Чувствуя, как безвозвратно уходят секунды, попаданка уже собиралась повернуть тело несчастной девушки на спину, лихорадочно вспоминая уроки ОБЖ. К счастью, искусственное дыхание рот в рот делать не пришлось. Прокла Комения дёрнулась. Изо рта и носа хлынула вода пополам со рвотой. Помощница жриц Рибилы, свернувшись клубком, зашлась в кашле.

— Ну вот видишь, Скирда, никто не умер, — прогнусавила женщина с разбитым носом. — Подумаешь, потолкались маленько, правда, Ватела?

Её приятельница, усевшись на край бассейна, криво усмехнулась, вытирая мокрое лицо.

— Так, повздорили слегка.

— Ничего себе "слегка", — уже тише проворчала банщица. — Весь бассейн кровью загадили.

— Сейчас всё растворится, — успокоила невольницу Ватела. — И никто ничего не узнает.

— Ещё как узнает! — неожиданно взвилась Комения, но тут же зашлась в кашле, и следующие слова уже выплёвывала вместе с остатками воды. — Вы… чуть… не убили служанку… святилища… луноликой… Рибилы!

— Никто её убивать не хотел, — поморщилась женщина с разбитым носом. — Просто побили немного…

— Чего же я вам такого плохого сделала? — поинтересовалась Ника, с трудом выбираясь из бассейна.

— Нам — ничего, — покачала головой Ватела. — Нас только попросили напомнить, что так легко ты не отделаешься. Сполна заплатить придётся, а за что — ты вроде как сама знаешь.

— И вы, конечно, просто так, по доброте душевной, согласились? — криво усмехнулась девушка.

— Почему хорошим людям не помочь? — пожала плечами собеседница, осторожно трогая стремительно распухавший нос.

— Уходите отсюда! — прервала их занимательную беседу Скирда. — Там уже посетительницы пришли. Увидят ваши рожи, мужьям нажалуются, а те нашему хозяину. Мне из-за ваших дурацких разборок плетей получать неохота. Ну, живее, не то Хряка позову, он вас голыми на улицу вышвырнет!

— Не кричи! — повысила голос Ватела. — Сейчас твои клиентки потеть пройдут, мы и смотаемся, чтобы им на глаза не попадаться.

— Ну уж, мы ждать не будем, — пробурчала Ника, поднимаясь и морщась от боли в колене,

Комения тоже встала, опираясь на её руку.

— А ты — ничего, крепкая, — неожиданно проговорила женщина с разбитым носом. — Удар держать умеешь. И подруга у тебя смелая. Не стала смотреть, тоже в драку бросилась.

— Мы в храме Рибилы все такие! — гордо вздёрнула нос помощница жриц. — Своих не бросаем!

И чуть не упала.

— Пойдём отсюда, — еле успела подхватить её за локоть спутница. — Не нравится мне здесь. Уж больно сладко запели.

Согласно кивнув, девушка, сморщившись от боли, жалобно попросила:

— Посмотри, что у меня с головой?

— Шишка, — усмехнулась Ника. — Большая и мокрая. Но кровь не течёт.

— Надо показать её госпоже Клио! — забеспокоилась Прокла.

Охая и поддерживая друг друга, девушки заторопились к выходу. Их понёсшие не меньший урон противницы затаились где-то в тёмных закоулках.

В зал неторопливо вошли две солидные, задрапированные в тонкие полотенца дамы, сопровождаемые обнажёнными рабынями, каждая из которых несла маленькую корзиночку. Занятые беседой, горожанки даже не взглянули в сторону хромавших служительниц богини Луны.

— О боги, да это же какой-то кошмар! — бубнила Комения, закрепляя набедренную повязку. — Лучше бы я осталась мыть полы.

— Тогда меня бы убили, — грустно усмехнулась Ника, натягивая тунику. — Ты спасла мне жизнь, а подобный поступок небожители не оставляют без вознаграждения.

— Думаешь? — недоверчиво спросила собеседница, осторожно трогая затылок.

— Конечно! — с максимальной уверенностью подтвердила путешественница, вновь используя выражение, почерпнутое в одном из так ненавистных ей философских трактатов. — Иначе мир давно бы погиб!

В этот день Прокла спасла свою спутницу ещё раз, с удовольствием рассказывая всем о случившемся в бане Хотрака, тем самым избавив Нику от обязанности что-то объяснять и отвечать на глупые вопросы. Ей оставалось только глубокомысленно вздыхать, иногда кивать да изредка вставлять короткие замечания.

Первой девушек внимательно выслушала Клио, наложившая на голову помощницы жриц повязку, а потом обмотавшая колено служанки святилища бинтом, пропитанным какой-то пахучей мазью. Ника опасалась, что она обратит внимание на пятна от ремней ножен на голени, но жрица казалась полностью поглощённой захватывающим повествованием Комении. Женщина горячо возмущалась бесстыжими негодяйками, поднявшими руку на служительниц хозяйки ночного светила, и грозила богохульницам гневом богини.

Следующей о досадном инциденте узнала Дора.

Ещё дорогой путешественница пришла к очевидному выводу о несомненной причастности "неистовых" к очередной попытке покушения на себя любимую.

Словам Вателы о том, что её хотели только попугать, она не поверила. До сих пор вспоминая льющуюся через нос воду, девушка начинала мелко дрожать.

Оставалось неясным, почему убийцы ждали её именно сегодня и именно там. Но и тут ответ напрашивался сам собой. Об этом месте им мог сообщить только один человек. Более того, по словам Проклы именно она настояла на посещении бани Хотрака, запретив помощнице вести Нику куда-нибудь в другое место.

Поэтому она с особым вниманием наблюдала за тем, как Дора слушает экспрессивный рассказ девушки.

Наигранное негодование, презрительное фырканье и плохо скрытое сожаление во взгляде послужило дополнительным подтверждением подозрений. Стерву явно что-то связывало с "Обществом Дрина". Возможно, именно оттуда такая ненависть к осуждённой за святотатство по отношению к владыке недр?

Не дав Комении закончить, жрица горько посетовала, что той невольно пришлось пострадать за чужое преступление, и прочла Нике короткую лекцию о том, как она должна быть благодарна своей спасительнице.

Наверное, впервые со дня их первой встречи девушка соглашалась с ней так искренне.

Верховная жрица выслушала банную историю с непроницаемым лицом, почти не задавая вопросов, логично заключив, что Юлисе отныне придётся мыться на кухне.

Стряпуха же авторитетно заявила, что её помощницу боги свели с женщинами, зарабатывающими на жизнь призовыми боями.

Путешественница знала, что в Империи существует свой аналог древнеримских гладиаторских боёв, как с оружием, так и голыми руками. Именно их участников называют "призовыми бойцами", или пугнаторами. Но Наставник ни разу не упоминал, что среди них встречаются женщины.

Вспомнив фильм "Гладиатор" и сериал "Спартак", она выразила осторожное недоверие словам Аполии Тармы. В представлении жительницы двадцать первого века любая гладиаторша легко могла свернуть ей шею.

— А ты их хотя бы раз видела? — насмешливо фыркнула повариха.

— Нет, — вынуждена была признать Ника.

— Тогда чего споришь?

О том, что с ней случилось в бане Хотрака, а также о своих подозрениях хозяйка рассказала Риате только после обеда.

Оказалось, что ушлая рабыня уже всё знала и даже успела провести кое-какое расследование.

— Я уж не знаю, как там Дора повязана с "неистовыми", госпожа, — горячо зашептала женщина, воровато выглядывая из закутка между кладовой и оградой, где секретничали рабыня с госпожой. — Только слухи про неё нехорошие ходят. Вредная она и злая!

— Это я и без тебя знаю, — усмехнулась Ника. — Я думала, ты что-нибудь новенькое расскажешь.

— Расскажу, госпожа! — со значением подняла ладонь невольница. — Года три назад здесь в помощницах по обету жила дочка богатого купца из Фессалы. Не знаю, что и как там случилось, только Врана мне сказала, что Дора сильно невзлюбила её и как вас на кухню отправила. Та девка тоже оказалась боевая, себя в обиду не давала. Поговаривают, даже дралась с Дорой. Ну, понятно, что после такого жрица её выгнать захотела. Да только Маммея не дала, уж очень богатый вклад тот купец внёс в храм. Вдруг деньги назад запросит?

— И что? — насторожилась слушательница.