так, что одинокий путник объехал лес за версту. Короед сходил с ума где-то в шкафу, и вместо обычного скрежета пытался выломать доски. Олег встал, чтобы проверить, не спит ли Теодор Кительсон.

- Тео, - позвал он.

Ученый не откликнулся. Тогда Олег вернулся в кровать и провел остаток ночи, слушая хаос снаружи. Лишь под утро животные успокоились, но сон не вернулся.

Когда Теодор Кительсон проснулся, Олег сидел за столом, погруженный в чтение «Былины о море».

- Доброе утро, - сказал ученый. – Как спалось нынче?

- Доброе. Скажи, ты знаешь, что ночницы в зависимости от пола издают разный звук при полете?

- Да ты что? Как интересно. Ты что же всю ночь следил за кровопийцами?

- Именно так. Правда, против воли. А еще я убил того короеда, что жил у нас в шкафу, потому как он просто сошел с ума.

- Очень жаль, на меня он всегда действовал успокаивающе.

- Я заметил, ты спал так, словно всю ночь слушал колыбельную, когда над нами творилось черти что: волки, ночницы, сумасшедший короед, бешеные сверчки. В один момент мне показалось, что задрожала земля. Или это были мои нервы.

- Тебе нужно выпить чаю с ромашкой и валерианой.

- Уже три кружки выпил.

- Тогда, остается ждать, пока не поможет.

В этот момент дверь открылась, и в круглую комнату вошел Леший в привычном обличии. В руке он держал небольшой сверток.

- Доброе утро. Как все прошло? Удалось вытащить вашего брата из Ирбора? – спросил оживленно Теодор Кительсон.

- Получилось. Он снова в эфире и будет там, пока Отец его не поймает.

- На это может уйти очень большое количество времени. Как я уже говорил Олегу, нас уже может не быть в живых. Ты то, все еще будешь хозяйничать в Глухом Бору.

- Олег, иди за мной, – сказал Леший и вышел из комнаты.

Олег вопросительно посмотрел ему в след, а затем встретился взглядом с Теодором Кительсоном. Ученый кивнул головой, как бы говоря «всё хорошо, иди».

- Вчера ты помог нам поймать древнего, Олег. Сегодня  я отплачу тебе. – Сказал Леший, когда они вышли на улицу.

- Мне это ничего не стоило. К тому же, я живу гостем уже целых семь лет в твоем лесу. Благодарность не к чему.

- Нет. Возьми это, - Леший протянул ему сверток, сотканный из тонких растительных волокон.  – Внутри лежит кольцо, - продолжил он, - его выковали ваши кузнецы в первый век перемирия. Это кольцо-перевертыш. Я даю тебе право, пленить одну душу зверя. Я и раньше, позволял вам убивать лесных зверей, чтобы вы с Тео не умерли с голоду. И вот теперь я даю тебе право пленить душу зверя.

- Мне это, право, не нужно.

- Нельзя отвергать дар мира, - сказал Леший. - В век перемирия, довольствуйся благами, которые он дает. Ты должен взять кольцо.

- Откуда ты взял его? – спросил Олег, когда достал подарок.

Кольцо было широким, грубым, несколько угловатым и совершенно не изящным. С одной стороны кольца располагалась корона, как символ человека, с другой ветвистый дуб, оба символа вершинами смотрели на крохотную жемчужину, что плотно сидела в отведенной ей лунке.

- Не важно, - сказал Леший. – Теперь оно твое. Вижу по твоему взгляду, что ты не большой ценитель вашего же искусства.

- Оно мне велико, видишь, как болтается на пальце.

- Кольцо выковано из живой стали, что варилась в недрах Медных Гор. Это кольцо еще никто не носил до тебя, потому оно находится в первозданном виде. Как только ты пленишь чью-нибудь душу, оно примет необходимую форму.

- Что мне нужно сделать, чтобы поймать зверя?

- Тебе нужно перевести животное в то состояние, в котором его тело покинет душа.

- Это значит, убить? – спросил с опаской Олег.

- К сожалению.

- Если тебе это не нравится, не надо было давать мне кольцо. Я не хочу причинять ненужный вред кому-бы то ни было в этом лесу.

- Это как раз необходимый вред. Всё, ни слова больше. Зверя за тебя выберет кольцо.