— Я слушаю.

— Аманда, что с тобой не так? У тебя есть все: родители, которые тебя любят и балуют, сестры и братья, что рады видеть тебя в гостях, друзья, будущее! Почему ты все время высказываешь свои недовольства? — мама начала тарахтеть, как бензопила, буквально разрезая мою голову. От её речи появилась ноющая боль в висках. Боюсь, что могу сорваться и накричать на неё, и тогда мне точно конец. Делаю резкий выдох и стараюсь не выплеснуть все эмоции на любимом человеке.

— Что я такого сделала?!

— Ты спрашиваешь? — мама повысила тон голоса на одну ступень выше. — Я тебе напомню: ты накричала на своего директора и облила бедную девочку пудингом!

Бедная девочка?! Мои карие глаза округлились и чуть не полезли на лоб. Мамины слова, как лезвие ножа, об который я порезалась. Мои ладони сложились в кулак, а в голове зародилось огромное желание все перевернуть к чертям. Люди не знают правды и делают поспешные выводы, и меня это очень огорчает.

— Лара не бедная девочка, она избалованная выскочка, которой давно пора указать на её место! Ты думаешь, что я просто ни с того ни с сего взяла и набросилась на неё?! Нет! Она поставила подножку моей подруге и опозорила её, а ещё эта бедная девочка, — я сложила пальцы рук в кавычки, — взяла и добавила в шампунь Мэдисон средство для облысения! Вот какая она у нас невинная!

Мама внимательно выслушала меня и застыла на одном месте. Я чувствую такое облегчение, словно избавилась от цепей на шее. Кулаки расслабились, а брови, что недавно были хмурыми, вновь разгладились. Я ждала маминой отрицательной реакции, но она молчала и просто смотрела в одну точку на полу. Потом женщина устало и протяжённо выдохнула, вновь начав нарезать болгарский перец кольцами.

Я хмыкнула.

— Когда знаешь, что я права — нечего сказать! — твёрдо произнесли мои губы, и я обиженно отвернулась в другую сторону. В комнате царит тишина. Слышны лишь удары ножа об доску и звуки горящего подсолнечного масла в сковороде, которая стоит и готовится на плите. Могу быть уверенной в одном: маму срочно надо задобрить и заговорить, а то мне не хочется с ней не разговаривать.

— Хочешь секрет? — произнесла я.

Женщина секунду молчит, а затем с приятным тоном спрашивает:

— Секрет?

— Угу, — кивнула я и обернулась к ней лицом, — могу я тебе довериться, как дочка маме?

Она повернулась ко мне всем телом и расплылась в улыбке. Её материнские глаза заблестели красивым блеском, давая понять, что она всегда рядом. Мое сердце трепетно пошатнулось. Кажется, это подходящий момент для правды. Главное не струсить! Главное не струсить!

Боже! Нет!

— У меня... — язык заплелся, а в горле застрял страх. Боже, что же я делаю?! А если она сойдёт с ума? Это выше моих сил! Мой рот продолжает быть приоткрытым. Мама любопытно глядит на меня и улыбается, ожидая ответа. — У меня... у меня появился парень!

Черт, Аманда, какая же ты трусливая курица! Злости моей не хватает! Мама начала радостно смеяться и поглаживать мою щеку. Я не вижу своего выражение лица, но уверена, что оно ужасно. На губах застыла грустная улыбка. Мне так хочется взять кухонный нож и вонзить его в свою грудь, чтобы перестать чувствовать боль и страх.

— О Боже! Аманда, я за тебя рада, — продолжает смеяться мама. Она нежно смотрит в мои глаза, а рукой гладит плечо. Я даже не заметила, как она подошла ко мне. Трусливый человек всегда будет проигрывать лжи. И я проиграла.

— Да, мам! Он особенный, — я улыбнулась, вспомнив очертания лица Гилмора.

— Теперь все понятно... Эти твои психи, перемена настроения, плохие оценки! Ты влюбилась, – засмеялась она.

Если бы мама только знала, что причина вовсе не в этом... Я промолчала.

— Расскажи мне о нем! Как его зовут? Сколько вы уже вместе? Сколько ему лет? — мама закидала меня вопросами, тем самым рассмешив.

— Его зовут Сэм. Ему, как и мне семнадцать, общаемся около двух недель, может меньше, — я закончила говорить, но потом, увидев мамин взгляд, продолжила, — он жутко красив, мил и до тошноты романтичен, — она засмеялась, — Сэм знает, как мне помочь. Он часть меня...

— Сэм значит... Ох, дорогая, я так счастлива за тебя! Но как прилежная мать должна спросить: вы...

Я резко покрутила головой в сторону и от неловкости засмеялась.

— Боже, мам, нет конечно! Сэм старой школы!

— Прости, не хотела тебя смущать, — мама приподняла руки, показывая, что извиняется. — А этот мальчик мне уже нравится!

— Да, он прекрасен...

— Судя по всему, как ты его нахваливаешь, это так... — я залилась улыбкой и почувствовала, как мои щёки горят. Мама это заметила, но продолжила, — Я бы хотела с ним познакомиться!

Сердце ужасно быстро начало биться, а по спине прошелся холодный пот. Приятная дрожь окутала меня, заменяясь щекоткой. Я просто не могла поверить в мамины слова. Глаза хлопают ресницами, а головной мозг не может до конца воспринять данное предложение. Господи, я правда счастлива! Мои глаза залились слезами. Я вскочила с места и крепко-крепко обняла маму, сдавливая её рёбра.

— Конечно! Боже, давай завтра! — хохочу я. Мама начала кивать, повторяя: «Хорошо». Я отстранилась от неё и загадочно прищурила глаза.

— Только обещай, что папа об этом не узнает! Ты ведь в курсе, как он относится к таким вещам, м?

Мама звонко посмеялась и вновь обняла меня. Мне стало так хорошо, что на пару секунд я забыла о своём главном секрете. И это меня мучает.

*

За моим большим окном смеркается.

Папа пришёл и поговорил со мной на важную тему, то есть о моем поведении. Он поставил ультиматум, что если я не изменюсь, то он наймёт психолога, который будет приходить к нам домой каждый день. Кому такое понравится? Нет, конечно не мне! Я их избегаю! Однако я согласилась, и мы пожали руки, а значит, что договор в силе.

Знаете, может никто и не задумывался раньше, какие же наши родители прекрасные люди. Сколько добра в их словах и действиях, хоть и не всегда верных. Мне просто крупно повезло с родителями. И это факт.

— Аманда, идём ужинать! — зовёт меня мама. Я подошла к двери и крикнула: «Я не голодна, перед сном выпью чай», — на что та согласилась.

Сейчас меня интересует только Сэм. Я не знаю, как он отреагирует на то, что мама хочет с ним познакомиться. Это ведь важный шаг. Но, думаю, что тот обрадуется и поддержит эту идею. На лице появляется дурацкая улыбка, когда я представляю этот долгожданный момент: мы с Гилмором стоим напротив мамы. У него в руках букет роз, а на лице улыбка.

Да, согласна, это глупо, но мне, правда, хорошо от таких мыслей. Я заперла дверь комнаты, подошла к комоду и достала таблетки, которых осталось всего-то пять штук. Проглотив белые капсулы, сажусь на любимый подоконник. Все изменилось. Раньше я просто сидела у окна и смотрела, как счастливы люди, как им хорошо, и тихо завидовала им. А теперь счастлива я. Мне не верится... Серьёзно, у меня есть идеальный парень, с которым, возможно, я буду сидеть на кресле качалке и смотреть, как растут внуки. От этого улыбка стала шире. Мне просто очень хорошо. И мгновенно захотелось жить.

Увидев силуэт карабкающегося по стенке парня, я радостно открыла окно и помогла ему войти. Сэм не успел снять верхнюю одежду, как я подбежала к нему, схватилась за лицо и поцеловала. Его губы показались слаще обычного, и потому мне было все мало. Гилмор приобнял меня за талию и придвинул к себе, от чего я чувствую его рельефный живот. Так мы стоим ещё минуты две, а затем, еле-еле оторвавшись друг от друга, посмотрели в глаза. Парень улыбнулся.

— Я рада тебя видеть, — начала я, видя потерянный вид Сэма. Он отпустил меня из своих объятий и присел на кровать.

— Я тоже, только чуть больше. Будем делать домашнее задание или посмотрим боевик?

Я отрицательно помотала головой.

— Что, будем просто лежать и наслаждаться тишиной?

— Опять мимо, — ухмыльнулась я и села рядом с Гилмором, — Сэм, у нас все хорошо?