И между студентками Колумбии и Барнарда было к тому же какое-то скрытое напряжение. Подспудное соперничество. Я сказала Маргарет, что ни Эми, ни я не могли решить нашу проблему. Теперь я ждала, что она решит ее, имея еще меньше информации, чем мы. Я бросила ей вызов, который она не могла не принять. Я была довольна, что сделала это именно в такой форме. Теперь, во всяком случае, эти цифры полностью завладели ее вниманием.

Маргарет села за кухонный стол. Глаза ее бродили по цифрам. Она так сосредоточилась, что я бы не удивилась, если бы в этот момент края бумаги стали темнеть, сворачиваться и дымиться.

— Числа не случайные, — сказала она. — В каждом из них по десять цифр. Они расположены по возрастающей. Первая цифра всегда девять. Вторая всегда семь. Третья всегда два. Четвертая цифра тоже два… Нет, внизу, посредине, уже три. А затем четыре. Все остальные цифры — разные…

Одна из соседок Маргарет по квартире общежития, девушка по имени Кэти, вошла в кухню, шаркая шлепанцами. На ней была длинная ночная сорочка, хотя давно уже наступил день. Под глазами у нее были темные круги, и ее длинные каштановые волосы выглядели грязными. Она достала бутылку «Джека Даниэля» из верхней секции холодильника, сделала большой глоток из горлышка, вернула бутылку на место и, не говоря ни слова, вышла.

— Что с ней стряслось? — спросила я.

— Она лишилась марихуаны, бедняжка, — сказала Маргарет, даже не подняв на нее глаз. — Ее поставщик арестован.

— Почему она не найдет другого поставщика?

— У нее нет денег, чтобы самой купить. Она имела дело с напарником. Теперь вынуждена держаться на «Джеке Даниэле».

Через пару минут Кэти снова возникла на кухне.

— У тебя не найдется травки, а? — спросила она без особой надежды.

— К сожалению, нет.

— У Марины нет никакой травки, Кэти, — сказала Маргарет, показывая на мои бумаги. — Все, что у нее есть, — это лишь список секретных номеров, которые, как она думает, понятны любому, чей КУР[2] хотя бы чуть выше, чем у червяка.

Кэти сделала еще один глоток «Джека Даниэля» и глянула через плечо Маргарет на бумаги.

— Телефонные номера, — сказала она и ушлепала из кухни.

Маргарет и я глянули друг на друга.

— Телефонные номера! — сказали мы в унисон.

— Все они с кодом одного региона — 972. Где это может быть? — спросила я.

— У меня в комнате есть телефонная книга. Сейчас посмотрю.

Маргарет принесла Белые Страницы Манхэттена и стала листать.

— О’кей, вот список. — Она помолчала. — Такого кода региона нет, — сказала она наконец. — Опять двадцать пять.

— Ты уверена? — спросила я, не желая отказываться от надежды.

— Да, — сказала Маргарет. — Я только что вспомнила то, что следовало сообразить с самого начала. Нам даже не надо было заглядывать в телефонную книгу. 972 не может быть кодом региона. Все коды регионов имеют второй цифрой или ноль, или единицу.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

Маргарет пожала плечами:

— Просто знаю, и все.

— Что же теперь? Телефонные номера были такой хорошей догадкой… Какая жалость.

— Постой! — возбужденно воскликнула Маргарет. — Я еще о чем-то подумала. Тут где-то должна быть и международная связь.

— Конечно! — озадаченно сказала я.

— Международные прямые телефонные коды! Они тоже из трех цифр. Не подскажешь ли страну?

— Саудовская Аравия.

— Нда… — Маргарет выгнула брови. — Я думала, ты скажешь «Россия». — И она снова принялась листать телефонный справочник. — Вот они. Код Саудовской Аравии 966… Но это не то, что у тебя.

— Нет, у меня 972.

— Тут еще кое-что есть. В каждой стране даны только несколько городов, в которые можно позвонить напрямую. Ты набираешь одну цифру кода города после кода страны. Тут сказано, что в Саудовской Аравии ты набираешь единицу для Рияда и двойку для Джидды.

— Ну и что?

— Это означает, что твоим номерам не хватает одной цифры, чтобы они были международными.

— Не обязательно, — сказала я. — В Ленинграде еще несколько лет назад были шестизначные телефонные номера. В маленькой стране они могут быть и до сих пор. В таком случае номера абсолютно правильные — шесть плюс один плюс три.

— О’кей. Давай просмотрим коды всех стран.

Мы вместе просмотрели список стран и их коды. Я увидела первой, но ничего не сказала. Мне не хотелось верить тому, что я увидела. Затем и Маргарет нашла. Она воткнула в строчку свой хорошо наманикюренный ноготь.

— Это не совсем Саудовская Аравия, но географически мы забрели не очень далеко. По крайней мере, мы на том же Среднем Востоке. И тоже в маленькой стране. Неплохо, а? — Она усмехнулась, но, посмотрев на мое лицо, перестала улыбаться. — С тобой все в порядке? — спросила она. — Ты побледнела.

— Не может быть, — тихо сказала я. — Тут какая-то ошибка.

— Если это утверждает телефонная компания, значит, так оно и есть. Девять семьдесят два означает Израиль. И, между прочим, коды городов тоже совпадают. Два — Иерусалим, три — Тель-Авив, а четыре — Хайфа. Это твоя четвертая цифра. Половина твоих номеров находится в Иерусалиме, а остальные почти поровну поделены между Тель-Авивом и Хайфой. Все чин чином. Почему тебе не нравится?

— Это хуже, чем я думала, — прошептала я.

— Марина, ты, наверно, забыла, что так и не сказала мне — о чем все это?

— Помнишь хэкеров, которых арестовали?

— Хэкеров? Каких именно? Как в том техасском убийстве цепной пилой?

— Нет, нет. Трех парней, которых ФБР арестовало за компьютерные махинации. Один из них араб. Он ненавидит Израиль, и он ненавидит евреев. Он сказал, что устроит нам такое, что мы заплачем. Подумать только — и я вернула ему его номера! Может, у него это был единственный экземпляр… Кругом я виновата.

— Марина, что ты городишь! Тебе нужно глотнуть «Джека Даниэля». С головой он, кажется, делает чудеса. Ну, успокойся и давай все по порядку.

Маргарет наполнила два стакана «Джека Даниэля» со льдом. Мы потягивали его, сидя за кухонным столом, и я рассказывала ей свою историю.

Когда я закончила, Маргарет продолжала смотреть на меня, и во взгляде ее было и восхищение, и осуждение.

— В тихом омуте черти водятся, — сказала она. — Просто не могу поверить, что ты все это держала в тайне… Мне нужно приготовить обед. Ты меня так взбудоражила, что есть захотелось. Будешь еще виски?

— Да, пожалуйста. Голова пока не прояснилась.

— Значит, ты, полагаешь, что затевается какое-то ужасное зло, да? — спросила Маргарет, подливая мне «Джека Даниэля».

— Полагаю, черт подери! Возможно, на карту поставлены человеческие жизни. И не будем больше трогать эту тему.

— Марина, но ведь не каждый араб — террорист, — со сдержанным упреком сказала Маргарет.

— Я не из тех, кому об этом надо напоминать, Маргарет. Я знаю, что большинство арабов не террористы. Что большинство арабов также и не насильники. И, может, большинство арабов даже не ярые антисемиты, хотя тут уже все немножко растяжимо. Но так или иначе, мы имеем дело с одним конкретным арабом, которого арестовало ФБР. Не обвиняй меня в предрассудках, просто этот подонок довел меня до ручки.

— О’кей, но из этого еще не следует, что он террорист. Ты сказала, что он из Саудовской Аравии. Он даже не палестинец. Его страна не имеет никакого отношения к израильско-палестинскому конфликту.

— Никакого? Его страна дает каждый год миллионы долларов ООП. Это и держит ООП на плаву.

— Правда? Я этого не знала.

— О, газеты иногда упоминают об этом, но едва ли в материалах на первых страницах. Мы не хотим смущать умеренные страны Персидского залива. Они не такие плохие, как Сирия, Ливия или Ирак. Они действительно не готовят террористов на своих базах, не дают им паспорта и оружие. Нет, твои дружески настроенные арабы Персидского залива предпочитают убивать на расстоянии. Они слышат, что еще один пассажирский лайнер взорвался в небе, и испытывают в глубине души некое неясное чувство тепла и удовлетворения, зная, что этому помогли их заработанные в поте лица нефтедоллары.