- Не все ли равно? Попроще скажите. Если вы конечно можете. Что там было такое?

- Как же вы зовете это создание? Ко-ко… Ки-ки…

- Кикимора?

- Точно так, Олег. Кикимора! Язык сломаешь, пока произнесешь.

Олег задумался.

- Ты, может, проголодался? Пока ты спал, я приготовил суп из куропатки по рецепту моей покойной тетки. Отведаешь?

Олег прислушался к животу, который кроме ягод ничего в тот день не видел. Он и впрямь проголодался.

- Это можно, - сказал Олег и встал с кровати.

Пока Теодор Кительсон разливал суп по деревянным чашкам из небольшого котелка, Олег сидел за столом и разглядывал комнату. Они находились в круглой комнате, единственное окно у которой находилось сверху. Деревянные стены покрывали полки, уставленные книгами. Книги с почти истлевшими обложками, держащимися только на вере в лучшее, стояли подле книг, обложки которых украшали золотые узоры. Что на них написано, Олег прочесть не мог, ведь его, как и любого крестьянского ребенка, не обучили грамоте. Но знай он грамоту Тридевятого Царства, он все равно не смог бы ничего прочесть, ведь на полках не было ни одной книги на его языке. Помимо лежанки, стола и трех стульев, в комнате находился еще один стол. На нем толпились стеклянные сосуды с множеством извитых трубочек, что сверкали под всполохами огня в настенной лампе.

- Господин Кительсон, сколько я у вас нахожусь?

- Сейчас подумаю.

Теодор Кительсон почесал серебряно-рыжую бороду и сказал:

- Я увидел тебя в овраге еще утром, а сейчас солнце скрылось за макушками деревьев. Почти весь день, стало быть, – заключил он.

Олег чуть не упал со стула.

- Далеко я от деревни? – спросил он.

- Смотря какой. До Выселков, пожалуй, полдня еще пешком. До Троицкой примерно столько же. До Зеленого Яра еще как до Выселков да еще полдня, и того, день идти. Тебе куда?

- Мне в Лысовку надо.

Теодор Кительсон поставил две тарелки супа и сел напротив Олега.

 - Предлагаю договор: после обеда, ты мне расскажешь, как ты очутился в овраге, как раз я проверю догадки на это счет. А потом я покажу тебе, по составленной мною карте, где твоя Лысовка. По рукам, Олег?

- Мне нужно домой.

- Едва ли тебе хватит сил, совершить сей великий переход через лес. Кушай, юноша.

Олег опустошил тарелку, но живот настаивал на продолжении. Теодор Кительсон отдал мальчику свою порцию. Суп оказался невероятно вкусным. Запах целого букета трав выдавал в хозяине жилища знатока поварского дела. Гуща состояла из мяса, мелких костей куропатки, моркови, лука и пары картофелин. Мальчик с удовольствием бы принялся и за оставшийся котелок, но остановился на второй тарелке.

Теодор Кительсон встал из-за стола и скрылся за дверью, ведущей в другую комнату. Олег не успел увидеть, что там находилось, но судя по тому, что Теодор Кительсон вынес оттуда глиняный чайничек и две деревянных кружки, там была кладовая. Накидав в чайничек душистых трав и залив все это кипятком, он поставил дымящегося толстяка на стол.

- Ну а пока чай настаивается, расскажи мне, о своем несчастии, что привело тебя в овраг с кикиморой, – сказал Теодор Кительсон и положил руки на стол, сцепив пальцы в замок.

«Стоит ли мне рассказать ему правду? Это не его дело, что меня привело в овраг. Но он меня спас, а теперь еще и накормил. За добро платить ложью - не по-людски. Хорошо, расскажу правду» - решил он.

***

- Как интересно! – воскликнул Теодор Кительсон, когда Олег закончил. – Стало быть, ты решил пролить кровь за кровь. Мой юный мститель, боюсь тебя разочаровать. Заявляю, что Леший Глухого Бора не мог сделать того, что уважаемый Сизый ему приписывает. За все то время, что я нахожусь у него в гостях, он всегда был милостив и дружелюбен как ко мне, так и ко всем путникам, чей путь лежал через эти земли. Был, конечно, инцидент с одним  грибником и парой-тройкой охотников, но даже они ушли живыми.

- Так вы знакомы с Лешим?

- Даже больше! Уверен, что могу назвать его другом, ведь живу тут благодаря его милости.

- Не верю! Сизый не стал бы врать.

- Может он и не врал. Может он пал жертвой заблуждения. Ты знаешь, Олег, наш разум очень хитрая штука. Память часто подстраивается под то, во что мы хотим верить. Сколько ошибок мы творим из-за такой глупости.

Олег задумался. Слова Сизого, человека, которого он считал своим отцом до недавних пор, шли вразрез со словами Теодора Кительсона, человека, который спас Олега из кривых лап кикиморы. Мальчик остался при своем, но сказал:

- Возможно, вы правы.

- Уверяю, что так и есть, – ответил Теодор Кительсон. – Мне искренне жаль твоих родителей, но убийцу искать надо не здесь.

- Скажите. Я могу его увидеть? Если он ничего не делал, то ему не надо меня бояться. Я хочу знать, что случилось в тот день. Может он сможет помочь.

- Какой самоуверенный юноша! Не заблуждайся, Олег. Бояться ему точно нечего. Среди этих сосен нет, ни одного существа, которого Леший бы боялся. Почти нет, – исправился он. - Но это точно не ты.

- Тем более, – сказал Олег. – Отведите меня к нему.

- Отвести тебя, – призадумался Теодор Кительсон. – Отвести куда? Весь лес его дом. Думаю, мы поступим  иначе. Леший сам придет сюда. Да, утром он появится. Уверен, все выяснится. Что, такое? Тебе плохо?

- Голова кружится и тошнит.

- Ну конечно! Как я мог забыть. Приляг на кровать. Ты еще не оправился от удара. Светлый промежуток закончился, тебе надо лечь, пока не стало совсем худо. Я дам тебе настой из корня белоголовки, тебе не помешает. Он расширяет сосуды и благодаря этому… а хотя, к чему это я, - опомнился Теодор Кительсон, - сейчас, все будет. Ложись, ложись.

Теодор Кительсон вышел из комнаты. Олег вернулся на кровать. На тумбе, неподалеку от кровати, он приметил самострел. Похожий, только старее и длиннее в два раза, висел над кроватью Сизого. Олег решил, что короткий самострел его спаситель приспособил для стрельбы одной рукой. На радость мальчика – в желобе блестел снаряд.

- Так, Олег. Прошу выпей это. Поможет уснуть. Не переживай. У меня есть еще кровать. Ты нисколько меня не смущаешь. Кстати, белой нитью Лешего не поймаешь – это расхожее заблуждение.

Олег спрятал торчащую из кармана нить поглубже.

- Господин Кительсон, спасибо. За то, что спасли.

- Какая ерунда. Услуга за услугу.

- Но я ничего не сделал для вас.

- Ошибаешься, мой юный друг, – сказал Теодор Кительсон.

- Чем же я помог? – сквозь зевоту спросил Олег - отвар из корня белоголовки делал свое дело.

- Утром, поймешь. А теперь спи. Сколько отваров не пей, а лучше сна нет ничего. Есть, конечно, летаргия, и еще примарский сон. Я снова увлекся. Соскучился по живой беседе.

Теодор Кительсон остановился, когда увидел, что мальчик уснул.

- Да, ты прав. Отложим беседу о разновидностях сна до утра.

Теодор Кительсон удалился в другую комнату. В тишине послышался писк и глухие хлопки ночницы. На лес опустилась ночь. Кто-то уснул в дупле. Кто перевернулся в берлоге. Кто-то проснулся в глубокой норе и выбрался на охоту.

***

Олег проснулся посреди ночи. Из теплого, обволакивающего сна, вызванного отваром из корня белоголовки, его пробудил тихий звон. Спросонья он решил, что это сверчок забрался в комнату и решил спеть любимую песню где-то под тумбой или за шкафом. Из соседней комнаты доносились звуки. Сквозь щель между полом и дверью проникал свет. Теодор Кительсон не спал. Спустя мгновение дверь распахнулась, и свет залил главную комнату.

- А, ты тоже проснулся. Сработал сторожевой колокольчик. Кто-то бродит вокруг. Я должен проверить.

- Сторожевой колокольчик?

- Да, я установил множество мнимых веток и камней  вокруг. Каждый такой мнимый камень или ветка тонкой нитью связан с колокольчиком в той комнате. Зазвенел самый дальний.

- Может это просто ночной зверь или птица? – спросил Олег, не отрывая глаз от узкого и длинного самострела в руках Теодора Кительсона.