Ученым мужем мальчик в итоге не стал. Попал он, как и большинство сирот на воинскую службу. Но так уж вышло, что был к тому мальчишка предрасположен. Он поднялся по службе и достиг потолка, ведь не имел он благородной крови, а потому не мог стать руководящим чином. В ту же пору открыли набор в службу опричников из сословий не столь благородных и мальчик, который к тому времени стал крепким юношей, нашел себя на новой службе. И вот он стал головой южного разъезда опричников при князе Златолюбе, и стоит теперь перед вами. Давыд Малютин, - нарочито поклонился главарь опричников, - А для тех, кто еще не до конца понял к чему вся эта история. То вон там, ошарашенный, словно столбняком пораженный, сидит Бокучар, тот самый наместник, что выкупил Степана Скобеля. А вот здесь, хмурый, как пес лизнувший крапиву, стоит сам Степан, - указал он пальцем на Сизого.

- Я что-то не понял, - сказал Елизар.

- Я тебе потом растолкую, - шепнул ему на ухо, сидящий рядом, Фома.

- Как же чудесны пути, что ведут нас по жизни. В который раз я в этом убеждаюсь. Несчастье, что случилось со мной в детстве, в итоге открыло мне мою истинную суть. Я уже почти позабыл ту ночь. Кося налево направо головы разбойников, мне будто стало легче. Дурная кровь, наконец, вышла. Но тут появился ты, Степан. Ты бы может быть ушел спокойно, если бы я не заметил пятна на шее. Чувствую я, как кипит нутро. Кипит. И надо ему выйти наружу. Наконец проститься с тем днем. Доставай меч!

- Давыд, ты пьян, - сказал Яков. – Отложи до завтра. Холодная сталь не любит горячих голов. Они их только рубит.

- Дать ему уйти?! – воскликнул главарь опричников и вынул меч. – Доставай оружие!

- У меня его нет, - ответил Сизый.

- Как же это, разбойник да без оружия?

- Не разбойник я теперь, крестьянин обычный. В поле работаю.

- Много я таких «крестьян» повстречал, за которыми реки крови текут. Будем кулаках, я тебя и голыми руками порву!

- Давыд, давай утром, ну же. Будь разумен. Ты сейчас больше себе навредишь, чем ему,  – не отступал самый трезвый опричник.

- Я его больше не пущу никуда!

- Он не уйдет. Поставим двух наших у его избы, пусть сторожат. А утром приведем сюда. Да и что-то мне подсказывает, что он и без этого бы не сбежал, - Яков и Сизый встретились глазами, - Так?

- Так, - ответил Сизый.

- А знаешь, ты прав Яков. Прав, как всегда. Утром, приведите его к пруду за домом. Чтобы глаз чужих не было. И под охраной пусть будет всю ночь! Все, вон отсюда пес! Пока я не пристрелил тебя в спину как последнюю тварь! Бокучар, у тебя есть клинок хоть один на весь твой дворец? – Бокучар закивал, хотя понятия не имел есть ли у него оружие в усадьбе, - Вот и хорошо. Дашь ему утром. Ты еще здесь?! – крикнул он Сизому. - Вон!

Сизый вышел из залы, в которой больше не зазвучали веселые песни, и побрел домой. Двое опричников пошли следом, но на крыльце их догнал Яков:

- Не ходите за ним. Поспите ночь. Утром пойдете.

Опричники и не подумали спорить. Отправились спать. В ту ночь во всей деревне не спали лишь двое, обращенные мыслями в один и тот же день.

***

Утром за Сизым пришли. Он не стал дожидаться стука в дверь и вышел первый.

- Тише, не будите мальчика. Не хочу, чтобы он знал.

- Он и без того узнает, - сказал один из опричников, - Ты же не думаешь, что вернешься домой?

- Сдается мне, что думает, - сказал второй. – Вот чудак. Давыда Малютина на мечах победить придумал.

При выходе со двора за кустами Сизый увидел Мокроуса, который и привел опричников.

- А знаешь, почему его зовут Давыд Малютин? А? Вот скажи, знаешь? – спросил опричник.

- Нет, откуда мне знать. Быть может, мал он в чем-то?

- Ого. Смелый какой. Скажешь это Давыду в лицо, без лица останешься! Малютин он, потому как после схваток с ним все молят о пощаде.

- Молю-ю-ю, Давыд, - протянул второй опричник, - Делай так, а потом на колени падай, и жди пощады. Но Давыд не охотник до милости. Так что ты не рассчитывай особо.

- Слышь, Федор.

- Ау?

- Я тут подумал, а ведь умереть от клинка Давыда не так и плохо. Глазом моргнуть не успеешь и хвать, головы нет, - подмигнул он Сизому.

- Это если сам Давыд решит так. А вдруг он плясать удумает с тобой. Так до полудня будешь подрезаным бегать, пока Давыду не надоест.

- Тоже правда, - заключил первый опричник. – Я бы на это ставил. Уж больно ты ему насолил, Степан.

Пока они шли, прокричали вторые петухи. Опричники шли чуть позади Сизого, Мокроус плелся сзади. Когда дошли до усадьбы Мокроус окликнул провожатых.

- Уважаемые опричники, - сказал он, склонив голову, - позвольте отвести сизого в оружейную, чтобы тот меч мог себе выбрать.

- А не убежит он там, через окошко какое-нибудь? – спросил один.

- Да ну брось ты, посмотри на него. Он уже ночью простился с жизнью, куда ему от нас бегать, - сказал второй.

- Ладно, веди его. Мы тута подождем, – сказал первый опричник и оба уселись на лавку возле дома.

- Пошли, Сизый - позвал Мокроус.

Они обошли дом и оказались перед небольшим сараем. Мокроус зашарил по карманам.

- Что-то не больно то похоже на оружейную, - заметил Сизый.

- Не глупи, это не она.

- Тогда, зачем ты меня сюда привел?

- Тише ты, - зашипел советник, - Я же тебе добро хочу сделать, а ты вопросами своими себе же хуже сейчас сделаешь, если нас те двое дубов услышат. А сейчас, вытащи ключ у меня из кармана, и отвори двери. У меня руки что-то дрожат.

Сизый достал ключ. Только он отварил дверь, как наружу повалились содержимое «оружейной».

- И из чего мне тут меч выбирать? Из метел да веников?

- Ты еще шутки шутить можешь, я посмотрю. Ты, правда, готов к смерти?

- Давай уже меч.

- Вон там, за бочкой стоит сверток, открой его. Осторожней! Да, ты правильно понял. Лезвие отравлено. Этот клинок называется «Аспид». Внизу в рукояти есть ячейка, для капсулы с ядом. На тыльнике же находится маленькая пуговка, если ее надавить, капсула лопнет, и яд из нее стечет по невидимым глазу желобкам по всему лезвию. Достаточно одного небольшого пореза, и раненного тут же покинут жизненные силы. На глазах он ослабеет, станет неосторожным и медлительным. Разбей капсулу сейчас и тебе останется лишь поранить Давыда Малютина и, считай, бой выигран. Ну теперь пошли.

- Нет.

- Что нет?

- Это будет нечестный бой. Я не гниль какая-нибудь, как твой аспид.

- Не брыкайся, Сизый! Давно это ты стал честным мужиком?

- А как от смерти сбег, так и стал.

- И что с того, что ты был честен? Все равно старая стучится к тебе в дверь, напевая песню про княжий меч.

- Да. Я эту дверь открою и приглашу ее в дом. Один раз убежал, и хватит. Набегался.

- Нет, тебя точно шершень укусил, Сизый. А как же твой долг мне? Как же ты его выплатишь?

- Думаю, что с моей смертью долг прощается сам собой.

Сизый спрятал меч за бочку. Мокроус все не отступал:

- Слушай, ты, конечно, здорово придумал, с жизнью вон прощаешься. А как же Олег? Как же ребенок, тобою воспитанный? Что будет с ним? Как он без отца?

- Он знает, что я не его отец. И чуется мне, он знает, что стало с его кровным отцом на самом деле.

-  Это как же так? Кроме тебя, твоих мечников, меня и Бокучара ведь никто не мог знать. Он тебе сказки городит.

- Да вот в том то и дело, что был там еще один, кто видел все это. И уж не знаю, как так вышло, но Олег с ним говорил.

- С кем же?

- С Лешим.

- Что? – переспросил Мокроус и засмеялся. Когда он смеялся, его кисти дергались так неестественно, что Сизому захотелось вконец его от них избавить.

«К чему Мокроусу эти придатки?», - подумал он,

- Ну, он и выдумал, - сказал советник. - Ты же не поверил мальчишке?

- Поверил. Его глаза не врали.

- Ох, Боги! Сколько раз я это слышал в своей жизни: «глаза не врут», «по глазам вижу». Чушь какая! В таком случае князьям бы глаза выкалывали при возведении в чин, если бы в этих глазах что-то читалось. Не верь ты в эти сказки.