— Входи, если у тебя есть дело!

Дверь приоткрылась. Довольно тощий и сутулый солдат в пестрой форме, в кепке с длинным козырьком, с нашивками сержанта на плечах нерешительно топтался на пороге. Нервно потирая руки, он невразумительно пробормотал какие-то слова приветствия и после некоторой запинки произнес:

— Господин подполковник, я пришел просить вас подписать вот это, чтобы я мог вернуться в роту. Ротный торопит меня, говорит, что завтра утром выступаем на задание.

Жена Шау Вана хорошо знала этого солдата — он был одним из телохранителей ее мужа.

— Как, разве ты больше не состоишь в охране подполковника? О, я вижу, тебя уже повысили.

Сержант невесело улыбнулся:

— Госпожа, я получил приказ вернуться обратно в роту. Позвольте попрощаться с вами. В охране господина подполковника меня заменит другой.

Шау Ван прочитал бумагу и вынул и кармана авторучку. Жена его встала с кровати, подошла к столу, налила в бокал ароматного сока и протянула сержанту:

— Поздравляю с повышением! Рада за вас. Уверена, теперь вы проявите свои способности! Не забывайте того, что сделал для вас мой муж, и побалуйте меня каким-нибудь подарком!

— Спасибо! Благодарю вас, госпожа! — робко проговорил сержант.

Шау Ван открыл пачку сигарет и протянул сержанту. Придав своему лицу притворно-приветливое выражение, он командирским тоном изрек:

— Я сделал тебя сержантом, это большое повышение. Теперь ты должен проявить храбрость. Будь смелее! Чтобы противостоять вьетконгу, нужно быть свирепым как тигр. Никакой нерешительности, понятно? Малейшее промедление, и тебя убьют… Убивай сам как можно больше, и без всякого разбору — мудчины это, женщины или дети. Они наши враги! Запомни это!.

— Понял. Разрешите выполнять? До свидания, господин подполковник! До свидания, госпожа!

Сержант взял свою бумагу, подписанную Шау Ваном, еще раз поклонился и выскользнул за дверь.

Во дворе он увидел старую служанку, стиравшую белье в эмалированном тазу.

— Прощайте, тетушка, желаю вам оставаться в добром здравии!

Старая женщина тыльной стороной руки откинула седую прядь, упавшую на глаза, внимательно посмотрела на него.

— Сержантом стал? Разбогатеешь скоро? — спросила она.

Этот заданный безразличным тоном, но довольно колкий вопрос заставил сержанта поежится.

— Меня отправляют на фронт, — ответил он. — Желаю вам доброго здоровья.

Он повернулся и вышел за ворота. Старая женщина, приставив козырьком к глазам руку, пристально смотрела ему вслед.

Среди телохранителей подполковника, а они все побывали здесь в доме, этот, казалось, был самым безобидным. Случалось, он был строптивым, а иногда даже злым, но в отличие от других никогда не унижал старую женщину, никогда не повышал на нее голоса. «А другие, думала она, — совсем не похожи на людей, как, впрочем, и их хозяин, Шау Ван…»

Между тем хозяева уже закончили ужинать. Подполковник, насытившись, развалился на мягкой кровати. Жена подала ему кусочек груши, спросила:

— Почему ты не оставил этого Тьема при себе? Мне кажется, он предан тебе.

Шау Ван пожал плечами, скривил рот:

— Мне нужны тигры, а не болонки!

— Он, кажется, честный парень, ни разу ничего у нас не украл.

— Ему недостает твердости духа, а мне это не по нраву. С тех пор как он узнал, что его жена умерла, после того как ее изнасиловали наши солдаты — среди них, кстати, был и наш друг Ти, — а вовсе не вьетконговцы, он совсем спал. Я отправил его в действующую часть. Погибнет, ну так что ж?! Боюсь, что иначе мы имели бы с ним много неприятностей. Я велел лейтенанту проследить за ним. Если хорошо себя покажет, получит повышение. Внешне все сделано — не подкопаешься. Он ни в чем меня не может заподозрить.

Женщина ласково провела рукой по блестящим волосам мужа:

— Какой ты у меня коварный! Все рассчитал. Так же, как и с этой старухой. Я просто преклоняюсь перед тобой!

Шау Ван, довольный, засмеялся и наставительно изрек:

— Я еще кое-что планирую! Тебе всего и не узнать. Кстати, как старуха?

— Старательная, только молчит все время, редко когда слово вымолвит. Несколько раз я замечала, что она плачет.

Шау Ван прищурился, потом сухо рассмеялся, сказал злорадно:

— Ну не мудр ли я?! Смотри, я отомстил за своего отца — своими руками убил ее сына, лишил жизни ее беременную дочь. У нее остался только младший сын, да и тот, наверное, давно уже гниет где-нибудь в земле. Восемь лет о нем ни слуху ни духу. Одной ей я сохранил жизнь. — Я не захотел ее убивать, не стал ее притеснять. К чему? Я заставил ее прислуживать моей жене, моей красавице! Кстати, плати ей аккуратно. Генерал-лейтенант недавно хвалил меня, сказал, что я славлюсь своей добротой.

— А это на самом деле?

Шау Ван расхохотался:

— Мой гусеночек! Где ты видела в жизни добро? Человек человеку — волк. Если я не убью, то мне перегрызут глотку… Конечно, это, может, и жестоко с моей стороны, зато мне очень по душе! Пусть такой медленной будет смерть этой старухи. И все же пригляди за ней, может, заметишь что подозрительное. Позавчера арестовали служанку жены генерал-лейтенанта, сейчас ее пытают, хотят знать, чем она занималась…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Командир роты, человек со словно обрезанным снизу лицом и далеко выступающей вперед челюстью, похожей на медвежью, стоял, широко расставив ноги, перед группой своих солдат-разведчиков, топтавшихся на берегу обмелевшего ручья, посередине которого с тихим журчанием текла вода. Он придирчиво оглядел своих «бойцов армии Освобождения», потом кивнул, довольный и засмеялся, показывая крупные, клыковатые зубы:

— Ну как, оценили мой тонкий расчет? Медвежья Челюсть знает свое дело! Только в такой одежке можно проникнуть в глубь территории вьетконга. Сыграем в «товарищей»! Если бы мы послушались своего подполковника и отправились в форме «полосатых тигров», нам пришлось бы несладко. У вьетконга точно глаза на затылке, от него не спрячешься. — Он наградил себя за находчивость новым раскатом смеха, затем скомандовал: — А теперь слушайте мой приказ! Разбиться на две группы. Одну поведет Шинг. В твою задачу, Шинг, входит пройти горами, через высоты 1563 и 1504 спуститься к реке Анхоа и закрепиться там. Будешь следить за действиями вьетконговцев в том районе и ежедневно докладывать мне. Выполнишь все — получишь поощрение.

— Слушаюсь, господин лейтенант! — отчеканил Шинг.

— Если во время перехода наткнетесь на вьетконговцев, действуй по-умному, сообразуясь с обстоятельствами, понял? Если их будет меньше, чем вас, то самое лучшее — взять всех живыми. Если больше, сыграйте в «товарищей», да поискуснее. Потом мне обязательно сообщи. Удастся тебе выполнить задачу, считай, что повышение у тебя в кармане. Понял?

— Понял, господин лейтенант!

— Свой командный пункт я размещу здесь, надо поддерживать связь с подполковником. Без приказа не отступать! Я проверю.

— Господин лейтенант, — льстиво сказал Шинг, — мы с ребятами будем действовать в точном соответствии с вашими указаниями. Я уверен в успехе! — И, выйдя вперед, скомандовал, стараясь придать своему голосу надлежащую строгость. — Стройся! Смирно!

В его подчинении было шесть солдат. Медвежья Челюсть поочередно пожал каждому руку. Последним был Шинг.

— Ну, Шинг, если на этот раз доставишь мне «языка», буду ходатайствовать перед подполковником Шау Ваном, чтобы тебе присвоили звание младшего лейтенанта и скостили те шесть месяцев, на которые ты осужден условно. Как, доволен?

— Господин лейтенант! Бога буду за вас молить! Рад стараться!

Дождавшись, пока первая группа скроется из виду, Медвежья Челюсть медленно повернулся к оставшимся.

— Сержант Тьем! Тебе поручается проверить вот эту тропу, — показал он на карту и снимок, полученный с самолета. — Она находится довольно глубоко в тылу вьетконговцев…

Сержант Тьем равнодушно следил за двигающимся по карте заскорузлым пальцем.