Шинг вскочил:

— Вперед!

Но как раз в тот момент, когда он, разогнувшись уже занес ногу для рывка вперед, из-за камня раздались два выстрела. Шинг как-то странно всхлипнул, всем своим длинным туловищем наклонился вперед и упал ничком на землю, выронив из рук винтовку, Две пули, посланные Ханг, попали ему прямо в лицо.

Лак тут же крикнул:

— Отйти! Отойти живее! Окружайте ее, берите в кольцо!

Снова затрещали выстрелы. Стреляя на ходу, штурмовики начали обходить камень сразу с трех сторон. Силы были явно неравны, к тому же девушка уже была ранена. Одна из пуль сорвала кожу с ее уха, и кровь лилась на гимнастерку.

Ханг дорожила каждым выстрелом. В камне оказалась удобная выемка, и Ханг вжималась в камень, чтобы прикрыться от пуль, летевших с трех разных сторон. Дуло ее автомата поворачивалось то вправо, то влево.

Девушке удалось ранить одного из штурмовиков. Он взвыл от боли и пополз в сторону. Ханг выбрала своей жертвой другого штурмовика. Она нажала на курок, но услышала только сухой щелчок — патроны кончились!

Лак сразу понял, что случилось, и радостно заорал:

— У нее кончились патроны! Вперед, ребята!

Солдаты, словно бешеные волки, бросились на девушку. Ханг, стиснув зубы, изо всех сил размахнулась прикладом автомата, намереваясь опустить его на голову Лака, но тот успел увернуться, и удар пришелся ему не по голове, а по спине. Лак взревел от боли, упал и затих. Однако остальные успели скрутить Ханг руки.

Лак, едва опомнившись, ткнул кулаком прямо ей в лицо и крикнул:

— На куски бы тебя разорвать! Связать ее! — распорядился он.

Из носа Ханг потекла алая струйка, поползла по подбородку, но девушка стиснула зубы и не издала ни звука.

Один из солдат снял ремень и связал девушке руки за спиной. Лак поднял автомат, оставшийся без патронов, надел его себе на грудь и, глядя на Ханг, язвительно произнес:

— Ну что ж, позвольте выразить вам наше восхищение, голубушка! Вы не побоялись даже поднять руку на нашего сержанта! Женщина, а такая боевая! Прошу вас, мадам, пройдемте с нами, господин лейтенант будет очень рад!

Ханг презрительно смотрела на него. Теперь уже не оставалось никакой надежды вырваться.

— Развяжите меня, — сказала она. — Неужели вы боитесь, что я убегу? Ведь вас так много!

Лак только сухо рассмеялся:

— Умоляю вас, мадам! Развязать, чтобы вы тут же испарились? Нет, вы, судя по всему, такая же командирша, как ваша Ут Тить[19].

Они повели Ханг к базе, оставив на месте боя Шинга, который лежал ничком, широко раскинув руки и ноги, точно плывущая лягушка.

Мо закончила стирать. В ожидании Ханг она принялась искать раков среди камней.

Неожиданно выше по течению она услышала винтовочные выстрелы, а потом знакомый голос автомата. Это стреляла Ханг, сомнений быть не могло! Руки и ноги Мо сразу сделались как ватные. Она поняла, что Ханг наткнулась на штурмовиков.

Боль за подругу тут же заставила Мо позабыть весь свой страх. Отшвырнув только что пойманных раков и крепко сжимая две гранаты, девушка побежала по берегу в ту сторону, откуда доносились выстрелы. Мо понимала, что Ханг попавшая в беду, ждет помощи, и старалась бежать как можно быстрее. Слезы заливали ее лицо.

Но когда наконец она добралась до места, то увидела лишь стрелянные гильзы от автомата вокруг камня да следы башмаков на мокром песке. Мо зарыдала, принялась громко звать:

— Ханг! Ханг! Это я, Мо! Ханг!

Но ответом был лишь монотонный плеск воды о камни. Мо вытерла слезы и бросилась бегом вперед, туда, куда вели следы. Колючки рвали одежду, царапали лицо, но Мо, не замечая ничего, неслась как одержимая.

Ей удалось нагнать штурмовиков. Шедшие последними солдаты, услышав, что их кто-то догоняет, тут же подняли крик:

— Вьетконговцы! Нас преследуют вьетконговцы! Быстрей, ребята!

Ханг, которая шла второй, сразу следом за Лаком, получила тычок в спину.

— Ханг! Ханг!

Теперь Ханг ясно различала голос подруги. «Мо, родная, быстрее!» — молила она про себя. Остановившись, она громко крикнула:

— Мо! Бросай гранаты!

Лак схватил ее за шиворот и поволок за собой. За ними бежали остальные солдаты.

Мо услышала голос Ханг. Она рывком сдернула гранату с пояса и метнула ее вслед убегавшим.

— Граната! Ложись! — скомандовал Лак.

Солдаты тут же попадали на землю. Граната ударилась о спину солдата, бежавшего последним, но не взорвалась. В спешке Мо позабыла сорвать чеку.

— Бегом, быстрее! — прозвучала команда.

Мо поспешно сняла с пояса оставшуюся гранату, сорвала чеку и, сжав губы, швырнула гранату вслед бегущим штурмовикам. Раздался взрыв, и бежавший последним солдат упал. Остальные штурмовики, уводя с собой Ханг, уже скрылись в густых зарослях. Больше Мо ничего не могла сделать. Она стояла не двигаясь, по щекам ее текли слезы. Издалека до нее донесся крик подруги:

— Мо! Возвращайся к нашим! Доложи командиру, пусть пошлет наших солдат поймать этих гадов!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Хоай Тяу ворочался в нейлоновом гамаке. Он проснулся в час ночи, потому что ночной туман на этот раз оказался слишком холодным. Рядом, в палатке Чан Нонга раздавался какой-то неясный шум и кряхтенье. Хоай Тяу подумал, что и Чан Нонгу, верно, тоже не спится.

Прокричала где-то вдалеке выпь. На толстый ковер из опавших листьев с тихим шорохом упал еще один лист. Монотонно гудел самолет-разведчик, вылетевший на ночную охоту. Судя по всему, он кружил в стороне от того места, где сейчас расположилась «Венера». Оттуда доносились длинные пулеметные очереди. Сквозь просветы в листве Хоай Тяу видел разрезавшие небо огненные линии, идущие от самолета прямо к земле. «Ищут танки, — подумал Хоай Тяу. — Интересно, как там наши, все ли благополучно?»

На душе у него было тревожно. События нескольких последних дней едва не лишили его душевного равновесия. Правда, внешне это ни в чем не выражалось, бойцы по-прежнему видели его таким, каким привыкли видеть всегда, — спокойным собранным. Таким же он оставался и в беседах с ними на редких привалах. Но стоило ему вновь вскинуть на плечо вещмешок и зашагать дальше или остаться наедине с самим собой, как, например, сейчас, не покидавшая ни на минуту тревога охватывала его с новой силой.

С того дня как начались бомбардировки, «Венера» словно продолжала топтаться на месте. Продвижение всего на несколько километров по джунглям совсем не соответствовало тем темпам, которых требовала предстоящая операция.

Послышался шорох сухих листьев под чьими-то торопливыми шагами, потом до гамака тихонько дотронулись, и кто-то позвал:

— Комиссар!

Хоай Тяу открыл глаза:

— Что случилось?

— Комиссар, рацию удалось починить! Повезло! — ответил радист возбужденным голосом. — Я уже связался с «Млечным Путем» Если есть что передавать, давайте скорее!

Хоай Тяу, обрадованный, позабыв про холод, высунулся наполовину из-под одеяла, крепко пожал ему руку:

— Замечательно! Твои парни небось не спали?

— Да как тут успеешь?! Без связи все равно что без рук, без ног. Всю ночь чинили, то получалось, то опять ломалось. Теперь-то уж надежно!

Хоай Тяу выскользнул из гамака, обнял парня:

— Молодцы! Сейчас все решает связь!

Радист, довольный, улыбнулся, потом поежился, шмыгнул носом:

— Холодина какая! У вас не осталось сигаретки, комиссар?

— Осталось, осталось!

Хоай Тяу бросил курить еще в начале года. Тем не менее в его вещмешке находилось несколько пачек, и при случае он мог угостить кого-нибудь из друзей или выручить того, кто остался без курева. Бойцы быстро узнали про этот драгоценный запас и частенько на привалах после еды забегали «навестить» своего комиссара, так что запас его быстро таял, хотя пройдена была только половина пути. Сейчас в его вещмешке оставалась всего одна пачка.